С этими словами Виктор захлопнул журнал и, на ходу затягивая ремень с кобурой, ловко подхватил своего «колчака», выскочил на улицу. Тощий, жилистый, резкий.
Что было бы, если бы я уехал…
Сердце болезненно сжалось от острой боли. На улице тихо затарахтел прогревающийся двигатель. Так, дверь на замок, погнали!
— Накати, Витек, — скомандовал я, падая на сиденье. Проверил, карабин на месте, «помпа» на потолке. Не грохнется? Один раз сорвалась на повороте.
— Не сомневайтесь, ща прижмем!
Наверху завыла сирена, «камушка» стрелой полетела по грунтовке.
Пш-шш…
— «Демон» вызывает «Маккену»!
— В канале шериф.
— Петя, справляешься пока? — быстро спросил Демченко.
— Мы только на трассу выехали.
— Щас побежим в гараж, машину выгоним, скоро будем догонять, вчетвером!
— Понял тебя.
Пш-шш…
— Может, подождешь, а?
— Девушки ждут, Сергей, как Гоблин говорит. Ладно, давай, до связи.
Мангруппа орудует на Пакистанке, патрули все в разъездах, на окраинах.
Сталкеры же действительно могут помочь, особенно Монгол с его точной стрельбой. Ладно, посмотрим на месте, что там за ситуация в реальности, мне бы вообще стрельба не нужна. Вашу Машу, господа Смотрящие, ну и кадры вы нам начали подкидывать! Что это, новое испытание? Какая польза от того для вашей Селекции! И ведь проверяли же, тестировали. Что не жилось баранам, в Медовом все есть: работа, условия, люди хорошие. Так, оба не семейные, это точно помню, работают вроде плотниками, в сводках ни разу не были, на карандаш не брал. Чего башни повело? Неужели спецконтингент все-таки?
Лишь бы медовеи стрелять не начали: там же дети. А мужики поселковые точно в ярости, могут наломать дров.
Минкин, как и обещал, гнал джип вовсю, притормозив один раз, прямо перед бродом через Звонкую: тут резкий поворот и сразу подъем, уже не одна авария случалась. Дальше дорога была без проблем, хоть гонки устраивай. Мы и устроили.
На подъезде к Медовому возле КПП стоял напуганный часовой. Один.
— Шериф, пост бросить не могу! — заорал мужик.
Армейцы не так давно отсюда ушли — теперь охрана участка на Албасове, он дежурство устанавливает.
— Вот и не бросай, спрячься там и не высовывайся. Где они, быстро!
— Третий дом с левой стороны. Ну, суки…
— Спокойно, здесь будь. Подробности есть?
— По обкурке они творят, доигрались. А соседи молчали.
Вот как. Я кулаки сжал… до хруста пальцев.
Только поехали по проселку, как опять зашипела рация:
— Шериф, осторожно подъезжай!
Это Закир. Ну, Албасов… Молчали соседи. А ты что, не знал, тебе почему не сказали, а?
— Они меня ждут, Закир. Отбой всем вам, не лезьте, держи своих.
Минкин уже готовился на развороте выскочить на небольшой пятачок поселковой площади.
— Так, высаживаешь меня, Витя, — и сразу свали в сторону, сам за машину и смотри по обстоятельствам, на связи будем. Никого не подпускай!
— Понял.
«Колчак» у него с оптикой, но стреляет Витек без наград, так что… Выскочил я быстро, выпрямился, отряхнулся.
Один стою, как перст.
ТТ в кобуре за спиной, лишь мегафон в руке. Медовая словно вымерла, никого не видно. Впрочем, сейчас сюда куча злых глаз и мушек нацелена, из бывшей двухэтажной «ментовки», в частности.
Я оглянулся. Два стекла в здании разбиты, понятно, войнушка уже была.
Пш-шш…
— Игнатич, короче, пока все целы, стреляли с обеих сторон, но никого не задели, — сообщил мне Минкин. — Всех блокирую, сам готов.
— Хорошо. Витя, скажи Албасову, чтобы машину приготовил, заправил, проверил.
— Пш-шш… Понял, сделаю.
Ладно, чего тут тянуть, это моя работа. Такие дела лучше делать как можно быстрей, пока они очередную дозу не дунули, — потом не разгребешь без трупов.
— Здесь шериф! — заорал я через мегафон жестяным голосом. — Готов к переговорам! Никто не будет стрелять!
В темноте одного из окон избы мелькнуло бледное лицо.
— А, Уксус! Че долго ехал, мусорок? Разленился ты!
— Давайте по делу, будем работать.
— Давай, но не виляй ничем, ты на мушке, придурок!
— Я подхожу!
— Дуй в сени! И без балды, не хитри, шериф, всех положим, и тебя первого!
Наклонившись, я достал ТТ из кобуры и положил пистолет на землю: нечего им еще один ствол вручать. Выпрямился, колени чуть дрожат. Что ж мне так страшно-то сегодня, а? Не из-за рыбалки ли несостоявшейся? Нет, наверное, это мечтания повлияли. Как мне старосты невесту найдут на зависть. Расклеился, дурачина…
Быстро надо, быстро, скоро сталкеры примчатся, и их хрен остановишь, будут брать. А мне тут сейчас никто не нужен, наркотня — это особое, таких и пулей-то порой не просто взять. Я заранее закрыл один глаз — пусть остынет, — Федя Потапов недавно научил этому способу эффективно входить в темноту, так и пошел, словно пират в трюм на абордаже. Со скрипом открылась тяжелая дверь в сумрак. Метод помог, глаз открыл — обстановку вижу сразу.
В сенях стоял типичный обкурок, весь нервный, дерганый, лицо злое, глаза бешеные. В руках «ремингтон». Похоже, и кололись: на травке так не возбуждаются.
— Ринат? — спросил я по памяти.
— Смотри-ка, помнит меня, сука! — обрадованно крикнул Галеев-старший в комнату. — Повернись в танце, мусор.
Я повернулся, показав ему пустую кобуру.
— Знач, так, Уксус, два раза повторять не буду, не тот я человек, торговаться тоже. Машину нам давай заправленную, и мы валим. Чтобы не преследовали, одного уродца берем с собой. Видишь, как просто! — ощерился захватчик.
Нет, ну как же я их раньше не раскусил?
Прокол, шериф, прокол… Слишком тихо сидели, даже в Посаде не появлялись. А зачем им появляться на людях, им и тут хорошо было. Ну, Албасов, спрошу я с тебя. Если живым останусь.
— Че коленки-то трясутся! Ха-ха! Не мандражируй, мент, правильно себя поведешь — не трону.
Не тронет он. Мразь…
— Так страшно же, живой человек, а вы парни крутые, серьезные, — просто сказал я, разводя руки в стороны. — Машину уже готовят, сейчас выкатят на площадь. Только вот…
— Никаких условий! — заорал обкурок. — Порежем всех!
Я наконец выдохнул, да и присел на корточки, действительно, коленки ходят ходуном, аж стоять тяжело. Еще вздохнул, чуть успокоился.
— Ты че?
