– О боги! Я и забыл! – вздыхает эльф и, ухватив пятерней остатки вчерашней прически, заставляет запрокинуть голову.
Его дыхание обжигает кожу, язык скользит от скулы к ключице.
– Что забыл? – хрипло рычу я, безжалостно впиваюсь ногтями в мускулистую шею. Еще один поцелуй – глазища выцарапаю!
От неминуемой слепоты брюнета спас слуга.
– Господин, вы вер… – Голос оборвался. Лысый лопоухий уродец в голубом камзоле судорожно глотнул воздуха и закашлялся.
– Все в порядке, Фаан, – каркнул синеглазый. – Скажи, чтоб приготовили золотую комнату. И завтрак принеси, срочно!
– Сию минуту, – поклонился слуга и поспешил скрыться.
Но прежде чем он исчез, хозяин дома рыкнул:
– О нашей гостье ни слова!
Меня наконец-таки отпустили. Эльф равнодушно потер шею, слегка наморщил нос.
– Забыл о том, что ты не леди, – насмешливо изрек брюнет. Да, своевременный ответ на вопрос – наше все.
Я бросила на бэтмена презрительный взгляд и осмотрелась.
Опять кабинет, но гораздо аскетичней, чем обиталище Ориса. Светлые стены, бледные занавески. Из мебели только два книжных шкафа, письменный стол и пара кресел у вычищенного до блеска камина. Над каминной полкой два изогнутых клинка, отдаленно похожих на самурайские мечи. Потолки высокие, но четко над нами – конструкция из деревянных балок, до которой даже я дотянусь. Над головой – круглое зеркало, близнец виденного в лесу.
Интересно, неужели эльфы не могли изобрести более удобный способ телепортации?
– Лёля, присаживайся. – Эльф указал на одно из кресел. Сам развернулся и направился к книжным шкафам.
Черт, кто он? Бесстрашный воин или длинноухий кретин, которой считает, что я не способна ударить в спину? Да я сейчас на все способна!
Легким, стремительным движением подлетела к камину. Выхватила изогнутый меч и застыла. Черт, такую дуру метнуть просто невозможно! Вероятность промаха – процентов триста!
– Лёля, положи кейран и сядь. – Голос прозвучал более чем спокойно.
Брюнет с самым равнодушным видом стоит у шкафа, сжимает в руках графин с алой жидкостью и два бокала. А я-то думала, за книжкой пошел. И хотя злость качественно затуманила разум, оценить свои шансы на победу все же смогла.
– Умница, – улыбнулся эльф, видя, как опускаю оружие. – Рад, что ты оживаешь. Думал, смерть Ориса выбьет из колеи на несколько дней.
– Не смей произносить его имя! – рыкнула я. – Ты недостоин!
Губы бэтмена тронула сдержанная улыбка.
– Кто, если не я? Я единственный выжил под натиском графа Фактимуса.
– Убийца!
– Лучше быть убийцей, чем трупом.
Я зарычала и крепче сжала рукоять кейрана.
– Лёля, не глупи. Я знаю, что ты умная. Мне Вариэль рассказал. Кстати, здорово ты облапошила нашего адепта. Но откуда столько наглости?
– Жить захочешь – не так раскорячишься! – Ой, что я несу!!!
– Вот-вот, – расплылся брюнет. – Но я не хочу угрожать тебе смертью. Я уверен, насилие – не лучший способ добиться желаемого. Прибегаю к нему только в тех случаях, когда другого варианта нет. Так что… выбор за тобой, Лёля.
Я все-таки положила этот чертов меч и опустилась в кресло. И бокал вина из рук синеглазого урода приняла. И даже чокнулась с ним, мысленно пожелав бэтмену самой мучительной смерти – от поноса.
В тот же миг в кабинет заявился слуга, прикатил уставленный тарелками столик-тележку. Короткий поклон. Учтивый вопрос насчет дополнительных указаний. Снова поклон, и лысый уродец скрылся, плотно притворив за собой дверь.
Завтракали мы в полном молчании. Я глотала еду, совершенно не чувствуя вкуса. Он – тоже глотал, но при этом непрерывно сверлил взглядом.
После третьего бокала вина я не выдержала, спросила:
– Так почему вы не позволили попрощаться с Орисом?
– Сама знаешь, – усмехнулся синеглазый. – Я не из тех, кто делится добычей. А ты моя. И только моя.
– Если Орис действительно мертв, то поводов для ревности нет.
– О… а ты все еще сомневаешься в его гибели? Лёля, перестань! Ты слишком умна, чтобы поверить в чудо. А я слишком ревнив, чтобы дать тебе хоть малейшую возможность изменить.
– И слишком глуп, – выпалила я. – Иначе не стал бы разговаривать со мной в таком тоне!
Он усмехнулся и нагло уставился на мое декольте.
Понятия не имею, как вести себя в таких случаях, но одно знаю наверняка – прикрываться и краснеть нельзя. Для маньяка вроде брюнета это все равно что взмах флажка для гонщика.
Покраснеть я, увы, покраснела, но первый пункт своей стратегии выдержала более чем достойно. Демонстративно поправила декольте, расправила плечи и продолжила поглощать завтрак, беспрерывно облизывая губы и вздыхая над украшенным сливками десертом.
Четвертого бокала эльф не предложил, зато гаркнул на полдома, призывая лысого.
Вдвоем проводили меня вверх по лестнице, впихнули в комнату, которую бэтмен по причине дальтонизма назвал золотой.
– Она не золотая! – крикнула я в закрытую дверь. – Она, блин, черная!
Обернулась в бессильной злобе, еще раз оглядела спальню и глухо зарычала.
Стены светло-золотистые, но двери, вся мебель и весь текстиль – черные! Пусть на спинке кровати и кованой люстре прорва золотых элементов, пусть ручки на дверях и кисточки на ламбрекенах отсвечивают золотом, но дела это не меняет.
– Почему?! За что?! Меня, нежную блондинку, запихнули в склеп?
Не успела договорить, как дверь, которую прежде считала проходом в ванную, распахнулась. На пороге возникла массивная фигура брюнета. Камзол и рубашку ушастый гаденыш успел снять, так что девичьему взору предстал обнаженный торс.
Я, конечно, не специалист по эльфам, но почему-то была уверена, что ушастики по природе своей довольно хлипкие и тщедушные. А тут… мама дорогая. Мускул на мускуле сидит и мускулом погоняет. Картину портят только соски – слишком маленькие и слишком острые.
– Ты все еще ждешь ответов на свои вопросы? – с ухмылкой протянул он. – Или уже догадалась?
Черт… Я согласна на склеп. Только пусть он будет обособленным, а?
– Я скоро приду, – выдал синеглазый. И та-ак подмигнул…
Черт! Я даже вообразить не могла, что обычное подмигивание может быть настолько пошлым! Ненавижу эльфов!
И себя не понимаю…
Ну почему после этого разговора, целиком состоящего из недвусмысленных намеков, я уверенным шагом направилась в ванную? Зачем сбросила платье и, погрузившись в наполненную ароматами трав воду, принялась тщательно скоблить тело? И на кой ляд, черт меня дери, нацепила этот жуткий полупрозрачный пеньюар? Ведь даже ежу ясно – его оставила здесь какая-то ушлая эльфийская сводница!
