Но я права! Как можно сейчас мечтать о будущем, когда за нашими головами охотятся все, кому не лень?
Из груди вырвался невольный вздох.
Нет. Не права! И я прекрасно об этом знаю. Я пытаюсь отсрочить тот миг, когда мне придется дать ему ответ. А ведь все было так ясно и просто! Пока не появился Зарин…
Мою руку вдруг сжали горячие пальцы. Я вздрогнула и посмотрела в глаза перевертыша. И так же поспешно отвела взгляд. Миг, и его пальцы неохотно разжались.
Словно почувствовав мое смятение, Сандр вдруг замедлил шаг, а вскоре и вовсе остановился, поджидая нас. Мы вышли к обрыву. Внизу, докуда хватало глаз, лежало темно-зеленое море.
– Вокруг непроходимый лес. – Он посмотрел на Зарина. – Может, скажешь, куда нам теперь идти?
– Перед нами город. – Зарин невозмутимо прошел вперед и остановился, разглядывая чуть колышущиеся от ветра верхушки деревьев. Мне даже показалось, что он принюхивается. – Сайя. Довольно большое поселение, в основном состоящее из домов клана «Рыжей тени» и «Крылатой смерти». Охотники. Занимаются тем, что разводят соколов, а еще пушных зверей и продают их в иные государства. Зайти можно. Но… признаться честно, я здесь в опале и даже не предполагаю, сколько тут найдется желающих продать мою собственную шкуру.
Дей неторопливо огляделся, заметил какие-то ягоды и, ссыпав их в рот, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю город обойти. Я в образе пантеры. Ручной. Обычного зверя. Если не приглядываться и не принюхиваться, никто и не узнает. Вы со мной. Охотники днем спят, поэтому даже если кто-то из их щенков нас увидит, вряд ли мальцов заинтересует процессия из трех путников и прирученного зверя.
– Как скажешь. – Сандр пожал плечами. – Всегда мечтал о домашнем любимце. Заодно какой-нибудь живности на ужин наловишь.
– Себе или вам? – блеснул зубами перевертыш и вдруг принялся стягивать с себя рубашку. Я с интересом покосилась на его гибкое, загорелое тело, перекатывающиеся под кожей мускулы, пока меня не заставил очнуться голос Сандра:
– И себе, и нам. Кстати, а не мог бы ты обнажаться во-он за тем папоротником?
Зарин на миг замер, оставил в покое ремень и, ничуть не смутившись, изрек:
– Ну… если тебя это смущает, то конечно. Кстати, не захватишь с собой мою одежду? Иначе мне придется еще до-олго тебя смущать. Как минимум пока мы снова не раздобудем подходящий наряд.
Миг, и Зарин скрылся за всколыхнувшимися лапами здоровенного папоротника. Вскоре послышался его голос:
– Готово. Можешь забирать. И ремень не забудь!
– Всегда считал, что перевертыши наглецы, но чтобы до такой степени! – подытожил Дей, выискивая под ногами сладкие дары леса.
– Конечно, – согласился Сандр, не то с просьбой Зарина, не то с притворным возмущением Дея, и направился за оборотнем к ближайшим кустам разросшегося папоротника. – Все, что угодно, только бы не видеть твой голый зад.
Я осталась одна.
Рука сама нырнула в ворот рубахи, и у меня на ладони засверкал медальон. Отдать? После увиденного сегодня сна все сомнения отпали – этот медальон принадлежит Сандру, но… я не хотела его отдавать! С этим кулоном, вне всякого сомнения, связана какая-то тайна! Камни на пластине стоят так симметрично, а еще древние письмена… Вдруг это руны Ушедших? Ведь в По#769;лыни наверняка остались книги, благодаря которым можно будет прочесть то, что здесь написано!
Почему я должна отдавать медальон? Отдать тайну! А может, сначала разгадать ее, а потом…
В сердце кольнула игла вины.
Нет! Я должна отдать! Я отдам его. Сегодня же.
А что сказать? Откуда у меня взялся его кулон и… почему я солгала? Почему не отдала его вчера?
А вот не знаю! Не знаю! Ни на один из этих вопросов у меня не было ответа!
Я коснулась пальцами невероятно гладкого и теплого металла.
Неподалеку раздался шорох.
Я решительно сунула украшение за пазуху и огляделась.
Может быть, вечером?
Без свидетелей.
Из кустов папоротника выскочил лоснящийся черными боками зверь и замер в шаге от меня. Я чуть не бросилась бежать, совсем позабыв, что это Зарин.
– Не бойся. Это наша ручная… мм… кошка? – успокоил меня идущий следом за ним Сандр.
Грозный рык, видимо, означал полное несогласие с таким определением.
– Не нравится быть кошкой, научись превращаться в волка. – Но Сандра это ничуть не волновало. – Иначе ты навсегда останешься для меня кошкой. То есть котом.
Еще один рык прозвучал уже более миролюбиво. Пусть мягкое, но все же предупреждение. Пантера бесшумной тенью скользнула ко мне и на секунду замерла, уткнувшись мордой в колени. В следующее мгновение она развернулась и неспешно потрусила в чащу.
А мне достался взгляд Сандра.
Словно оправдываясь, я развела руками и пожала плечами одновременно.
Действительно, что с этих оборотней возьмешь?
Следующие пару часов мы шли, торопясь за скользящим к горизонту солнцем. Несколько раз мне казалось, что из чащи за нами наблюдают, пару раз слышался какой-то странный рев. Зарин куда-то убегал, но вскоре возвращался. Один раз он бросил под ноги Дею окровавленную тушку молодого винторога и почти сразу же исчез в лесу. Наверное, чтобы не слышать слова благодарности, которые ему честно попытался высказать эльфир. В следующие несколько минут Дей с брезгливой миной пытался упаковать наш будущий ужин в (еще вечером) одолженный у мертвяков дорожный мешок.
Сандр какое-то время наблюдал за его мучениями, подошел и рассек тушу пополам. Дождался, когда стечет кровь, затем взял заднюю часть и сунул ее в мешок. Завязав веревки, он протянул поклажу погрустневшему эльфиру.
– А ты боялся.
– Если честно, Сандр, я на ночь мяса не ем. – Дей тоскливо покосился на терпеливо покачивающийся мешок. – Может, отдадим перевертышу? Сам поймал, пусть сам и несет.
– Без проблем. – Сандр пожал плечами. – Понесу я, тут как раз хватит для нас с Айной.
– Э-э… а нашего охотника ты в расчет не берешь? – В голосе Дея появилось беспокойство.
– Нет. – Сандр продолжал стоять, сжимая в руке мешок. – Пока дойдет дело до ночевки, он наохотится. Так что…
– Ладно. – Эльфир вздохнул. Взял мешок, закинул его себе на плечо и обреченно сгорбился. – Я понял.
– Что именно?
– А то, что из всех нас ты нашел самого молодого. Меня! – Дей обиженно поплелся дальше.
Вскоре тропинка начала подниматься вверх. Идти стало труднее. Сначала я изо всех сил старалась не отставать, но потом усталость, копившаяся целый день, взяла свое. Я замедлила шаг и остановилась. Меня охватило чувство беспомощности. На мгновение даже подумалось, что больше не смогу сделать и шагу. Я смотрела вслед парням, понимая, что, если не окрикну их, очень быстро останусь одна, но не могла заставить себя выдавить хоть звук. Пересохшее горло тоже отказалось повиноваться.
