— Клод неделю не спал, выковывая это чудо. Как хороши вы будете в этой кирасе на День Сокровищницы, ах! — Он на минуту задумался и добавил уже шёпотом: — Пятьдесят золотых.
— Пятьдесят! — Сигборд отпрянул, серьги в ушах зазвенели, как колокольчики. — Целых… Нет.
Он прикусил губу. Кираса и правда была великолепна, а капитан так хотел затмить всех в День Сокронищницы. В этот день отмечалось свержение власти землеведов небоведами при поддержке отряда плоскоголовых гоблинов. Теперь потомки этих гоблинов стоят на страже Сокровищницы, а командует ими он, Сигборд.
— У меня нет такой суммы, — выдавил гоблин.
— Тогда, может быть, мы договоримся по-другому? — Спидиус сладко улыбнулся.
— Каким образом? — нахмурился Сигборд, снова потянув руки к блестящей вожделенной кирасе.
— Совершить обмен, — вставил Клод.
— Совершенно верно, — поддакнул Спидиус. — У вас, мой дорогой капитан, хранятся ключи от Сокровищницы.
— И мы готовы обменять несколько осколков грозофракса, — вкрадчиво произнёс Клод.
— На эту великолепную кирасу, — закончил за него Спидиус.
— Об этом не может быть и речи! — Сигборд в негодовании отбросил кирасу в сторону.
— И ещё пять таких же, — Добавил Спидиус.
Капитан застыл.
Грозофракс считался священным и никто — за исключением профессоров Света и Тьмы — не смел даже взглянуть на него. Сияющие кристаллы возникали в Сумеречных Лесах от ударов молнии Великой Бури, и Рыцари-Академики, рискуя жизнью, приносили их в Санктафракс. И, конечно, было кощунством подумать, что какой-то кузнец может заполучить осколки грозофракса. Сигборд знал, что многие академики в парящем городе мечтают обрести хотя бы частичку грозофракса и попробовать раскрыть его магические свойства.
— Несколько осколков? — тихо повторил он.
— Крошечных осколков, — закивал Спидиус. — Никто не узнает, Сигборд. Это будет наш секрет. Только представь, как лихо будут смотреться твои ребята в этих кирасах!..
— Стоуп!.. Стоуп!..
Маленький, щуплый гоблин торопливо выполз из берлоги, которую соорудил из тряпья и соломы в дальнем углу кузницы.
— Стоуп! — от голоса Клода Грязикада дрожали трубы и насосы.
— Бегу, хозяин, бегу! — отозвался Стоуп, протирая на ходу слипшиеся ото сна глаза.
— Вот ты где! — рявкнул стоящий у огромной печи кузнец.
Схватив гоблина за воротник старой туники, Клод притянул его к себе. Стоуп не на шутку струхнул, глаза хозяина метали молнии.
— Послушай, лодырь, — прорычал Клод. — Помнишь кирасу, которую ты выковал по моему приказу?
— Да. — проблеял перепуганный бедолага.
— Ты должен сделать ещё пять таких до Дня Сокровищницы.
— Но. Но осталась всего неделя. — попробовал возразить Стоуп. — Мне не хватит времени.
— Тогда начинай работу прямо сейчас, мой дорогой подмастерье, — раздался елейный голос Спидиуса. — Иначе в следующий Сливной День окажешься в Нижнем Городе.
Стоуп задрожал. Однажды в поисках лучшей жизни он покинул опасные и тёмные Дремучие Леса. Но в Нижнем Городе его ждало разочарование, та же нищета и грязь, что и в лесу. Один добрый корзиночник тайком переправил замерзающего гоблина в воздушный город, где тот по его наущению постучался в первую дверь со словами: «Прошу убежища в Санктафраксе».
Согласно древним законам любой, кто поднимется на скалу и попросит убежища, получит его, но взамен будет служить своему хозяину, получая в награду лишь пищу и кров. Если слуга пришёлся благодетелю не по нраву, тот может выкинуть его через год в так называемый Сливной День. Стоуп попал на факультет Кучевых Облаков и показал себя талантливым мастером и прилежным учеником. Несмотря на все свои добродетели, несчастный гоблин знал, что Клод и Спидиус могут выгнать его без всякой на то причины в любой из Сливных Дней.
— Я всё сделаю, — пропищал он.
Клод разжал пальцы, и Стоуп осел на пол.
— Вот и хорошо, дружок, — улыбнулся Спидиус, поворачиваясь к слуге спиной. — И, да, Стоуп. — Улыбка застыла на остроносом лице Кучевала. — Никому об этом не говори, понял?
Тяжёлая маска из тильдячьей кожи не защищала лицо Стоупа от обжигающего жара печи. Гоблин проверил вентиляцию и температурный столбик. Тёмное железо в печи побелело, теперь его можно было переложить на наковальню. Натянув перчатки, Стоуп схватил щипцы и вытащил горячий бесформенный сплав из огня.
Было около полудня, но Стоуп не обращал внимания на время. День и ночь работал он в кузнице, упрямо борясь со сном. Две кирасы уже были готовы, каждую украшало изображение дуба-кровососа. Оставалось выковать ещё три, а минуты бежали неумолимо. Стоуп взмахнул молотом, металл задрожал.
Блямс!
Яркие искры полетели во все стороны.
Блямс! Блямс! Блямс!
Металлический сплав стал принимать форму, белый цвет сменился рыжим, рыжий перешёл в красный.
— Как приятно видеть мастера за работой, — раздался дребезжащий старческий голос.
Вздрогнув, Стоуп замер.
Перед ним стоял облачённый в доспехи престарелый академик. Белоснежные волосы окружали его морщинистое лицо, как ореол, а пронзительно голубые глаза сияли ярче огня.
— Декан! — воскликнул Стоуп, стягивая маску и опуская молот.
— Пожалуйста, — перебил его Филиус Эмбертин, взмахивая рукой, затянутой в латную рукавицу. — Продолжай. Ты наверняка тот чудо-кузнец, о котором мне рассказывал Спидиус.
Серое лицо гоблина залила краска.
— Меня зовут Стоуп, господин. И я счастлив служить факультету Кучевых Облаков.
— Не сомневаюсь, мой друг. — Филиус весело подмигнул гоблину. — И выковывая эти прекрасные кирасы, ты оказываешь нам услугу, о важности которой не подозреваешь.
— Я… я… — Стоуп замялся, не зная, что сказать.
О, к нам пожаловал сам декан! — раздался голос Спидиуса, который, как всегда, как будто вырастал из-под земли. — Сигборд согласился выполнить вашу маленькую просьбу, и сделка состоится, как только мы с Клодом закончим последнюю кирасу. Конечно, с помощью молодого Стоупа.
Подоспевший Клод глупо осклабился.
Филиус повернулся к Стоупу, на лице гоблина отпечаталось недоумение.
— Хорошо, хорошо. Вы очень порадуете старого декана. — пробормотал Филиус. — Ладно. Я в общем-то заскочил на минутку. Шёл к воспитанникам. На лекцию.
