— Я пожираю не только колдунов, но и их магию. На такое
способно лишь существо из первозданного Хаоса. Попробуй-ка, сунься!
— Из Хаоса? Ты сказал, из первозданного Хаоса?
— Ага. Против такого не устоит никто.
— Кроме Владыки Хаоса, — парировал я и
сосредоточил все внимание на определенных точках внутри своего тела. Тяжкая
работа. Чем быстрее делаешь это, тем болезненнее ощущение…
Снова послышался звук, похожий на бренчание жести.
— И каковы шансы, что сюда вздумает явиться Владыка
Хаоса? — презрительно спросил Скроф.
Мои руки стали удлиняться, я наклонился вперед, рубашка
лопнула у меня на спине. Кости лица зашевелились, грудь стала надуваться и
расширяться…
— Достаточные, — произнес я, когда превращение
окончилось.
— Вот дерьмо! — пробормотал Скроф, когда я
перешагнул черту.
Глава 3
Некоторое время я постоял у выхода из пещеры. Левое плечо
болело, правая нога ныла. Если бы я сумел обуздать боль до обратного
превращения, большая ее часть исчезла бы после анатомической перестройки.
Однако это само по себе забирает уйму сил и энергии, а двойное превращение
после стычки с Хранителем вовсе измотало бы меня. Итак, я отдыхал в пещере,
куда вел жемчужный тоннель, и созерцал перспективу.
Далеко внизу и слева простиралось ярко-синее, очень бурное
море. Волны с белыми гребнями бешено обрушивались на серые прибрежные скалы,
порывы ветра разносили брызги. В просвете между облаками виднелась радуга.
Прямо передо мной лежала искореженная, изрезанная трещинами
дымящаяся земля, а на расстоянии мили отсюда возвышались высокие темные стены,
окружавшие громадный и очень странный замок, который я тут же окрестил
Горменгастом.
[2] Он представлял собой смешение самых различных
архитектурных стилей, а по размерам превосходил дворец Амбера. К тому же его
как раз атаковали.
Перед стенами расположились войска, главным образом на
невыжженной земле, где еще осталась растительность — зеленая, хотя и сильно
вытоптанная трава и деревья. У осаждающих были лестницы и стенобитная машина,
хотя в данный момент лестницы лежали на земле, а таран спокойно стоял в
стороне. У стен замка дымились небольшие домишки — очевидно, сгорела целая
деревня. Здесь и там на земле лежали тела — я не знал, раненых или убитых.
Справа за огромной цитаделью сверкало что-то белое, вроде
выступа мощного ледника, над которым ветер кружил снежинки и кристаллики льда;
белесая мгла, словно висящий над морем туман, заволокла выступ.
Ветер царил здесь повсеместно. Он завывал и вокруг меня, и
где-то над головой. Когда я наконец вышел из пещеры и взглянул наверх, то
понял, что нахожусь посреди склона высокого каменного холма — или невысокой
горы, смотря как оценивать такие вещи. Я почувствовал слабый толчок, и когда
обернулся, входа в пещеру уже не существовало. Когда я покинул пещеру, я тем
самым завершил свое странствие от огненной двери, чары рассеялись и путь
пропал. Наверное, я сумел бы отыскать бывший выход и в глухой стене, но какой в
том смысл? Впрочем, на всякий случай я сложил рядом кучку камней, а потом снова
посмотрел вниз и вокруг, изучая обстановку.
Тропинка вела направо, вокруг больших камней, куда я и
зашагал. Пахло дымом — не знаю, с поля боя или из трещин внизу. Небо состояло
из облачных клочьев и света. Я остановился между двух валунов и еще раз бросил
взгляд на панораму внизу. Осаждающие перегруппировались и взялись за лестницы.
С дальней стороны цитадели возникло нечто, сильно напоминающее смерч, и стало
медленно двигаться против часовой стрелки; похоже, этот смерч должен был
накрыть атакующих. Хороший маневр. К счастью, меня среди осаждающих не было.
Я прошел дальше по каменистому склону, присел на скальный
уступ и потихоньку принялся за трудную работу — превращение. Заняло это около
получаса. Изменять то, что представляется порождением человеческой природы, в
нечто непонятное, странное — а кое для кого и чудовищное; и точно так же
изменяться обратно, — кое-кто мог бы счесть это отвратительным. Вздор.
Всякий делает подобное ежедневно, и не раз, просто по-своему.
Завершив превращение, я прилег, глубоко дыша и слушая
завывание ветра. От его порывов меня прикрывали камни, я чувствовал, как где-то
вдали содрогается земля и предпочел принять это в качестве легкого, приятного
массажа. Одежда на мне была разорвана в клочья, но я слишком устал, чтобы
наколдовать новую. Плечо перестало болеть, только правая нога продолжала слегка
зудеть, но это ощущение постепенно затихало, затухало… На мгновение я закрыл
глаза.
Так, отлично. Я прошел. И ответ относительно того, кто убил
Джулию, наверняка находится там, в осажденном замке. Так вот сходу я не мог
изобрести способа попасть туда и узнать подробности. Но это не единственный
вариант. Пожалуй, пока мне бы лучше отдохнуть, дождаться темноты — то есть если
тут вообще бывает темно, — а потом спуститься, выкрасть кого-нибудь из
осаждающих и допросить его. Да, так и сделаю. А если темнота не наступит —
придумаю еще что-нибудь. После. Сейчас мне хотелось просто лежать, дремать…
Не знаю, надолго ли я отключился. Разбудило меня шуршание
гальки где-то справа. Я не повевелился, но приготовился. Никто не пытался
подкрасться, а по шаркающему звуку шагов я понял, что там всего один тип,
обутый в разбитые сандалии. Я напряг, потом расслабил мышцы и сделал несколько
глубоких вздохов.
Справа, в промежутке между двумя валунами показался весьма
волосатый и не менее грязный человек. Росту в нем было футов пять с половиной,
на бедрах — повязка из звериной шкуры, а завершали костюм сандалии. Он пялился
на меня несколько секунд, прежде чем сверкнуть желтой с провалами улыбкой.
— Привет! Ты что, ранен? — спросил он на
испорченном тари — такого диалекта мне еще слышать не доводилось.
Я потянулся и встал.
— Нет, — ответил я, — с чего ты взял?
Улыбка осталась на месте.
— Я решил, что ты из тех, снизу — решил, что
отвоевался, и дал деру.
— Понятно. Но тут не совсем тот же случай…
Он кивнул и сделал шаг по направлению ко мне:
— Меня зовут Дейв, а тебя?
— Мерль, — сказал я и пожал его заскорузлую лапу.
