Но, как ни крути, других вариантов все равно не было. Чуть помешкав, я осторожно сунул руку в огонь и едва не вскрикнул от радости — костер не возражал против моего вторжения и не пытался укусить. Напротив, от него веяло ласковым теплом хорошо протопленной бани. И тогда я без раздумий, как в открытый люк, шагнул в огнище…
Хорошо, хоть не рыбкой прыгнул.
— Ой, а чего это вы вскочили, Владислав Твердилыч? — смущенно отвела взгляд Листица, обернувшаяся на шум, произведенный мною, когда босые ноги заскользили по влажной глине. — Куда торопиться? Почивали б себе до обеда.
Я стоял на полу собственной хаты, сжимая в руке горсть песку.
— Да так, искупаться хочу, — брякнул первое, что пришло в голову, и перевел разговор на шутку, как мне показалось, вполне уместную после близости. — А ты чего рдеешь, словно маков цвет? Новое что в своем теперешнем хозяйстве узрела, или наоборот — поубавилось чуток добра? Я так не прочь рассмотреть тебя внимательнее. Прежде-то нам недосуг было.
— Баловство это, Владислав Твердилыч, — потешно насупила бровки Листица. — Для утех людям ночь дадена, а днем работать надо. А то все с голоду опухнем, и не до любви будет…
— Вот как? — усмехнулся я. — Значит, утро только теперь наступило? Я-то думал, что у меня от поцелуев в глазах темнело, а это, оказывается, не рассветало еще нынче.
— Соскучилась, — просто ответила хозяюшка, потупившись, но сразу прибавила чуток бойчее: — Один раз не грех… Да и ты, Владислав Твердилыч, судя по всему, оголодал в легионе по бабьей ласке… — помолчала и продолжила, глядя, как я натягиваю белье: — Зря император в легион женщин не принимает. Нелюди в этом мудрее поступают. Мужики сильнее нас, спору нет, но даже самый свирепый вожак не сунется к волчице, защищающей волчат.
Наверно, был какой-то резон в ее словах, но я пока не вникал. Ведь легионером и тем более — десятником «барсов» был только в воображении старосты, а на самом деле не имел ни малейшего представления об этой воинской структуре. Только догадывался, в самых общих чертах, исходя из здравого смысла, боевого опыта и усредненного образования. Поэтому я кивнул, как бы соглашаясь, и пошел рассматривать и примерять приобретенную «по случаю» амуницию. Завтра в бой, а я даже не знаю, с какого боку на этом железном свитере «молния» застегивается. Кстати, вполне серьезно. Я ж ее не на рыцарском турнире получил, а в своем третьем тысячелетии приватизировал, ну а «новодел» продвинутые Левши да Кулибины вполне могли и апгрейдить. Для удобства…
Но прежде я захваченный с острова песочек аккуратной горкой на столешницу высыпал.
— Что это, Владислав Твердилыч? — тут же заинтересовалась Листица, возникая рядом с тряпкой наготове. И хоть двигалась она уже без давешней прыти и суетливости, а гораздо плавнее, степеннее — поспевала везде.
— Это… — Я замялся, подбирая слова, но ничего умного в голову не шло. В общем-то, я и в своем мире не был силен в разных суевериях и прочем опиуме для народа. А поди, сообрази: что здешним обитателям в строку ляжет, а что ересью покажется? К счастью, вовремя всплыло нечто нейтральное и благозвучное при любых раскладах. — Оберег…
— Сильный? — только и поинтересовалась Листица, непроизвольно касаясь пазухи.
Странно, лично я ничего там не заметил. Хотя у моей вдовушки между персями не только оберег спрятать можно. С гарантией. Даже при самом тщательном досмотре.
Кстати, раз так сложилось, то надо бы Листице и позывной изменить, а то «моя вдовушка» звучит не слишком оптимистично. Особенно на той вредной работе, куда меня вербуют… Жена? Внутреннего сопротивления не вызывает, но все же несколько преждевременно… Женщина? По сути, верно, но грубовато. Девушка? Гм, неверно, но звучит приятно. Значит, так и решим. В конце концов, это ж исключительно для личного пользования.
— Очень… Листа.
— Тогда я сейчас мешочек для него сошью. Чтоб ни крупицы не потерялось.
И все?! Уважаю!.. Прежние знакомые девицы измордовали бы меня до хрипоты, дотошно выспрашивая: а как он действует, где ты его взял и где раньше держал? А почему я не видела? Что, с учетом недавнего времяпровождения, было бы вполне логично. Но лично мне — неприятно. Много знать — вредно для организма.
К примеру, ни для кого давно уже не тайна: на чем держится красота современных красавиц, и все же — ни одну из них не привела бы в восторг попытка мужчины помочь навести утренний марафет? Потому что «должна быть в женщине какая-то загадка, должна быть тайна в ней какая-то…» А сами при этом свято убеждены, что имеют право знать все мужские секреты…
Ни застежки, ни липучек не обнаружилось. Кольчуга надевалась сразу вся, через голову. Немного подумав, я сперва натянул толстый спортивный костюм, а уж потом стал облачаться в доспех. Легла кольчуга хорошо — не обтягивала, но и не провисала: в общем, если поддеть еще и мамин свитер, будет как на меня вязанная. Широкие рукава заканчивались чуть пониже локтей, совершенно не сковывая движений. А подол прикрывал все самые жизненно важные органы, почти до колен. Опять-таки, для свободы передвижения, имея два разреза по бокам, начинающиеся чуть ниже бедренной артерии. Толково сделано. И насколько я разбираюсь в металлургии, сплетена защита не из стальной, а из титановой проволоки. Потому как хоть и весило все изделие довольно прилично, но не тяжелее бронежилета вместе с набитой «разгрузкой». Зато, как только я взял кольчужку в руки, то сразу почувствовал себя таким крутым и навороченным, что хоть сейчас танкетки в штабеля укладывать и дула им в узлы вязать. А уж о всякой клыкастой живности и говорить не стоит…
Оп-па! А вот и та безделушка, которую староста принял за знак различия, обнаружилась.
Возле правого плеча мастер-бронник приделал небольшую, в половину сигаретной пачки, белую пластину, с выдавленной на ней эмблемой производителя спортивной одежды, изображающей застигнутого в прыжке хищника, из семейства кошачьих. Стилизованный силуэт зверя вполне можно принять и за барса. Вряд ли здешние мастера военной чеканки грешат фотографической точностью.
Ладно, с этим разобрались. А что там твердил товарищ Ярополк по поводу защитных рун на клинке?
Меч плотно лег в руку, и хоть мне никогда прежде не приходилось владеть иным, кроме штык-ножа, холодным оружием, я сразу почувствовал, что с ним мы «споемся». Руны, кстати, тоже обнаружились. У меня, правда, по иностранному (немецкому) языку в школе была всего лишь твердая тройка, но вытравленная от гарды латиница складывалась в хоть и непонятную по смыслу, но легко читаемую фразу. «Clair nait dans tenebres!»
[1]
Сам клинок был с крестообразной гардой, дюйма три шириной и сантиметров восемьдесят длиной, — подвешенный на широкий ремень, землю не цеплял. Но, если с кольчугой особых проблем не предвиделось, то в отношении личного оружия обнаружились некие сложности. А именно — отсутствие навыков каждодневного ношения. Стоило машинально отпустить рукоять, к примеру нос почесать, как ножны тут же пытались сунуться мне между ног. Да, с такой обузой много не набегаешь. Придется в темпе осваиваться… Значит, не опоясавшись мечом, я теперь ни шагу.
