Приехали. «Пулеметы». Хрен. Постепенно я начал осознавать, что происходит и в чем причины отказа. Наверное, подозревал, что нечто подобное произойдет. Это я сейчас говорю степенно, а тогда мозг работал шустро, в кипящем режиме — быстренько все соображалось. Схватил рацию, жмяк, жмяк.
— Бероев, бери прапорщика — и срочно ко мне!
За то, что я категорически не выполняю правила радиообмена, общаясь с респондентами, словно по коммутатору, мне уже выговаривали. Дело в том, что связь нужна мне в моменты аварийные, обычно же стараюсь работать через посыльных, чтобы вопрос вовсе не возникал в эфире. Нет привычки к жаргону этому с его красивыми «принял-понял», «роджер», СК, 88
[13]
и прочими условностями. И нет желания привыкать: мне не до игр.
— Всем, кто меня слышит. Здесь Сотников. Найти Бероева с Гонтой — и ко мне быстрей молнии!
Если это так, то что делать?
Где спецы! Почему опять в самый критический момент их тут нет! Гулко хлопнули двери, вбежали оба. Я вышел в гостиную, глянул на остаток: десять минут.
— Слушайте, братцы, тут такое дело. Итак, — я сам волновался, рассказывая, торопился, стараясь в то же время сделать все, чтобы они поняли сразу и прониклись. И одновременно искал выход. — Судя по всему, товарищи офицеры, ни винтовок, ни карабинов, ни автоматов… Да вообще ничего, кроме наганов, падлы Смотрящие нам не дадут! Может быть, не будут давать никогда. Нас прямо ставят в определенные раковые условия, где мы должны выкручиваться сами. Это — тестирование, это отбор и проверка на прочность, вшивость и все остальное, что вы себе представите. Уверен, меня точно так же обломают по экзотическим альтернативам типа «ружей пневматических сверхкрупного калибра» и пулек к ним типа «холлоу-пойнт-кураре», даже пробовать не хочется. Ничего личного и никакой зловредности, налицо Испытание с большой буквы. Ничего другого я предположить не могу — не верю, что Суперсклад опустел. Сможете — предположите иное. Сейчас у нас нет времени обдумывать все детально, потому отвечайте быстро, принимайте решение — вам воевать.
Я перевел дыхание, посмотрел на мужиков. Опытные вояки выглядели растерянно, как дети, которым вместо похода в «Детский мир» предложили поход в Мавзолей.
— Что мы имеем с гуся на выходе? Имеем нелюбимые вами револьверы «наган» в неограниченном количестве. Говорите быстро — вооружаем ими взвода сейчас же или нет?
Военные смотрели друг на друга.
— Нет никакой гарантии, что они всякий огнестрел не прихлопнут прямо завтра, — помог им я. — Хотя и это не факт. Руслан Владимирович, Григорий Михайлович, да, мы повисли. Или нас подвесили. Но решать вопрос надо сейчас же, время идет. Жду.
— Берем! — тяжело хлопнул по столу Гонта. — Так, Руслан?
— Так, — кивнул Бероев. — Что ж, Гриша, будем осваивать меткую и скорую стрельбу из револьвера. Патроны к ним не забудь, Александрович, много надо будет.
— Спасибо, ребята, можете идти, присылайте носильщиков, — облегченно сказал я, — пошел я закрывать заявку.
В операционной, уже не сомневаясь, прописал восемнадцать револьверов — тынц! — и 16,2 килограмма списано. Теперь патронов к ним. Вроде все. Теперь у Замка есть хоть какие, но действительно Вооруженные Силы. Ковбойские. А что? Может, по два револьвера на бойца надо, раз винтовок не дают?
Осталось нажать Главный Тынц: список готов, заявка сверстана, все согласовано со Смотрящими.
И тут меня прибило на противоречивое.
На национальную идею, если хотите. Я отчетливо представил, как сейчас, точно так же, как таежный самодур Лешка Сотников, сидит у себя в аккуратненьком прилизанном анклаве какой-то пузатый немец и дисциплинированно жмет Главную Кнопку. «Все уже согласовано со Смотрящими». Все немчура сделала по инструкциям, по плану, согласно полученной сверху разнарядке, теперь подставляет голову — погладьте. И лицо у него в этот момент формуется такое значительное, такое до блевоты дисциплинированное, надежное. Германец, хрен ли. Но я-то что тут на поводу плетусь, как першерон? Русские мы люди или нет? Где противоречивая наша удаль и непредсказуемые медвежьи решения? Где загадочная русская душа?
Две минуты до старта.
Ввожу: «Возврат к группам».
Выберите группу.
«Оружие огнестрельное нарезное». Замигала галочка приглашения к вводу. Я спокойно, ничуть не сомневаясь и не комплексуя, набрал слово «пулемет ручной».
Пулеметы ДП,
[14]
доступно 6 штук. Уточните позицию.
От!!! Что, машина, зачла нестандарт? Одобряешь такое? Тестируешь? Сбой в рутине — бонус смелым? То-то же, знай наших. Тут тебе не немецко-фашистские красноармейцы. Скоро я еще тебя удивлю, гадский агрегат, есть мысли у Сотникова, есть, не таких начальников обтрепывали до остова на подготовке к зимнему сезону. Теперь только вычислить бы, за что может получить бонус немец. Что я так привязался к еще не обнаруженным германцам?
…Когда много позже я поделился с мужиками мыслями того момента, Гонта, выслушав меня, заявил: «Наверное, общее боевое богатое прошлое у нас в кровях. Объединиться бы с ними в союз, и эта Земля — наша». На что Дугин заметил: «Да… Но нас где-то караулят украинцы… давненько что-то не лаялись».
Выбрал ДПМ,
[15]
по заветам вояк. Да я и сам бы смекнул, ничего тут хитрого нет — ясно, что модернизированный по опыту реальных боев агрегат будет получше. Каждый весит под одиннадцать кил. И пес ним, зато солидно. А то задистрофеют с пистолетиками-то.
«Дайте шесть!»
И плоских дисковых магазинов по четыре блина на тарелочку. И патронов четыре цинка в пакеты с ручкой.
Последние секунды тикали-мигали, а я совершенно спокойно — ни мурашика — удалял святые продуктовые и прочие важные позиции, пока не вложился в лимит веса. Что и как я буду говорить людям — не знаю. На сегодня еда вроде еще есть, но уже в обрез и очень скудно. Но я просто почувствовал — это Случай! Он не повторится, мне скажут знаменитое: «Пулемет я вам не дам». Не позволят мне больше так зажечь, это реально одноразовая зажигалка. И потому упускать этого Случая я не собирался.
«Пушки вместо масла!» — так я себе сказал в тот момент.
Но я высеку всякого, кто попробует сказать мне это же в любой другой день и в другой ситуации.
Ввод.
Выходи, Сотников.
Мужики никуда не ушли. Мало того — тут целый парад, на лестнице стоит комвзвода со своими предвкушающими бойцами: как же, столько револьверов с патронами предстоит уволочь. Я молча сел на неприкосновенную командорскую кушетку и без всякого выражения, тупо стал смотреть на военспецов.
