Я поднес кружку к лицу – пахнуло цитрусами – и сделал большой глоток. Прислушался к ощущениям. В животе булькнуло и громко заурчало, больше я ничего не почувствовал.
– Ну, – Владас кивнул, – как тебе?
Пригубив еще из кружки, я поставил ее на тумбочку и пожал плечами.
– Напиток как напиток, – и принялся за еду.
Сбоку прошуршала занавеска, зажурчала вода, Вонг начал тихо насвистывать веселенькую мелодию. Самое время быстро переговорить с Владасом, пока китаец моется.
– Ты как? – спросил я, отправляя в рот пригоршню ягод, с виду напоминавших бруснику.
– Вроде… – помедлив, начал нейротехник. – Нормально все.
Он откинулся к подоконнику, но тут же сел прямо.
– Нет, ну… Нет, все ненормально. В смысле, в голове каша, такое количество событий… – Владас поводил перед собой руками. – Мешанина сплошная. А в целом в порядке. Да.
Я задрал голову, ссыпал с тарелки остатки ягод в рот и сказал, жуя:
– У меня к тебе пара вопросов. – Проглотив ягоды, запил компотом. – Необычных вопросов…
– По-моему, сейчас любой вопрос покажется необычным. Мы же…
Я поднял руку, и Владас замолчал.
– Эти будут очень необычные.
Китаец перестал насвистывать, что-то произнес скороговоркой, и по новой завел свою мелодию.
Мы с Владасом посмотрели на занавеску, под которой виднелись мокрые загорелые ноги Вонга.
– Он странный, – сказал нейротехник.
– Речь пойдет не о нем, – я повернулся к Владасу. – Поговорим об имплантациях, о мнемотехнике и загружаемом в человеческие мозги софте. Что ты знаешь об этом? Меня интересуют последние наработки.
Владас положил локти на колени, сцепил пальцы в замок.
– Ну, ты можешь конкретней? Нужно знать, с какой целью проводится имплантация, объем загружаемого софта. Можешь назвать параметры?
Цвет его лица слегка изменился, кожа потемнела. Владас явно почувствовал себя в своей тарелке, глаза возбужденно заблестели.
– Да, но зачем тебе все это?
Я снова поднял руку.
– Просто ответь на вопрос. Меня интересуют разработки ФАБ, те, где обходились без мнемочипов, применяли химию.
– Это все на уровне слухов, – Владас расцепил пальцы и покачал головой. – Без мнемочипа невозможно загрузить софт. Ты сам не хуже меня знаешь…
– А все-таки? – Я кивнул. – Если носителю инсталлировали через мнемочип справочную программу в мозги, а затем удалили устройство. Такое возможно?
– В теории… – Владас задумался, глядя в потолок. – В теории все возможно. Но… – Он снова покачал головой. – Но только в теории. ФАБ от военных в этом деле недалеко ушло. Знаю, что с химией проводились эксперименты, но чтобы получилось…
– Ты работал с фабовцами или военными? Чем ты вообще занимался на Земле?
Владас вздохнул и уставился в пол. Я посмотрел на занавеску – по ногам китайца текла мыльная вода, Вонг заканчивал мыться, а я так толком ничего и не выяснил.
– Я занимал пост заместителя одной из лабораторий при генеральном штабе, – глухо заговорил Владас. Кровь отлила от его лица, глаза перестали блестеть. – Служил в секторе «В»…
Он взглянул на меня, я поднял брови.
– Ты же знаешь, что это сектор управления сухопутными войсками. – Владас с отрешенным видом уставился в пол.
Ну дела… Передо мной сидит человек, причастный к наивысшим секретам страны! На таких, как он, держится оборона, он – основа основ. Как его сюда вообще упекли, кто допустил такое? Надо же, управление войсками… Я присмотрелся к нейротехнику. Его взгляд по-прежнему был направлен в точку. Серое лицо застыло.
Плохо дело, не туда у нас разговор пошел. Скрипнул вентиль, прошуршала занавеска. Вонг вернулся на кровать и с безучастным видом стал разбирать дробовик, положив его на колени.
– Ты отвечал за мозги генералов? – осторожно спросил я. – Не понимаю, почему ты здесь?
Владас глубоко вдохнул, потер ладонями лицо и шумно выдохнул.
– Я… – Он поскреб большим пальцем впалую щеку. – Я допустил серьезную ошибку, халатность – следствие установило: нанес многомиллионный урон государству, повлекший подрыв обороноспособности…
– А попроще можешь? – перебил я. – Объясни двумя словами.
– Заключил невыгодный контракт на поставку комплектующих для лаборатории. Подмахнул бумажку, не глядя, и вот я здесь.
Мне захотелось спросить его: а как насчет взяток? Ведь наверняка ему или начальнику лаборатории поставщик комплектующих откатил на зарубежный счет кругленькую сумму. Но я не стал развивать эту тему. В конце концов, все мы здесь оказались неслучайно, и не важно, что было у каждого в прошлом. Куда важнее, что делать дальше?
– Мы отвлеклись, – я зевнул, зажмурился, потер глаза. В сон клонило, будто трое суток провел на ногах. – Каким образом можно загнать в память человека информацию, как ее так уложить, чтобы архив распаковался сам по себе в нужный момент?
Владас поднял затуманенный взгляд. Видимо, не получалось у него так быстро с одного на другое переключаться.
– Если есть мнемочип в голове… – Он нахмурился, беззвучно пошевелил губами. – А да, что ж я? Если чип в голове, то через него задают таймер. Архив распаковывается в нужный момент.
– А если нет чипа? Подумай хорошенько.
Вонг клацнул бойком, заглянул в ствол, потом дунул в него и снова посмотрел на свет лампы.
– Ну… – Владас наклонил голову к плечу, потирая костяшками пальцев подбородок. – Есть метод наслоения воспоминаний. Простым языком программируют носителя через чип, вставляют ему в голову исходный код, и в определенный момент, когда носитель идентифицирует его, архив распаковывается.
Меня словно током ударило. Все оказалось проще простого! Я вспомнил коридор-переходник в Крепости, где едва не сцепился с покойником шахтером. Я тогда на потолок посмотрел и…
– У кода есть форма? Как его программируют?
– Да, можно через визуализацию, можно речевой командой активировать отдельные участки памяти. Когда носитель реагирует на ключевое слово или фразу. А в первом случае может быть любая картинка, фотография, что-нибудь еще, какой-то предмет, например.
Так… Я закрыл глаза, стараясь собрать все воедино. Сначала мой мозг среагировал на эмблему Крепости на потолке коридора-переходника, и «включилась» Справка. Потом, кажется, всплыла информация про биосин… Да, точно, когда Дед про карулу заговорил, я мысленно произнес «биосин» – ключевое слово. Что еще было? А еще дважды перед глазами появлялась карта континента. Видимо, проекцию в памяти вызывают схожие изображения объектов или их характерные признаки. В первый раз это были берег Пангеи и океан, а после – крановщик на песке изобразил очертания материка, вот карта и появилась. Ладно, с этим все ясно, разные картинки или слова – это код активации воспоминаний, заложенных кем-то в моей голове. Что-то я упустил. Что-то не складывается, но что именно?
