– Пойдемте завтракать! – Улыбка Вариэля стала еще счастливей. – Остывает же!
Я снова взглянула в лицо незнакомца и мелко задрожала. Да, именно незнакомца, потому как первая встреча не в счет и наш мимолетный разговор – тоже.
Синеглазый как ни в чем не бывало приблизился и галантно протянул руку. Он даже слегка поклонился, словно в самом деле хотел выказать уважение. На его жест ответила машинально, пальцы тут же оказались в тисках. Полсекунды, и я уже на ногах, в опасной близости от черноволосого эльфа.
Мама! За что?! Что я сделала не так? Я всю жизнь была хорошей, в меру доброй девочкой! И головой думала чаще, чем большинство моих подруг! Так почему погрязла в таких неприятностях? Мама, забери меня отсюда!
– Госпожа Ольга не привыкла к грубой пище, – мягко сообщил лишенный маски бэтмен. – Мы с ней позавтракаем в городе.
– Где? – Вопрос вырвался сам.
Синеглазый улыбнулся уголками губ и по-хамски притянул к себе. Одна рука по-прежнему сжимала мою ладонь, вторая обвила талию, лишая и тени надежды на побег. Губы мягко коснулись виска.
– Но… – растерялся Вариэль, а я задрожала еще сильней.
– Вариэль, леди не место в лесу. – Тон синеглазого ничуть не изменился. – Тем более теперь, когда ваша поездка утратила смысл.
От этих слов ноги ослабли, но брюнет держал очень крепко – даже если захочу, упасть не получится. Заметив мою реакцию, бэтмен пояснил:
– Пока вы спали, Вариэль посвятил меня в ваши планы. Ну что же вы, милая Ольга… Совсем себя не жалеете… Прямиком во вражескую пасть – это слишком.
Мой блондинистый рыцарь заметно погрустнел и кивнул.
Сердце рухнуло в бездну, горло перехватила судорога. Собственный голос показался чужим:
– Что случилось?
– Мы победили, – отозвался черноволосый, снова коснулся губами виска. – Граф Фактимус мертв.
В его голосе прозвучали нотки сочувствия, от которых захотелось взвыть. Я вдруг осознала – синеглазый не лжет.
– Нас было десять против одного, – с искренней грустью поведал бэтмен. – Церанс в сражении не участвовал, с его ранением меч держать попросту невозможно. Несмотря на численный перевес, битва длилась до сумерек. Граф дрался более чем достойно. Он был лучшим фехтовальщиком королевства Севера. Самым достойным противником.
– Зачем… вы рассказываете?
Мой голос прозвучал не громче шелеста листвы в безветрие, но брюнет услышал.
– Я думал, вы хотите знать, как он умер…
Вы ошибаетесь. Я хотела знать, как Орис выжил! Я запретила себе думать о том, что он может проиграть эту схватку. Вопреки здравому смыслу, я была уверена…
– Госпожа Ольга! – обеспокоенно позвал Вариэль. – Почему вы плачете?
Я не шелохнулась. И только теперь почувствовала, что по щекам катятся обжигающие капли, а подступившие рыдания душат, не дают вздохнуть.
– Не удивляйся, Вариэль. С леди всегда так. Грустно – плачут, радостно – тоже плачут. Разгадывать смысл их поступков – бесполезно. Голову себе сломаешь и только.
Я не видела лица белокурого и его ответа не слышала – перед глазами встал туман, звуки смешались, превратились в невыносимую какофонию. В груди заныло, стальные когти реальности медленно, с особым цинизмом резали сердце. Душу сжала ледяная рука отчаяния, и стало совсем неважно, что будет дальше.
– Где он? – прошептала я.
– Кто? – Голос синеглазого едва слышен.
– Орис. Я должна попрощаться…
– Нет, – отозвался брюнет. – Его тело осталось в замке Атаэль, возвращаться туда нельзя.
– Почему?
– Слишком опасно. Началась новая волна обрушений.
Вспыхнувшее видение было до того четким, что я едва не закричала.
Серый зал с потолком, подпирающим небо. Частые стрельчатые окна, в которые заглядывает утреннее солнце. Пыльный, усыпанный каменной крошкой пол с черным пятном посередине. И бездыханное тело… Орис. Темно-зеленый камзол графа изрезан, покрыт бурыми пятнами. Лицо белей фарфора, из уголка рта протянулась тонкая полоса – кровь. Каштановые волосы слиплись, утратили блеск. Глаза распахнуты, подернуты туманом, ладонь все еще сжимает рукоять меча. Теперь он по-настоящему холоден.
Кривая усмешка, от которой замирало сердце, уже не тронет губ. Бархатистый голос не вскружит голову. Тонкие пальцы не коснутся щеки, не разожгут неистового пожара в груди. Мне остались только воспоминания – терпкий запах его парфюма и слова… последние слова, не будь которых, все было бы куда проще…
– Кажется, я влюбился в вас, госпожа Лёля, – шепнул граф, сжал мои плечи. И тут же отпустил, приказывая: – Беги!
Зачем я его послушалась? Ну зачем?!
Высокий свод древнего замка начинает рушиться. Массивные серые камни с грохотом ударяются об пол. Им безразлично, что там, внизу, замер в смертельном спокойствии тот, чье имя навсегда останется в моем сердце. Камни бесстрастно калечат мертвое тело, наносят новые и новые раны…
А где-то рядом два сгустка мерцающего тумана: синеватая дымка богини Эркас и черная тень неведомого мне бога. Единственные свидетели страшного погребения…
– Дело не только в обрушениях, верно? – спросила одними губами, но брюнет все понял.
– Конечно.
И снова поцелуй в висок и грубоватые, ледяные пальцы касаются лба.
– Лё… – Бэтмен осекся. – Ольга, успокойтесь. Ваши слезы ничего не изменят. – И добавил, обращаясь уже к Вариэлю: – Распакуй зеркало. Когда мы уйдем, возьмешь его и привезешь в столицу. Разобьешь – голову снесу, понял?
Сил сопротивляться – нет. Поэтому когда стальные руки обвивают талию и приподнимают меня над землей – молчу. Когда синеглазый приказывает обнять за шею – послушно выполняю. И повеление зажмуриться тоже выполнено, хотя… зачем? Я уже ходила через портал, бэтмену об этом известно.
Зеркало, которое привез с собой синеглазый, я тоже рассмотрела. Ничего особенного – круг, заключенный в простую деревянную раму. Размером чуть больше канализационного люка. Вариэль положил его на землю рядом с нами.
Брюнет что-то прошептал, и поверхность затянулась зеленоватой дымкой.
После услышала растерянный голос блондина:
– Прощайте, госпожа Ольга.
И провалилась в неизвестность.
Довольно ощутимый толчок о землю. Массивная фигура бэтмена покачнулась, угрожая завалиться и погрести под собой. Но он все-таки удержался.
По-прежнему обнимаю за шею, глаз не открываю – не велено. Ноздри щекочет аромат незнакомых цветов, где-то в отдалении слышен неторопливый цокот копыт.
– Мы дома, – шепчет синеглазый, и его губы касаются моих.
Тепло и безумно приятно. Очень хочется ответить на поцелуй, но перед глазами вспыхивает образ черноглазого, и опасный щелчок зубами заставляет бэтмена отстраниться.
