– Дурак! – хрипло рассмеялась она.
С одной стороны блестящие глаза и влажные губы говорили о возбуждении, с другой это не могло быть нечем иным, кроме дешевой уловки.
– Посмотри на мою грудь!
– С удовольствием!
Ей не пришлось повторять просьбу дважды. От первого рывка ткань треснула по шву. Второй завершил начатое, после чего взорам присутствующих предстала красивая молочно-белая грудь с затвердевшими сосками.
– Ни хрена себе! – присвистнул «Раненый», инстинктивно подавшись вперед. – Она и правда… Того… Сама не прочь… Дать… Всем…
– Ну что, убедились? Давайте скорей начинать! – на щеках женщины проступил лихорадочный румянец.
– Ты ведь не хочешь нас обмануть? – в отличие от подельников, старший группы не потерял голову от сладкоголосых призывов сирены.
«ЕЩЕ КАК!!!» – прошептали демоны, но столь тихо, что их никто не услышал.
– Не бойся, проверь… – Герцогиню била крупная дрожь. – Проверь скорее, сладкий, и узнаешь!
Ей так не терпелось сделать ЭТО, что она с трудом сдерживалась. Пришлось даже закусить до крови губу, чтобы не упасть в обморок от перевозбуждения.
Несколько секунд палач, не мигая, смотрел в глаза жертвы. Затем приказал:
– Клим, оставь веревку. Так обойдемся. Только вставь ей в рот резиновую заглушку на всякий случай, чтобы не откусила. Для начала ты спереди, я – сзади. Потом поменяемся.
«Стрелка зовут Клим, – автоматически отметил я. – Капитан самый опасный…»
– Надеюсь, ты не разочаруешь меня! – прерывающимся от едва сдерживаемого волнения голосом успела произнести женщина, прежде чем бесцеремонные грязные руки затолкали ей в рот некое подобие жесткой боксерской капы.
– Разумеется, нет! – весело пообещал ублюдок, расстегивая брюки. – Сейчас…
Аккуратный женский ноготь большого пальца несколько раз прошелся по ногтю на мизинце, соскребая невидимую глазу пленку, после чего слегка прикоснулся к вспотевшей от возбуждения руке насильника, пристраивающегося сзади.
– Охххррррр!!!
Уровень болевых ощущений от разряда электрошокера – ничто по сравнению с парализатором мгновенного действия со странным названием «Четырнадцатая степень рая». Попавшему под воздействие препарата кажется, что вывернутый наизнанку кожный покров аккуратно и методично поливают кислотой, а тело прокручивают через огромную мясорубку.
– Хррррррр…
Зрачки неудавшегося «Ромео» закатились под веки, на губах выступили клочья кровавой пены.
– Морж, быстрее!
Если он не успеет, для Герцогини все закончится плохо.
– Быстрее!!!
Я чувствовал, что сгорающий заживо друг теряет последние силы. И чтобы хоть как-то помочь, сделал то, что категорически не советовал док, связавший невидимой нитью человека и була: открыл энергетический канал, взяв часть его боли на себя.
– Морж…
На мою спину и ноги словно выплестнули ковш расплавленного свинца. Боль оказалась настолько сильной, что лицо перекосилось от судороги.
– Сука! – Человеку по имени Клим не понадобилось много времени, чтобы связать неожиданное изменение в самочувствии напарника с умиротворенным видом жертвы. – Получай, тварь!
Короткий прямой с правой в лицо мог выбить зубы. Герцогиню спасло резиновое приспособление для извращенцев-насильников. Голова женщины дернулась в сторону, и потерявшее равновесие тело завалилось на пол.
– Мо…
Он все же успел. Пылающий шар выбил дверь, с ходу бросившись на стоящего со спущенными штанами мужчину, только что нокаутировавшего Герцогиню. Раньше мне приходилось видеть, как бул расправляется с кадами. С людьми это случилось впервые. Может быть, в другой ситуации взорвавшийся череп мог произвести впечатление. Сейчас – нет. Словно изуродованная тряпичная кукла, безжизненное тело отлетело к стене…
– Молодец, мой мальчик. Ты у меня такой молодец!!! – мог похвалить я, если бы не сводящая с ума боль и…
Широкое лезвие армейского ножа, прошившего горло.
У «Пятерки», и правда, были отлично подготовленные кадры. Что есть, то есть. Этого у скотов не отнять. Секунду назад похотливо ухмыляющийся «раненый» с интересом наблюдал за тем, как подельники собираются изнасиловать женщину, а в следующую превратился в хладнокровного бойца, для которого сигналом к началу активных боевых действий послужила выбитая дверь.
Доведенные до автоматизма рефлексы – великая вещь. Его левая рука выхватила нож, правая – пистолет. Отмашка в сторону неподвижного пленника, не глядя, в надежде попасть в голову, с одновременной серией выстрелов по пылающему шару. И в том, и в другом случае – стопроцентные попадания. Правда, нож угодил не в голову, а в шею, но в свете того, что рана оказалась смертельной, особой разницы не было. С пистолетом «раненому» повезло чуть меньше. Из пяти выпущенных пуль три срикошетили от панциря, и только две прошили корпус Моржа. Но не остановили его.
Будь у стрелка чуть больше места, он смог бы избежать чудовищного удара, превратившего грудь в ливерный набор, густо приправленный осколками ребер. Однако с левой стороны мешало тело, пришпиленное ножом к стене, а с правой – сама стена, находившаяся так близко, что ни о каком маневре речи не шло.
Последнее, на что хватило сил у Моржа, – сделать отчаянный рывок в направлении человека, нанесшего смертельную рану хозяину.
Мощный удар в буквальном смысле слова впечатал убийцу в стену…
* * *
– Отлично повеселились, мальчики! – дико захохотала свора ликующих демонов в голове Герцогини. – Да что там, отлично?! ВЕ-ЛИ-КО-ЛЕП-НО!!!
Отчасти они были правы. Итогом скоротечного боя, длившегося неполных восемь секунд, стали: два трупа, догорающий бул и агонизирующий человек, из горла которого, словно из прорвавшей трубы, хлестала темная кровь.
– Динь-динь-дон… Алагон… – донеслась откуда-то издалека легкая трель серебряного колокольчика. – Тинь-тинь-тон…
В потухающем костре сознания вспыхнула прощальная искра. С трудом удерживаясь на краю страшной пропасти, я мысленно позвал: «Морж… Иди… Ко мне…»
Пылающий шар слабо дернулся, положил объятую огнем морду на бесчувственные колени умирающего хозяина и затих навсегда.
«Веселье», и правда, вышло на славу. Что правда, то правда. Хотя оно еще не закончилось. До тех пор пока в комнате остаются живые, кто-то должен ответить Герцогине за все происшедшее. И этим «кем-то» оказался не кто иной, как сходящий с ума от боли капитан.
Пару минут полуобнаженная женщина с растрепанными волосами стояла, раскачиваясь на пятках, напротив пленника, что-то невнятно бормоча себе под нос, не обращая внимания на резкий запах гари и паленого мяса. Затем встрепенулась. Вытащила из кармана изуродованного мертвеца ключ от наручников. Освободила свои запястья. Подошла к «одеревеневшему» капитану, завела его руки за спину, сковав браслетами. И, перекинув веревку через крюк на потолке, сделала то, что совсем недавно намеревались сотворить с ней: привязала один конец к наручникам, а второй надежно зафиксировала на прикрученной к полу кушетке. Говоря проще – превратила человека в управляемую болью марионетку.
