– И что ты предлагаешь? – наконец сказал «председатель».
– Найти альтернативу, что же еще? Какое-нибудь испытание. Или поединок. Кто победил – тот и прав.
За спиной кто-то нервно сглотнул. Надеюсь, не Орис, потому как сама проходить испытания не хочу совершенно. Я за разделение труда: с меня план, с него «Беломор». Тьфу ты! Исполнение!
– Священный поединок? – подал голос товарищ, пристроившийся на самом краешке стола слева от «председателя». – А это выход.
– Решение, достойное правосудия, – кивнул его сосед.
Сзади опять сглотнули и приглушенно охнули вдобавок.
– Мы призовем богов. – Так и не различила, кто это сказал. Зато автора следующей реплики узнаю хоть с закрытыми глазами.
– Это не правосудие, – заявил Брайт. – И это нечестно.
Эх, засадить бы ему заряд соли из двустволки. Да только где ж эту двустволку взять?
К моему изрядному удивлению, «председатель» кивнул, сказал сдержанно:
– Нечестно. – Помедлил и добавил: – Мы выставим двоих.
Сперва хотела возмутиться и выдать членам ордена «Свободный Север» – а вернее, просто членам – весь запас матов. Во всех склонениях и сочетаниях. Я даже прилив вдохновения испытала и пару новых слов выдумала по ходу. После осторожненько так повернулась, взглянула на графа, и желание просветить эльфов по части их половых отношений друг с другом поутихло.
Орис невозмутим и безучастен, как памятник. Надгробный.
Ой, что-то будет! Место в партере, попкорн и колу, пожалуйста. Впрочем, вместо колы лучше коньячку!
– Граф Фактимус, вы принимаете вызов?
– Принимаю, – бесцветно отозвался черноглазый ушастик. Даже не шевельнулся.
– Кто готов отстоять правду? – подражая тону Ориса, спросил «председатель».
Вот уж не думала, что рыжекудрая зараза согласится. Ан нет, подорвался, перепрыгнул через стол и со скоростью болида двинулся к нам. На ходу отбросил алый плащ, остался в белоснежном, расшитом мелким жемчугом камзоле.
Вторым, кто поддержал эту инициативу, стал безымянный парень из команды бэтменов. Его камзол куда скромней, зато под цвет полумаски.
Как только с Ориса сняли кандальные браслеты, а перевязь с мечом вернулась на законное место, трио слаженно устремилось к центру зала. Как раз туда, где чернело пятно от огромного костра. Встали треугольником, обнажили оружие, и понеслась…
Вот так просто: без поклонов, высокопарных слов и прочей шелухи. Судьи даже из-за стола встать не успели, а эти уже режут друг друга.
Хотя режут – громко сказано. Так, помахивают своими железяками. То Брайт выпад сделает, то бэтмен кузнечиком подскочит, то Орис лениво поведет мечом и со скоростью парализованной улитки уйдет в сторону. Глянешь и прослезишься.
И почему, спрашивается, у этого спорта даже в мое время тьма поклонников? Ну чего тут интересного?
Словно издеваясь над моей жаждой зрелищ – от хлеба, кстати, тоже не откажусь, ибо не завтракала, – Орис провел медленный удар, явно нацеленный в ключицу Брайта, но в последний момент изменил траекторию, и лезвие скользнуло вдоль руки рыжеволосого.
– И это мой герой? – сокрушенно выдохнула я. – Пьяный ленивец и то опасней.
Сказала вроде тихо, но проклятая акустика усилила звук раз в сто.
– Я – твой герой? – медленно уходя от очередного наскока бэтмена, спросил граф.
– Конечно. Единственный и неповторимый. – Надо же как-то поддержать длинноухого, хоть и ведет себя, мягко говоря, странно.
– А если выиграю, поцелуешь?
– Зацелую насмерть, – беззаботно пообещала я. – И честь девичью отдам. Во всех позах Камасутры.
Эльф запнулся и едва не схлопотал по шее, в буквальном смысле. Выпалил неожиданно:
– Поклянись!
Тут уже Брайт с бэтменом споткнуться изволили, а зрители подозрительно покраснели. Я как бы тоже смутилась, но это не помешало положить руку на сердце и гордо заявить:
– Клянусь!
Ой, что тут началось…
Глава 12
Орис застыл. Брайт резко подобрался, отскочил на два шага и замер на полусогнутых. Бэтмен чуть замешкался и, оценив ситуацию, банально попятился. Придвинулся к рыжеволосому товарищу.
Секунда, две, три – полет нормальный. Тишина оглушает. Оружие наготове.
– Я призываю в свидетели богов! – рычит Орис.
Эхо отсутствует. Воздух в мгновение насыщается электричеством. Крошечные разряды ощущаю кожей – блин, щекотно!
Четыре, пять, шесть – ситуация прежняя. Кажется, от царящего беззвучия вот-вот взорвется мозг.
По стенам зала медленно и крайне неохотно сползает синеватый, мерцающий туман.
Семь, восемь, девять – туман стелется по полу, подползает к поединщикам, берет в кольцо. Тут же раздается низкий звук – будто басовая струна лопнула, и мир взрывается.
Орис пулей метнулся вперед, меч описал умопомрачительную дугу. Сталь сверкнула в паре миллиметров от лица бэтмена, тот отшатнулся, попытался закрыться, но черноглазый уже отступил. Кажется, не достал, но через мгновение маска падает, открывая юное лицо с серыми щенячьими глазами.
– Не бойся, Леран! – кричит кто-то из судей. – Соберись! Он не так страшен, как кажется!
Юный эльф внемлет и с рыком бросается вперед, повторяя выпад рыжеволосого Брайта. Двойная атака впечатляет и пугает одновременно.
Граф круто разворачивается, милостиво дозволяя клинку Лерана резануть воздух, а сам ловит удар рыжего. Три секунды молчаливой борьбы, и Брайт вынужден отпрыгнуть.
Орис стремительно крутанулся на пятках, присел и выбросил вперед руку. Острие вошло в бедро сероглазого, но эльфенок даже не вскрикнул, хотел во что бы то ни стало завершить собственный удар. Лезвие его меча обрушилось сверху, опоздал всего на полмгновения – графа уже нет. Леран инстинктивно коснулся раненого бедра, удивленно глянул на обагренные пальцы.
Интересно, когда сопляк записывался в добровольцы, он чем думал?
Граф этой сцены не видел, сосредоточенно описывал полукруг, примериваясь к Брайту. Тот, похоже, нацелился на танцы – сам не нападает и Ориса на расстоянии держит. В конце концов рыжик потянулся и сдернул с лица маску. «Обзор уменьшает», – догадалась я.
Кстати, пылающий румянец красит Брайта неимоверно. Прям не мужик, а картинка. Жаль, что сволочь редкостная.
– Умри! – взвыл рыжий, кинулся вперед.
Он провел какой-то странный удар – рубил наискось, сверху вниз, а в итоге вывернул руку, присел и ударил по ногам. Едва не укоротил моего героя на высоту голени. Орис ускользнул чудом. По крайней мере, так это выглядело со стороны зрителей. Вернее, одного зрителя – непросвещенной меня. Другие, кажется, не удивились.
