И вот мы в городе предтеч. Я впервые на материке, рядом – Мира, а большего мне и не надо. Кибертехи в три смены патрулируют район, клоны в охранении по периметру лагеря, вездесущий Бланк гоняет нейротехников и операторов, рычит зверем, чтобы поторапливались с настройкой оборудования, нужно управиться за неделю. Только профессор Нойман задумчив и немногословен, проводит много времени возле установки предтеч – стержней под куполом газгольдера, направленных к черной матовой полусфере под ними. На седую голову Ноймана сыплются искры лопнувших вверху молний – установка работает, но как бы на холостом ходу.
Когда покончили с монтажом оборудования, инженеры приступили к установке оптической мембраны, которая должна разделить зал газгольдера надвое и обеспечить защиту машины предтеч от несанкционированного доступа. Я слабо представлял, как эта штука работает, с виду стекловолокно, только кристально-прозрачное, состоит из нитей тоньше микрона, глаз не может их уловить. Нити объединены в сеть, по ним бегут особые сигналы, настраиваемые на персональный канал любого из кибертехов, тот управляет потоком сигналов, может открывать проход через мембрану, проводить к машине людей. Если сунуться через мембрану, когда она включена, в лучшем случае можно остаться без конечности, в худшем – погибнуть.
Я думал: отец поручит управление мембраной мне, но Бланк сказал, чтобы я не лез в эти дела, и грубо выгнал из залы профессора, метнув в мою сторону хищный взгляд, когда получил замечание. Но отвечать не рискнул, знал, если сцепимся врукопашную, проиграет – мой боевой потенциал был выше на две единицы, в теле стояли импланты нового поколения.
Оставшись на время не у дел, Нойман разговорился, мы вышли на чистый воздух (я хотел проверить посты и получить доклады от патрулей), профессор рассказал, зачем нужны разбросанные по материку стержни и как связаны они с теми, что закреплены на потолке в газгольдере. Но вначале он поведал о том, откуда взялись предтечи на Пангее. Конечно, это всего лишь гипотеза, но я поверил ему, уж больно правдоподобно он излагал.
Нойман начал рассказ с болот – места, куда не сегодня завтра отправится доброволец. Болота возникли по вине предтеч, путешествовавших из мира в мир. Пангея для них была чем-то вроде созданной богами промежуточной площадки, где находилась найденная теперь людьми машина.
Разумеется, он предпочел другую формулировку, заменил богов на могущественные силы и разум и подчеркнул: «Предтечи лишь достигли определенного уровня технологий, как люди в данный момент. Научились управлять машиной». Нойман называл ее портальной установкой. Она открывала проходы в различные миры, была чем-то вроде маршрутизатора или шлюза, а стержни на материке служили маяками, через которые вводились координаты пункта назначения. Установка работает, как модуль GPS, принимающий сигнал от спутников, только здесь все гораздо сложней и глобальней, и маяки тоже посылают через установку ответный сигнал в пространство. И вот однажды, по вине кого-то извне или оператора, управлявшего установкой, был открыт портал в мир, откуда повалила всякая ядовитая дрянь, профессор предпочитал использовать слово «чужаки». Предтечи поняли: пора делать ноги. Они на самом деле ушли, успели уйти, потому что каких-либо останков рядом с машиной найдено не было, да и материк Нойман за много лет изучил вдоль и поперек, но следов захоронений либо еще каких-либо свидетельств гибели предтеч не обнаружил.
Мне хотелось высказать предположение, что предтечи могли кремировать мертвых, но я не стал. Старик так увлеченно рассказывал, не хотелось перебивать… Установка, когда предтечи покидали Пангею, еще работала – иначе как бы они ушли? Но по какой-то причине не была заглушена потом. Это навело Ноймана на мысль: ею управляет ограниченный в развитии искусственный разум, который намеренно оставил машину в рабочем состоянии, чтобы не разрушить переходы между мирами и не рухнула глобальная сеть позиционирования между маяками, связанными друг с другом постоянными сигналами.
Именно поэтому профессор и смог открыть Пангею. После взрыва электронной бомбы на Кольском полуострове портальная машина уловила возмущение в пространстве, втянула часть полуострова в мир Пангеи, на Земле произошел локальный катаклизм, на материк провалился супертанкер «Самотлор», шедший с караваном с арктического прииска, около сотни военных, различная техника из городка при полигоне на Кольском полуострове и еще много всякого хлама. Рейдеры этот хлам до сих пор собирают и свозят для продажи в Нью-Панг.
Профессор объяснял состояние двух миров, как столкновение мыльных пузырей, где из пузыря «Земля» в пузырь «Пангея» вошла тонкая трубка, на оболочках возникло громадное напряжение – Нойман даже термин для него придумал «Максимальный предел», – но эта сцепка в итоге стабилизировалась и не разрушилась. Почему? Благодаря портальной машине.
Профессор дал имя своей гипотезе «Теория пузырей», и теперь хотел решить главную задачу: узнать, каким образом можно открывать Коридоры в другие миры, тогда он сможет отключить Землю от Пангеи, чем устранит угрозу разрушения «пузырей», а затем при необходимости создаст новый Коридор.
Все было понятно: если площадка искусственная, и она лишь перевалочная база, то и мир здесь имеет тот необходимый набор элементов, в котором нуждались создатели. Теперь легко объяснялось отсутствие полезных ископаемых, возможно, создатели были гуманоиды или проектировали для гуманоидов привычную атмосферу, а вот болота и таящаяся в них смертельная угроза – следствие допущенной ошибки.
Место, откуда пришли чужаки, было другим, другим по строению и формам жизни, опасным и чуждым для человека. Мирабелла Нойман затруднялась дать четкое описание того, что находится на болотах. За многие годы там сформировался свой биологический ареал, где жили и умирали колонии вирусов, рождались новые бактерии, которые со временем подверглись мутациям и проникли во внешнюю среду. Возможно, некоторые бактерии сумели приспособиться к существованию вне болот, попали в океан. Вот почему не всякая местная рыба пригодна для еды, можно отравиться и умереть.
Предтечи поняли, а может быть, знали, с чем столкнулись – болота лучшее тому доказательство. Запечатали Пангею и ушли. Но вместо них на материке появились люди. Нойман, а он человек упорный, пока ответы на все вопросы не получит, не успокоится. Профессор считал: наука, наконец, ступила на верный путь развития, случайным образом сделала маленький шажок навстречу братьям по разуму, способным путешествовать сквозь время и пространство. Схожесть земных технологий позволила совершить первый контакт с остатками неизвестной цивилизации, открыла возможности для дальнейшего продвижения вперед. И Нойман не заметил, как потратил свою жизнь на исследования, втянул в них дочь, но толком так и не добился результата. Выдвинул лишь гипотезу о «Пузырях» и разработал теорию «Максимального предела», в которой высказал предположение, что устранение Коридора между Землей и Пангеей возможно с помощью подрыва ядерного заряда внутри Коридора, потреблявшего огромное количество энергии и способного в любой момент вызвать коллапс на Земле. Но Нойман не хотел войти в историю как теоретик, он всегда был ученым-практиком, первым сделавшим шаг навстречу неизведанному, и хотел довести дело до конца, совсем как мой отец.
