В этот солнечный и теплый день его что-то встревожило. Первоначально долго всматривался в лес, для успокоения углубился на пару километров. Нет, ни медведей, ни другого зверя не видно, но чувство тревоги не покидало. А если в деревне пожар? Надо глянуть. Прихватил топор и пошел вдоль берега. Происходящие между домами события вызвали оторопь. У берега стояли четыре ушкуя, только с очень высокими брусьями в носу и в корме, в самой деревне шел неравный бой. Более полусотни воинов с топорами и щитами гоняли местных мужиков. Защитники действовали весьма проворно, разбегались в разные стороны, ловко метали камни и снова отбегали от нападающих. На земле лежало больше воинов, чем аборигенов. Впрочем, лежал и убитый мишка, видимо, селяне его выпустили в качестве подмоги против налетчиков.
Между деревней и лодками стоял маленький отряд в полтора десятка человек. Сбившись в плотную шеренгу, они приготовились к отражению нападения мужиков из второй деревушки. Плохо, надо помочь. Норманн побежал к палатке, надел перевязь с мечами, взял лук, колчан, винтовку и коробку с патронами. Бегом обратно, на службе он стрелял всего дважды, и оба раза со ста метров. Здесь сто метров могут оказаться фатальной дистанцией, любой мужик в сапогах пробежит подобное расстояние за двадцать секунд. Упал за подходящую кочку примерно в пятистах метрах. Все, ровное дыхание, спокойное прицеливание. Очень далеко! Фигурки людей оказались меньше прицельной мушки. Ладно, там шеренга и дядька в шлеме с белыми рогами. Сухо треснул выстрел, мимо, еще выстрел, один упал. Норманн расстрелял магазин в десять патронов, а уложил меньше половины строя. Что странно, со стороны бандитов никакой ответной реакции. Главарь с белыми рогами подзывает замену убитым-раненым и не пытается определить направление, откуда бьют его солдат. Или не слышит выстрелов, или не догадывается о возможности удаленной угрозы.
На второй обойме уложил командира, но вместо него встал другой. Да шут с ними, с начальниками, главное – помочь крестьянам. Патроны закончились очень быстро, он расстрелял все – сделал пятьдесят выстрелов. Но и врагов осталось мало, с десяток по-прежнему гонялись за крестьянами да другой десяток стоял в ожидании приближающихся мужиков из второй деревни. Впрочем, подмога уже осмелела и весьма интенсивно метала булыжники. Норманн посмотрел на странные лодки и решил их забрать: пригодятся по жизни. Для этого необходимо врага добить, полностью, без остатка. Аккуратненько припрятал винтовку, приготовил лук и перебежками начал подбираться поближе. Ежели из винтовки бил в молоко, то из лука и подавно, да и стрел всего-то три десятка.
Наконец выбрал удобную позицию в полутора сотнях метров, выпустил десяток стрел, и только одна попала кому-то в зад. Воин пошатнулся, начал поворачиваться и получил в голову булыжник. Нет, стрелок из него никакой. Не скрываясь, подошел метров на семьдесят. Здесь удача улыбнулась с первого же выстрела – стрела пробила насквозь именно того воина, в кого он целился. Бандиты удосужились обернуться, когда остались вшестером. Послышался воинственный клич или вой, рогоносцы, размахивая топорами, побежали на одинокого противника. Дружный залп булыжников уложил на песок еще двоих. Норманн тоже внес свою лепту, из пяти последних стрел две оказались для нападающих роковыми, причем одна прошила насквозь и щит, и воина.
Стараясь не дрожать от страха, достал из-за спины свои мечи и встал в стойку, как учил Ахилл, – руки в стороны, правая выше, левая ниже, оружие смотрит врагу в глаза. Оставшаяся пара сбилась с шага, затем, размахивая топорами над головой, начали расходиться в разные стороны. Это они зря, так ловят курей, двое на одного – это плечом к плечу, оружие и щиты держать зеркально. Четырехрукий тандем пробить очень даже сложно, в данном случае он и не попытался бы. Дав врагам разойтись, Норманн бросился на стоящего слева. Удар топора взял на правый меч и отвел в сторону, скрестив врагу руки. Одновременно левый меч пронзил открывшийся бок. Шаг за спину – и разворот, второй воин не успел пробежать и половины расстояния. Увидев скорую расправу над своим товарищем, он отбросил щит, взял топор двумя руками и, занеся над головой, с криком бросился в атаку. Норманн встретил противника стремительным выпадом с уколом в горло и последующим уклонением вправо. Предупредительное прикрытие вторым мечом оказалось излишним, противник выпустил топор и попытался зажать рану руками.
Деревенские мужики окружили последних бандитов и остервенело добивали камнями. Норманн собрал рассеянный «боезапас» и начал помогать с тридцати метров. Жуть! Злобные стрелы пробивали насквозь и щиты, и тела. Вот упал последний воин, рыбаки без промедления бросились с ножами добивать раненых. Это не его война. Развернулся и пошел к убитому мишке. Зверь здорово помог защитникам деревни, вокруг него валялось более десятка растерзанных тел. Не зря медведя считают самым быстрым и самым опасным хищником русских лесов. Вздохнув над останками бывшего пленника, повернул к реке – рассмотреть большие лодки, которые мало чем отличались от ушкуя. Доски нашиты не встык, а внахлест да в бортах проделаны отверстия для весел. Еще на концевые брусья надеты непонятные деревянные головы, в равной степени дракон, волк или длинноволосая женщина. Сбросил страхолюдные украшения, пнул ногой сложенные в ряд походные торбы и спрыгнул на песок.
Женское население двух деревень с плачем сносило убитых мужчин, несколько подростков деловито снимали с медведя шкуру, попутно разделывая филей, окорока и прочие мясные деликатесы. Убитых бандитов раздевали и сносили в лодку. Норманн помог уложить трупы, затем отошел подальше от берега и сбросил в воду. Он что-то сделал не так, ибо по возвращении ловил на себе удивленные взгляды селян. Ну и ладно! Так, не так, какая разница, дело сделано, обратно не вернуть. Перегнал трофейный флот в устье реки, протекавшей рядом с деревней, и отправился искать местного старосту. Дедок нашелся быстро, вернее, он сам подошел и что-то залопотал:
– Harcos OL minket a védelem alá
[27]
, – смиренно опустив голову, промолвил староста.
Норманн задумался. Просит прощения? Нет причин. Благодарит? В таком случае должны жать руку или показать расположение другим способом. Он поднял над головой оба меча и торжественно произнес:
– Обязуюсь защищать вас от врага внешнего и внутреннего.
Ага! Именно такого действия от него и ожидали. Мужики встали на колени и с торжественным видом пропели короткую песню. Вечером сложили огромный костер, который подожгли с заходом солнца. На верхней площадке ровными рядами сидели погибшие мужчины. Праздник начался с первыми языками пламени. Народ веселился, танцевал, пил какую-то кислятину и бросал объедки в костер. Норманн сидел в общем кругу, но занят был выяснением отношений со старостами двух деревушек. Два поселения, два рода, женились только между собой. Жили охотой и рыболовством, торговали по весне, когда приплывали купцы из Новгорода или Ярославля. Грабили их ежегодно, иногда дважды в год. Приходили люди новгородского князя да набегали датчане или мурманы. Большим отрядам смиренно платили дань, малым ватажкам давали отпор. Сейчас понадеялись на медведя, хотели испугать рэкетиров, ан нет. Но итогом боя оба старика были довольны, своих потеряли меньше половины, а врагов побили вчетверо.
