– Итак, что мы предпримем? – спросила Джейн, когда наполнились бокалы и прошел первый снегопад сплетен, – ведь сегодня могла быть только одна тема для обсуждения: поразившая и оскорбившая их женитьба Ван Хорна.
– Как она была самоуверенна и непринужденна в своем длинном голубом халате, – сказала Сьюки. – Я ненавижу ее. Подумать только, именно я привела ее тогда поиграть в теннис. Я себе этого не прощу. – Она бросила в рот пригоршню соленых орешков.
– И она неплохо играла, помнишь? – сказала Александра. – Целый месяц у меня на бедре не проходил синяк.
– Это о чем-то говорит, – сказала Сьюки, снимая с нижней губы зеленую скорлупку. – Что она не была беспомощной куколкой, какой казалась. Просто я чувствовала себя виноватой в том, что случилось с Клайдом и Фелисией.
– Ох, прекрати, – настойчиво произнесла Джейн. – Ты не чувствовала себя виноватой, как можно чувствовать себя виноватой? У Клайда помутился рассудок не потому, что ты с ним совокуплялась, и не ты устроила Фелисии весь этот ужас.
– У них было взаимовыгодное соглашение, – сказала, взвешивая слова, Александра. – Сьюки слишком хорошо относилась к Клайду, и это вывело его из душевного равновесия. У меня с Джо та же проблема, если не считать того, что я просто отхожу от него. Тихонько. Чтобы разрядить ситуацию. Люди, – она задумалась. – Люди так несдержанны.
– Неужели ты не испытываешь ненависти? – спросила Сьюки Александру. – Мы-то все понимали, что он должен был стать твоим, если вообще чьим-либо среди нас троих, когда пройдет новизна и все приестся. Разве не так, Джейн?
– Не так, – последовал вполне определенный ответ. – Даррил и я, мы оба музыкальны. И развращены.
– А кто говорит, что Лекса и я не развращены? – запротестовала Сьюки.
– Вам нужно еще поработать над этим, – сказала Джейн. – А вообще ваше положение лучше моего. Вы не скомпрометировали себя так, как я. Для меня не существует никого, кроме Ван Хорна.
– А я думала, что ты встречаешься с Бобом Осгудом, – сказала Александра. – Помнишь, ты сама говорила.
– Я говорила только, что даю его дочери Деборе уроки игры на фортепьяно, – сухо ответила Джейн.
Сьюки засмеялась:
– Ты бы видела, какой у тебя сейчас спесивый вид. Как у Дженни, когда она назвала нас грубыми.
– А разве она им не помыкает? – холодно спросила Александра. – Я поняла, что они поженились, как только она вошла в комнату. И он выглядел совсем другим, каким-то… остепенившимся. Это было печальное зрелище.
– Нас предают, дорогая, – обратилась Сьюки к Джейн. – Но нам ведь ничего не остается, только презирать их и быть самими собой. По моему мнению, сейчас нам будет даже лучше. Я чувствую, что стала гораздо ближе вам обеим. А все эти острые закуски, что готовил Фидель, плохо сказывались на моем желудке.
– И все же что мы можем сделать? – задала Джейн риторический вопрос. Ее черные волосы с пробором посередине упали на глаза, изменив лицо, и она быстрым движением откинула их назад. – Само собой разумеется, мы можем ее hex [58]
.
Это слово, как падучая звезда, неожиданно прочертившая небо, было встречено молчанием.
– Ты сама можешь колдовать, если так жаждешь, – наконец произнесла Александра. – Мы тебе не нужны.
– Нужны. Нужны все трое. Это должно быть не малое колдовство, когда на неделю высыпает крапивница и болит голова.
Помолчав, Сьюки спросила:
– А что еще у нее будет?
Тонкие губы Джейн плотно сжались, произнося страшное слово, латинское слово, обозначающее «рак».
– Помните, на последнем вечере, она ясно сказала, что ее беспокоит. Когда человек так боится, достаточно крошечного психомеханического толчка, чтобы опасения воплотились в реальности.
– Ой, бедняжка, – невольно воскликнула Александра, сама испытывая похожий страх.
– Никакая она не бедняжка, – ответствовала Джейн. – Она, – на ее худом лице появилось надменное выражение, – миссис Даррил Ван Хорн.
После паузы Сьюки спросила:
– А как это подействует?
– Подействует непосредственно. Александра слепит ее восковую фигурку, а мы воткнем в нее булавки под нашим энергетическим конусом.
– Почему я должна ее лепить? – спросила Александра.
– Очень просто, моя дорогая. Ведь ты скульптор, а не мы. И ты все еще в контакте с высшими силами. Последнее время мои заклинания действуют только под углом до сорока пяти градусов. Я пыталась убить любимую кошку Греты Нефф шесть месяцев назад, когда еще встречалась с Реем, и он как-то обмолвился, что в их доме погибли все грызуны. Это вместо кошки! От стен смердело несколько месяцев, а кошка была до отвращения здорова.
– Джейн, неужели тебе никогда не бывает страшно? – задумчиво произнесла Александра.
– Нет, с тех самых пор, как я приняла себя такой, какая я есть. Довольно хорошая виолончелистка, ужасная мать и беспокойная шлюха.
Обе женщины решительно запротестовали против последнего определения, но Джейн была непреклонна:
– У меня довольно хорошая голова, но, когда мужчина на мне и во мне, меня охватывает возмущение.
– Просто попытайся представить, что это твоя собственная рука, – предложила Сьюки. – Иногда я так и делаю.
– Или думай, что ты трахаешь его, – сказала Александра. – Что он как раз то, чем ты забавляешься сейчас.
– Слишком поздно. Я себе нравлюсь такая, как есть. Если бы я была счастливее, я не работала бы так плодотворно. Теперь послушайте. Вот что я сделала для начала. Когда Даррил раздавал марципановые фигурки, я откусила голову той, что изображала Дженни, но не проглотила, мне удалось ее выплюнуть в носовой платок. Вот.
Она подошла к музыкальному табурету, подняла крышку, вынула скомканный носовой платок и со злорадством развернула его у них перед глазами.
Маленькая гладкая засахаренная головка, обсосанная за несколько секунд во рту у Джейн, была похожа на круглое личико Дженни – размытые голубые глазки с неподвижным взглядом, красивые белокурые волосы гладко лежат на голове, как приклеенные, некоторая безучастность выражения, иногда выражающая непокорность и вызов и вызывающая, да, вызывающая раздражение.
– Хорошо, – сказала Александра. – Но нужно что-нибудь более интимное. Лучше всего кровь. В старых рецептах упоминается sang de menstrues [59]
. И, конечно, волосы. Срезанные ногти.
– Пуповина, – вступила в разговор Сьюки, ее развезло от двух бокалов бурбона.
– Экскременты, – торжественно продолжала Александра, – хотя мы не в Африке и не в Китае, здесь их трудно найти.
– Продолжайте. Не уходите! – сказала Джейн и вышла из комнаты.
Сьюки смеялась:
– Мне стоит написать рассказ «Смывной туалет и конец колдовства» для «Джорнал баллетин» в Провиденсе. Они говорили, что я могу писать для них статьи как независимый журналист, если мне захочется вернуться к своей профессии. – Она скинула туфли и, скрестив ноги, села на ядовито-зеленый диван, привалившись к спинке.
