Резко встряхиваю авторучку, и на бумаге появляется сразу несколько клякс. Все-таки есть чернила. Но стоило мне только вывести первые два слова – «Для практической…» – как авторучка, даже не дав дописать до конца последнее, опять отказалась работать. Ничего не поделаешь, придется промывать и заново заправлять.
Прихватив с собой стакан, иду в туалет. Аккуратно сливаю и вытряхиваю все чернила из ручки, затем набираю воду в стакан и заправляю ручку этой водой, затем выдавливаю ее обратно. Повторив так несколько раз, возвращаюсь в кабинет. Осторожно, чтобы не встряхнуть осадок, достаю из шкафа пузырек с чернилами, ставлю его на стол, подстелив старую газетку, отвинчиваю крышку. Затем свинчиваю маленький черный колпачок с торца своей авторучки (знаменитая Big Red, не что-нибудь – целых полтора фунта стерлингов отдал за нее в Лондоне в двадцать втором году!) и медленно, тоже чтобы не потревожить муть, скопившуюся на дне пузырька, погружаю перо в чернила. Теперь нажать и отпустить маленькую металлическую кнопочку на торце, сосчитать до десяти, вытащить перо из чернил, привинтить колпачок на место, вытереть остатки чернил на ручке обрывком газеты, убрать пузырек в шкаф – и можно работать.
Начнем, благословясь. И прежде всего переделаем последнюю фразу перед длинным перечнем направлений исследований и разработок:
«Конкретный перечень направлений исследований и разработок определяется задачами достижения научно-технической независимости, без которой невозможно надежное обеспечение обороноспособности Республики Советов, находящейся во враждебном капиталистическом окружении. Только создание современной промышленности, опирающейся на машины и оборудование собственной разработки и производства, даст нам возможность также самостоятельно производить необходимые вооружения и боевую технику. А мировая империалистическая война показала, что будущие вооруженные схватки неизбежно выльются в «войну моторов», основанную на широком применении танков, бронемашин, авиации, механизированной артиллерии и перевозимой на грузовых автомобилях пехоты.
Однако перед нами стоят не только военные задачи. Невозможно создать прочное социалистическое общество, если нам не удастся превзойти ведущие империалистические державы по производительности труда и продемонстрировать всему миру экономические преимущества социализма. Нам надо ликвидировать зависимость от мирового рынка и, напротив, стремиться занять серьезное место в мировом хозяйстве. Это будет способствовать подрыву позиций империалистов в колониальных и зависимых странах и революционизации этих стран под влиянием примера СССР».
Переделав таким образом преамбулу, снабжаю перечисленные в черновике основные направления перспективных исследований и разработок кратким обоснованием – чем именно определяется роль данного направления в достижении научно-технической и оборонной независимости СССР и выводе народного хозяйства на передовые научно-технические рубежи.
Написав все это, что называется, единым духом, даю себе небольшую передышку и опять возвращаюсь к документу:
«Для практической реализации проекта по обеспечению в перспективе научно-технической независимости СССР предлагаю:
1. Создать на базе Научно-технического отдела ВСНХ (с участием соответствующих подразделений заинтересованных ведомств – НКПС, Наркомпочтеля, Наркомвоенмора, Наркомзема, Наркомпроса, Академии наук, Госплана) общесоюзное ведомство, коему поручить координацию научно-исследовательских работ в интересах народного хозяйства СССР, их материальное и кадровое обеспечение.
2. …».
А вот тут вычеркиваем второй абзац в самом начале документа и вставляем аналогичный, но слегка переработанный текст сюда:
«2. На основе изучения существующего состояния научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по направлениям, перечисленным в части первой настоящей записки, общесоюзное научно-техническое ведомство должно безотлагательно развернуть соответствующие работы, первоначально ограничиваясь (там, где еще нет серьезных научных и конструкторских коллективов) созданием небольших научных и инженерно-конструкторских групп.
3. Перед указанными группами, равно как и перед существующими научными и конструкторскими коллективами, необходимо поставить задачу досконально изучить имеющийся отечественный и зарубежный опыт по соответствующим направлениям. На этой основе им предстоит наметить план первоочередных мероприятий, сообразуясь как с определяемыми Совнаркомом перспективами развертывания промышленности СССР, так и необходимостью ведения разработок с дальним прицелом, имея в виду задачу постепенного выхода СССР на передовые научно-технические рубежи…»
Дальше добавляю еще целый ряд пунктов, конкретизирующих задачи кадрового, материального и информационного обеспечения научно-технических работ. Вот теперь, кажется, все. Можно отдавать черновик в машбюро. Точнее, не отдавать, а диктовать с листа машинистке. Не нужно подобными бумажками разбрасываться. Собственно, тайн там особых нет, но даже утечка знания о том, что Советы интересуются той или иной техникой и технологиями, может сильно осложнить наши зарубежные контакты. Так что гриф «Секретно» на черновике вовсе не случаен.
На всякий случай перечитываю свою записку еще раз. Глаз цепляется за фамилию моего непосредственного начальника. Погодите… А разве не второй зам Дзержинского Э. И. Квиринг был в двадцать пятом году начальником ГЭУ? Манцев же сейчас должен быть его заместителем – и только в двадцать шестом получит пост председателя коллегии. Неужели те передвижки, которые произошли на XIII съезде, отразились и на этом уровне расстановки кадров? Вероятно, так – верхушки перетасовали, а они паровозиком потянули за собой свои команды. Скорее всего, тут позиции Пятакова в ВСНХ сильнее, а он еще с девятнадцатого года бодался с Квирингом на Украине… Впрочем, это уже досужие измышления. Работать надо с той расстановкой людей, которая, что называется, «дана нам в ощущениях».
Диктую свою записку пишбарышне, зябко кутающейся в серый пуховый платок. Да, в здании ВСНХ и в самом деле прохладно. Конечно, сейчас не зима девятнадцатого года, когда, по недостатку дров, бывало, за ночь вода успевала замерзнуть в стаканах, но и сейчас топят весьма скупо. Хотя замечаю это только теперь, глядя на машинистку: сам-то так разволновался и соответственно разогрелся, сочиняя документ, что и на температуру внимания не обращал. Тем временем под стук печатной машинки прорезалась в голове мысль, которая не давала мне покоя уже несколько часов, – что я упустил нечто важное и срочное. Вот же оно: сегодня у нас пятница, шестнадцатое число, а семнадцатого – двадцатого января состоится Пленум ЦК, на который Дзержинский поставил вопрос о металлопромышленности, из-за того что по инициативе наркома финансов Сокольникова ассигнования на нее в текущем году урезали чуть ли не вдвое. Надо помочь своему прямому начальнику.
Получив отпечатанные экземпляры записки – перепечатывать пришлось два раза, потому что читаемыми получались всего три экземпляра, а один надо было оставить себе, – вновь сажусь за стол и берусь за Паркер.
«Председателю ВСНХ СССР Ф. Э. Дзержинскому.
Лично, срочно, строго конфиденциально.
