– Виктор? Ну нет, он слишком прост. В определенных
делах – великолепен, но душевной тонкости в нем никакой. Я тоже хорошо знаю барышень,
о которых вы говорите. Сама когда-то была такой. Да-да, вообразите! Виктор был
бы незаменим, если бы речь шла о том, чтобы свести с ума замужнюю даму…
Андрей мельком улыбнулся, вспомнив Лидию Шатилову.
– Но знаете что, Павел… – вдруг оживилась Инна, –
в конце концов, вы недооцениваете себя!
– Это шутка, что ли? – хмыкнул он. – Вы мне
предлагаете попытать счастья у мадемуазель Русановой?
– Pourquoi pas? – пожала плечами Инна. – Вы
очень, очень обаятельный мужчина. Обворожительный, сказала бы я.
– Польщен, – буркнул Андрей, ни на мгновение не
чувствуя себя польщенным. – Опасаюсь, однако, что окажусь не в ее вкусе –
хотя бы потому, что я был очень во вкусе ее троюродной сестры Марины
Аверьяновой.
– А, бывшая наследница? – вспомнила Инна. –
Та самая, на которую вы делали такую серьезную ставку?
– И делал не напрасно, можете поверить. Никто не мог
предвидеть, что ее отец вдруг в одночасье спятит… Марина была мягкой глиной в
моих руках. Однако теперь, поняв, что совершенно утратила для меня интерес, она
несколько… огорчилась, скажем так. Я принужден был отключить телефон в своей
сормовской квартире, что причиняет массу неудобств. Ну и вообще… – Он
махнул рукой. – Если Марине станет известно, что я строю куры ее кузине и
имею виды на ее деньги, на Маринины деньги по сути… Тут возможно все! – Он
снова махнул рукой. – Я не представляю, какие могут быть последствия!
– А почему бы эту Марину не… – Инна изящно
пошевелила пальцами, все еще измазанными маслом. – Если она так уж сильно
мешает… Или вы сохранили к ней какие-то чувства?
– Невозможно сохранить то, чего никогда не было, –
повел бровями Андрей. – Я вступил в связь с ней ради дела, однако… А
впрочем, никаких особых «однако» нет, – вдруг задумался он. – Вполне
можно обставить это как самоубийство в припадке отчаяния. Все-таки лишиться
такого баснословного состояния… Добро бы отец обанкротился или еще что, а то
просто взял да и отдал другим! Но я не уверен, что сейчас необходимы меры…
настолько радикальные. Я ведь все равно не подхожу в женихи Саше Русановой,
даже если бы обладал немыслимым любовным напитком, который вызвал бы в ней
испепеляющую страсть ко мне.
– Да почему не подходите?! – уже сердито спросила
Инна. – По каким причинам?!
– По тем самым, по которым Таратута вышел из игры в
женихов для барышень Шмидт. Помните? Ему пришлось отойти в тень, вместо него на
Елизавете Шмидт женился Николай Игнатьев.
– Ах да! – Инна с досадой схватила последний
калач. – Вообразите, я и забыла, что вы на нелегальном положении, Всеволод
Юрьевич…
Андрей Туманский, уже успевший изрядно отвыкнуть от своего
настоящего имени, известного очень немногим людям, невесело усмехнулся:
– Конечно, у меня прекрасное положение и надежные
документы, но возникни хоть малейшее подозрение… Я ничего не смогу сделать с
этими деньгами, они пропадут для партии. Поэтому необходимо что-то другое…
другой человек.
– Мы должны его отыскать, – не унималась Инна,
намазывая калач густым слоем масла. – Вы должны с кем-то посоветоваться,
Павел! Напрягите воображение! Нужно найти подходы к ближайшим подругам этой
барышни…
Андрей подумал, что ближайшими подругами «этой барышни» были
Тамара Салтыкова и Марина Аверьянова, и к ним он уже нашел подходы . К каждой
свой.
– К ее родственникам… – продолжала Инна, добавляя
на масло липового меду.
Одним из родственников мадемуазель Русановой был Шурка
Русанов – тоже хорошо известный Туманскому. Нет, через него на сестричку не
воздействовать…
Инна съела калач, допила оставшийся чай, поставила чашку,
подошла к окну, выходящему на набережную, и, сдвинув штору, поглядела вниз.
Улыбнулась, легонько помахала кому-то в окошко.
А, понятно. Там стоит ландо, на козлах сидит Бориска, Инна
предвкушает приятное времяпрепровождение.
Нет, сначала пусть Бориска съездит в Самокатский трактир,
где сидит кучер, и только потом вернется сюда. Ландо пора отправить Шатилову,
он говорил, жене нужно куда-то съездить.
Жена Шатилова… Бориска…
Бориска первым принес Андрею известие о намерениях
Аверьянова. Еще до того, как о них стало известно в городе. Ему сказала Лидия
Шатилова, к которой приезжал сам Аверьянов. Андрей тогда не поверил, а потом
был слишком разъярен, что игра с Мариной кончилась таким крахом, и не обратил
внимания на то, почему именно Лидии Аверьянов сообщил о своих намерениях…
Да потому, что она – родственница Русановых! Тетка
Александры и Александра!
Вот! Вот человек, который должен узнать о богатой невесте
все, абсолютно все. Высмотреть, вынюхать тропочку, по которой к ней можно
подойти – и…
Ч-черт, как же он упустил это из виду? Почему сразу не
вспомнил? Андрей так рубанул кулаком в стол, что посуда с грохотом запрыгала, а
Инна обернулась с испуганным воплем:
– Что с вами?!
– Ничего, – пожал плечами Андрей, мигом обретя то
великолепное чувство уверенности в себе, которое совсем было утратил во время
несколько затянувшегося разговора, очень напоминавшего переливание из пустого в
порожнее. – Я, кажется, нашел вариант подобраться к Русановой. Инна, я
должен сейчас срочно уехать, нужно вернуться в Сормово.
– Ну хорошо, но как же… – как-то замедленно
заговорила Инна, откровенно встревоженная, что вместе с Андреем уедет и Виктор.
– Виктор довезет меня до Самокатской площади, где мы
оставили кучера, – успокоил Андрей. – Только туда. Дальше я поеду без
него. Он вернется на извозчике. Через час, это самое большее. Сегодня он мне
уже не понадобится. А до его возвращения вы как раз успеете принять ванну.
Помните, как вы мечтали о ней?
– Спасибо за заботу, – кивнула Инна, до которой,
похоже, снова не дошла издевка. – Только вот что, Павел… Продлите-ка мне
номер до завтрашнего дня. И билет перекомпостируйте. Я задержусь в Энске еще на
сутки.
* * *
