– Знает, знает, – махнул рукой Смольников. –
Вы же видели, какая рожа у него сделалась. Знает… и боится этого человека.
Оттого и бросил нам Морта, словно подачку. С перепугу! Но это он зря сделал.
Морта мы найдем, не сразу, может быть, но найдем. Проверим всех Павлов, у
которых фамилия по смыслу имеет отношение к смерти. Не так уж и много таких
фамилий, к слову сказать. Вот мне на ум только две пришло: Мертвяков и Смертин.
А тебе?
Охтин свел брови, демонстрируя усиленную мыслительную
работу, но толку с этого не вышло:
– Что-то ничего в голову не идет…
– А мне идет, – деловито сказал Смольников. –
Мертваго, например.
– Мертвищев? – робко предположил Охтин.
Смольников хлопнул в ладоши:
– Отлично! Ну, кто там еще?
– Трупов, а? – радостно выкрикнул Охтин. –
Или Трупаков!
– Браво! – прочувствованно сказал
Смольников. – А как насчет Смертоносцева?
– Неужели и такая фамилия бывает? – с уважением
пробормотал Охтин.
– В каком-нибудь романе наверняка, – предположил
Смольников. – В жизни – сомнительно. Так что давайте еще думать.
Несколько мгновений оба сосредоточенно шевелили губами, но
кончилось это обменом разочарованными взглядами.
– Надо адресную книгу посмотреть, что толку голову
ломать, – подвел итог начальник, и подчиненный с облегчением кивнул.
– Он совершенно точно Павел, так что задача
облегчается, – продолжал Смольников.
– А почему вы так уверены, что этот Морт имел отношение
к нападению возле аверьяновского банка? – спросил Охтин.
– Вы разве не читали протокола осмотра места
происшествия? – удивился Смольников. – Все четыре жертвы поражены
ножевыми ударами, но если из трех мертвых тел убийца успел выдернуть ножи, то в
плече кассира Филянушкина один так и остался. Он очень короткий, из тех, что в
рукаве легко помещаются, на рукоятке бороздки – видимо, там было крепление к
какому-нибудь устройству, к резинке, может быть, которая нож придерживала до
поры, а потом, будучи особенным образом оттянута, отпускала. А главное – на
рукоятке выжжена литера М . Я слышал, у цирковых было правило метить орудия
своего ремесла. Что еще может означать эта М , как не Морт ?
– Не знаю, – пожал плечами Охтин. – Наверное,
вы правы. Но если вы так уверены, почему спрашивали про какого-то молодого
убийцу? Ведь нападающих никто не описал. Кассир, их видевший, возчик и
полицейский мертвы, Филянушкин тяжело ранен, без сознания лежит, а
свидетельница вроде молчит… Или нет? Не молчит? Неужели госпожа Шатилова что-то
рассказала?
– Нового ничего, ни слова, – покачал головой
Смольников. – Известно только то, что удалось разобрать сквозь поток истерики,
которым она нас просто захлестнула поначалу, непосредственно после нападения.
Именно от нее мы и узнали, как виртуозно метал ножи этот убийца… И все. На
вызовы в следственное управление она не является, от встреч отказывается. Через
мужа передала записку, что больна, что ничего и никого не успела разглядеть, а
что видела, позабыла со страху. Ерунда, конечно. Думаю, и видела она
достаточно, и ничего не позабыла, но в самом деле очень испугана. Это
по-человечески понятно, однако то, что нам ее разговорить необходимо, мне тоже
ясно. Единственная ведь свидетельница, тут не до дамских страстей-ужастей. Но
ничего, я надеюсь на личную встречу. Ровно через неделю у Шатиловых прием,
народу всякого звана куча, я тоже приглашение получил. И если Лидия Николаевна
рассчитывает на мою деликатность – что я-де постесняюсь воспользоваться
служебным положением на приватном приеме, – то рассчитывает она напрасно!
Я этим самым положением непременно воспользуюсь. А возвращаясь к вашему
вопросу… Почему я решил, что убийца молод? Да потому, что, кроме ножа с литерой
М , единственное вещественное доказательство – фуражка студента Коммерческого
училища. Разумеется, это был не настоящий студент, а переодетый убийца, но то,
что он молод, само собой понятно. Согласитесь, что престарелый господин в такой
фуражке не рискнул бы показаться. Привлек бы к себе пристальное внимание. Но
послушайте, Охтин. Я хочу вас привлечь в группу, которая работает по делу.
Разговор с госпожой Шатиловой я на себя возьму, а вы мне Морта разыщите. Готов прямо
здесь, с места не сходя, биться об заклад, что работал около банка какой-нибудь
из его учеников или адептов. Причем работал инструментом самого Морта –
напоминаю про букву М . Вопрос, не сам ли Морт был главным организатором
ограбления…
– Хорошо, будет исполнено, стану его искать, –
кивнул Охтин. – Поспрашиваю своих осведомителей, а еще через какое-то
время снова с Шулягиным поговорю. Это он нынче был такой норовистый,
гонористый, а посидевши какое-то время в общей камере, несколько пообмякнет.
Пожалеет, что от вашего предложения отказался. Тут не то что свобода, тут
малейшее послабление ему слаще тульского пряника покажется.
– Хорошо, действуйте, как считаете нужным, –
одобрил Смольников.
В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, в кабинет вбежал
полицейский унтер:
– Ваше благородие, извините, я вас ищу! Вы наказывали
сообщить немедленно, коли кассир Филянушкин очнется. Из больницы прислали
сказать – очнулся он. В сознании! Каковы будут приказания?
– Автомобиль к подъезду, какие еще могут быть
приказания? – крикнул Смольников, рванувшись к выходу.
– Георгий Владимирович, можно с вами? – умоляюще
воскликнул Охтин.
– За сегодняшнего «фабриканта» вам все можно, Григорий
Алексеевич! – донесся уже из коридора голос Смольникова. – Только
быстро, не отставайте, никого не ждем!
* * *
...
«Петербургские купцы и ремесленники подали в сенатскую
коллегию жалобу на градоначальство, предъявляющее обременительные требования
относительно вывесок – о художественности и грамотности их».
Санкт-Петербургское телеграфное агентство
...
«В киргизских степях то и дело вспыхивает чума. Первой мерой
борьбы со страшной болезнью считается у нас наружное отделение зараженной
местности войсками. Однако на примере маньчжурской чумы можно наблюдать
несостоятельность этой меры. В Маньчжурии чумные очаги были оцеплены нашими
войсками. Были поставлены цепью солдатские караулы, которым строго-настрого
приказали никого не пропускать. Казалось, не только человек – заяц не может
проникнуть за линию оцепления. Однако китайцы проходили. Когда же их
спрашивали, как они ухитряются это делать, какой-нибудь «ходя» с самой
добродушной улыбкой отвечал: «Моя давал солдату двадцать копеек…»
