— Толя, а это что за хлопцы? — поинтересовался я у увлеченно расписывающего события последних дней Курсанта.
— Эти? Охрана каравана. Почти одновременно с нами прибыли, только со стороны Владикавказа. Хороший такой караван, богатый, даже обидно, что не нам его сопровождать довелось. Шесть грузовиков с товаром да охрана на четырех внедорожниках идут в Кизляр. Купцы-то в трактире у рынка разместились, а на всю охрану там места не хватило, вот они ввосьмером на двух машинах к нам и приехали.
Вот оно как. Значит, ошибся я в предположениях по поводу «Нив». Приехавшие на них охранники с первого взгляда производили впечатление ребят тертых и бывалых: крепкие, подвижные фигуры, ухоженное оружие, внимательные взгляды, скупые и плавные движения профессионалов. Матерые мужики, из тех, что отлично знают, как себя вести по обе стороны от мушки. Да уж, видно, в хорошую копеечку эти парни купчикам обходятся. Видно, товар у них дорогой, коли на таких головорезов раскошелились. А те уже рассаживаются за соседними столиками, о чем-то негромко переговариваясь и разбирая принесенные Зиной кружки, над которыми качаются невысокие шапки пивной пены. Сидящий ближе всех к нам, крутоплечий зеленоглазый парень лет двадцати семи с неровным шрамом через всю щеку, от виска до подбородка, оборачивается к нам.
— Что, друг, говорят, вы тут давеча Непримиримым неслабо хвост прищемили? — дружелюбно спрашивает он у Толи.
— Было дело, — кивает в ответ Курсант. — В первый рейд, пять дней назад, пятерых угомонили. В этот раз еще две группы «закрыли», в одной трое, во второй — шестеро.
— Нормально повоевали, — одобрительно цокает языком собеседник. — Значит, допрыгались волчары. Как говорит один мой знакомый: «Не все коту творог, иногда и рожей о порог»!
Если честно, то сам не знаю, каким образом мне удалось сохранить на лице беззаботное выражение. Я даже как-то умудрился жизнерадостно хохотнуть и легонько ткнуть зеленоглазого кулаком в плечо, мол, ну, брат, ты и рассмешил. А у самого, словно у бойцового пса перед дракой, шерсть на загривке буквально дыбом встала, а от притока адреналина кровь вскипела, будто кипяток в чайнике.
— Толян, погоди немного с рассказом, я буквально на пару секунд отойду до Кости и Кузьмы. Лады?
— Не вопрос, — великодушно соглашается напарник.
Стараясь выглядеть как можно беззаботнее, я буквально выдергиваю из-за стойки Четверть. Тот пытается сослаться на занятость, но я, незаметно для остальных, делаю ему «страшные глаза», давая понять, что дело важное и не терпит ни малейших отлагательств, и направляюсь по лестнице к комнате Убивца. Кузьма, понявший похоже, что я не шучу, топает следом.
— Так, мужики, кажется у нас тут назревает полный звиздец, — выдаю я, как только за мной закрывается входная дверь. — Очень хотелось бы ошибаться, но, кажется, я знаю, кто эти парни. И если они — охрана каравана, то я — любимая жена китайского императора.
— Слушай, Миша, ты вообще сам-то понимаешь, как это все звучит? — Костя сверлит меня пристальным взглядом.
— Понимаю, Убивец. И, что если я ошибся, то буду выглядеть в глазах всего местного гарнизона полным идиотом — тоже понимаю. Только по мне, так пусть лучше эти мальчишки надо мною ржут и пальцами в меня тычут, чем я над их могилами буду себе руки заламывать с воплем: «Я же знал, что все так и будет!»
— Ладно, поехали по новой, — командир наемников растирает себе щеки ладонями и встряхивается, будто прогоняя усталость. — Значит, ты узнал этого парнягу по характерной поговорке, так?
— Нет, парня этого я вообще не знаю. Но поговорку эту я слышал от лейтенанта-мамелюка. Причем узнал я не столько поговорку, хотя она довольно редкая, сколько очень характерную ошибку. Вот скажите, мужики, кто-нибудь из вас назовет кошачью морду «рожей»? Это про человека так сказать можно, но не про животное.
— М-да, как-то негусто с доказательной базой, — задумчиво тянет Четверть. — А теперь представь, какой кипеш поднимется, если ты вдруг ошибся?
— А о чем, собственно, речь? — удивляюсь я. — Вроде как прямо сейчас палить в них из всех стволов никто и не предлагает. Идея у меня следующая: нужно сообщить о моих подозрениях Костылеву и аккуратно взять этих ребят под плотное наблюдение. Если они на самом деле те, за кого себя выдают, — ну и слава богу! Пусть живут себе дальше, охраняют купчин да деньгу куют понемногу. А вот если это все же мамелюки, то вариантов всего два: либо они у нас проездом, а цель их где-то в другом месте, к которому они направляются, тогда нужно предупредить СБ, чтобы булки подсобрали и встретили их в конце пути, как положено. Второй вариант — гораздо хуже: их цель тут, в Червленной…
— А не могли они по твою душу заявиться? — с невинным видом интересуется Убивец. — А то повеселился ты в горах неслабо.
Да уж, если честно, то эта мысль мне в первую очередь в голову пришла. Однако, немного поразмыслив на эту тему, я ее отмел как несостоятельную.
— Исключено, — твердо отвечаю я. — Тот факт, что я оказался в «Псарне» сегодня вечером — чистой воды случайность. — Меня в станице не было больше двух месяцев. Я мог быть где угодно — в Ростове, в Моздоке, в Ханкале, в…
Стоп, увлекся. Так можно и лишнего наговорить. И Костя, и Кузьма, конечно, парни свои в доску, но есть вещи, которые и им знать вовсе не обязательно. Например, о том, как я побывал в плену, и особенно — как я оттуда выбрался. Для их же безопасности.
— Короче, — резко обрываю я сам себя, — много где мог быть, но только не тут. Да и не будут ради меня два десятка бойцов в укрепленный поселок засылать. Гораздо проще всей этой кодлой меня снаружи подкараулить. Где-нибудь между Петропавловской и Аргуном, например. Там как раз место глухое и лесополоса подходящая: почти что лес, настоящие дебри.
— Два десятка… — Четверть задумчиво почесывает кончик уха. — Думаешь, они все заодно?
— Думаю — да. Охранники — народ серьезный, в такой ответственный рейд пойдут только с проверенными людьми, случайных и приблудных, чисто для количества, набирать не будут. С купцами — та же история. Они неизвестно кому груз не доверят, скорее — наймут проверенную группу, чем каких-нибудь чужаков залетных. Так что, если я прав, то весь караван — ряженые мамелюки. Ладно, отвлеклись мы. Если они решили что-то учинить именно в Червленной, то это очень хреново. Потому как мамелюки — это не вчерашние чабаны, «волчьи головы» на рукава нашившие. Это серьезные профи, с которыми даже мне тягаться страшновато. А значит — задача у них какая-то, не побоюсь этого слова, глобальная. Таких ради ерунды на убой не пошлют, слишком дорого выйдет.
— И что ты предлагаешь? — похоже, Костя принял решение.
— Предлагаю взять под наблюдение комнаты наших гостей, посадить в номерах напротив надежных ребят с оружием и приказом не спать и бдить, да и во внутреннем дворе не помешает пара-тройка стрелков, чтоб окна под контролем держать. Ну, и доложить о моих подозрениях в Комендатуру, пусть тоже меры принимают.
— Лады, — кивает Убивец. — Действительно, лучше быть живым параноиком… Так и сделаем. А пока — топай назад в зал, ты же ненадолго отойти собирался. Вот и нечего подозрения вызывать. А мы с Кузьмой все остальное аккуратненько обставим.
