Книга Козни колдуна Гунналуга, страница 29. Автор книги Сергей Самаров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Козни колдуна Гунналуга»

Cтраница 29

— Признаюсь, мне такой разговор не очень нравится, — вздохнул Китобой, — но я все же согласен на него, а пока хотел бы обсудить детали предстоящей атаки на Дом Ингьяльда. Мне только после разговора с тобой доложили новости. Ярл Ингьяльд выписал из Швеции десятерых троллей, а каждый из них в бою заменит добрый десяток воинов.

— Тролли? — удивился Одноглазый. — Я думал, они, как и драконы, давно уже вымерли.

— Тем не менее Ингьяльд где-то нашел их и перекупил у какого-то шведского Дома. Это не простые тролли, а настоящие тролли-воины.

— Признаться, меня таким напугать сложно, поскольку тролли не просто смертны, они, насколько я знаю, очень боятся физической боли, потому сильно заковываются в железо и очень неповоротливы в бою, — Торольф слегка зевнул. — Но это лишняя забота для Гунналуга. Скажи, кстати, ему об этом сам. Он придумает что-нибудь смешное, чтобы и троллей, и самого ярла Ингьяльда напугать, а нас повеселить.

— Я скажу, — согласился Торстейн. — Меня только один факт смущает. Гунналуг представляет, насколько я знаю, шведский Дом Синего Ворона. Ярл Ингьяльд тоже близок к шведам. Не получится ли так, что колдун не захочет ничего предпринимать против Ингьяльда?

— Не получится, я думаю. По крайней мере, пока он ничего в защиту Ингьяльда не сказал, хотя знает, против кого мы решили объединить свои силы.

— Хорошо. Тогда скажи, когда мне и моим людям быть готовыми к выступлению и как мы будем действовать.

— Выступать мы будем после того, как подготовится Гунналуг. Обычно ему необходимо несколько часов. Он может, конечно, действовать и по ситуации, но тогда теряет много сил. А его силы нам всем еще могут понадобиться. Что касается плана, то я смогу тебе все сказать после разговора с колдуном.

— После моего разговора? — уточнил Китобой.

— После моего разговора. После тебя я буду с ним разговаривать. И узнаю, что он сможет после всего, что он уже сделал в этом походе. Он очень много сил истратил. Но может еще многое. И я узнаю, что именно. Потом приду к тебе в вик, и мы все решим. Сколько человек ты сможешь выставить на такое важное для всех вас дело? Для вас это дело, как я понимаю, гораздо важнее, чем для меня, потому и основными участниками должны быть твои люди.

— Если я соберу всех, кто может носить оружие, наберется около полутора сотен.

— Вместе с берсерками?

— Да. Они пойдут в первом ряду. С таким условием мы их нанимали.

— А почему сегодня утром ты выставил не их, а своих людей на охрану прохода к вику, когда мы приплыли?

— Берсерки никуда не годные защитники, они плохо держат строй и плохо выполняют в разгар боя команду. Поэтому использовать их можно только при атаке. В этом я уже убедился на опыте. На Дом Ингьяльда они пойдут первыми. И первыми встретятся с боевыми троллями. Пусть встретятся огонь и вода. Посмотрим, что из этого получится…

— Это я могу одобрить, — согласился Торольф, прекрасно понимая, что Китобой желает приберечь своих людей, точно так же, как сам Одноглазый только что высказывал желание приберечь для более важных дел своих людей. — Таким образом, мы вместе сможем выставить около трех сотен. Берсерки против троллей — это примерно равный состав. Пусть уничтожат друг друга. А что еще, кроме троллей, имеет ярл Ингьяльд?

— Тоже полторы сотни человек. Но он — сторона обороняющаяся. Для защиты дома этого должно бы хватить. Нам предстоит нелегкая задача.

Торольф Одноглазый как опытный воин прекрасно знал, что любой штурм требует по крайней мере троекратного преимущества в живой силе, иначе штурм считается обреченным на неудачу. Оказывается, и такой деревенщина, как Торстейн Китобой, тоже знал это, хотя в дальние воинские походы и в набеги не ходил и вообще не воевал за пределами сферы интересов своего вика. Но он не знал другого. Он не знал возможностей колдуна Гунналуга, а эти возможности отметали многое из воинского искусства в классическом понимании этого слова.

— С такими задачами мы уже справлялись не однажды. Дом Ингьяльда каменный?

— Только первый этаж. Второй этаж деревянный, крыша деревянная. Забор вокруг дома хоть и выше человеческого роста почти в два раза, но тоже деревянный.

— Будем считать, что Ингьяльд обречен. И не будет штурма. Они все выйдут на открытое место, а там мы просто перебьем их. Гунналуг заставит их выйти, если не захотят поджариться. Но подробности мы с тобой обсудим потом, сейчас иди к колдуну. Он устроился под кормой моего драккара. Красный Нильс проводит тебя. Да, еще один вопрос. Когда, после победы над Ингьяльдом, ты пойдешь со мной, всех своих брать планируешь?

— Никак нельзя. Я возьму только сотню. Кто-то должен же кормить женщин и детей. Они сами в море не выйдут, да и сети таскать для них тяжеловато. Значит, я предоставлю тебе себя, сотню своих воинов и берсерков, если они останутся живы после схватки с троллями.

— И сотня — тоже хорошо, — согласился Одноглазый. — Иди, постарайся произвести на Гунналуга хорошее впечатление. Я надеюсь, у тебя это получится. Ты, как мне кажется, человек честный. Я люблю иметь дело с такими людьми. И Гунналуг тоже. Только постарайся ничем не обидеть его…

* * *

Производить впечатление Гунналуг и сам любил и умел еще с ранней юности, когда был молодым и неумным, как он сам сейчас считал, учеником колдуна, одного из трех последних представителей ордена темнолицых колдунов, некогда изгнанного из земли Туле. Учитель Гунналуга был еще не очень стар, но два других колдуна сознавались, что пережили уже возраст возможной жизни, и потому настаивали на незамедлительной инициации [18] Гунналуга вопреки воле учителя, считавшего, что ученик еще ничего не достиг. Он-то и сам знал, что не достиг, хотя старался. Тем не менее впечатление на двух стариков он произвел. Но и это было не главным. Дело было в том, что официальная инициация, следовательно, и продолжение существования ордена, была допустима только тремя колдунами. Два старика могли не дожить до момента, когда Гунналуг освоит все предназначенные для него уроки. Хотя бы один не дожил, и тогда инициация не состоялась бы. А хотелось бы, чтобы орден не угас вместе с ними. Орден — это сила, тогда как отдельно взятый колдун — это только частица большой силы. Так можно сравнить силу войска и силу одного воина, пусть даже прославленного подвигами героя, подобного богам. А старики по-прежнему мечтали о возрождении силы ордена. И им казалось, что появился достойный наследник, который сумел произвести на них, опытных, хорошее впечатление. А Гунналуг очень старался это впечатление произвести.

Тогда он, по происхождению своему знатный и богатый младший ярл могущественного шведского Дома, от всего отказался, чтобы стать колдуном, и даже связи с родственниками длительное время не поддерживал. Он шел к своей цели, он шел к неограниченной власти, которую не мог получить по своему рождению, но о которой мечтал. И в молодости, когда хотелось иметь все и сразу, ему слишком трудно давалась колдовская наука как раз из-за нетерпения. Но приходилось изучать все самые простейшие дисциплины, которые, как считал Гунналуг, скорее всего, никогда не понадобятся ему в жизни. Это было мучительно, это было совсем не интересно, но учитель терпеливо втолковывал молодому ярлу, что, не постигнув основ, нельзя понять главное, а без главного сильного колдуна не бывает.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация