Стащив ворох снаряжения к ручью и отойдя в сторонку от того места, где расположился купец, я разделся догола, выстирал в воде свои штаны, жилет, предварительно вытерев ими оружие и броню — не хотел совать в воду, все-таки дерево, вдруг как-то распухнет и размокнет. Потом я узнал, что это было довольно глупо — неужели оружейники делали бы такие вещи, не позаботившись о пропитке, защищающей их от воды. Ну, к примеру, а если б они под дождь попали?
Выстиранные и отжатые шмотки оставил сушиться на ветке, а сам присел на травку, в вечернем сумраке рассматривая чужое оружие. Я пришел к выводу, что оно мало чем отличается от моего — может, и есть в нем какие-то неуловимые признаки отличия, которые мог бы заметить очень опытный человек, а так мечи как мечи. Темное железное дерево, имеющее красноватый оттенок, рифленые рукояти с насечкой и рисунками, не позволяющие скользить ладони, даже если она измазана кровью (убедился). Я невольно залюбовался этим произведением искусства неизвестного мастера — видно было, что меч делали очень умелые и опытные руки, подумалось, что надо узнать, кто мастер, изготовивший этот меч, и заказать ему клинок для себя. Вероятно, он стоить будет немало. Хотя, продав трофейные клинки, я теперь получу достаточно средств для покупки меча и остальных нужных мне вещей.
Сзади послышался шорох, и я резко обернулся, привстав и держа в руке трофейный меч: может, какой-нибудь из супостатов остался в джунглях и норовит пресечь мою молодую жизнь? Но нет. Низкий вкрадчивый голос негромко сообщил мне:
— Ты был так прекрасен — весь залитый кровью, быстрый, как молния, настоящий мужчина! Я так возбудилась, глядя на тебя! Наплевать, что ты ниже меня, зато — самец, настоящий самец!
Последние слова о том, что девица выше меня, как-то сразу охладили мое вспыхнувшее естество, и я подумал: «Э-э-э… а папаша-то был совершенно прав насчет своих дочек. Любит погулять девка-то… Впрочем, а почему нет? Имеет право — если уж на измены жен тут смотрят сквозь пальцы, то уж незамужним женщинам тут вообще карты в руки».
Рила подошла ко мне, длинным пальцем отвела все еще направленный на нее меч, прижалась гибким телом, потом наклонилась и крепко поцеловала меня в губы, прошептав:
— Позже обсудим… — И пошла к повозке.
Я натянул еще не просохшую, волглую одежду и тоже пошел к купцу, который, досадливо морщась, трогал повязку на предплечье. Заметив меня, он с сожалением сказал:
— Старею, видать. Все себя юношей чувствую, а сегодня еле отбился от каких-то двух жалких уродов, если бы не ты — тут нам и конец. Все, больше таких глупых поездок без охраны не будет. Два охранника минимум или один такой, как ты.
Увидев в моих руках трофейное снаряжение, он предложил мне сложить все в повозку — он не претендовал на него, считая все барахло моей честной добычей.
Так я и сделал: увязал снаряжение и оружие в аккуратный тюк и забросил в угол повозки.
Пока мы занимались всем этим, уже стемнело, и купец сказал:
— Давайте-ка мы тут и заночуем, раз уж не успели добраться до пригородного постоялого двора засветло. С утречка встанем и спокойно докатимся до города — как раз и ворота уже откроют. Как только прибудем в порт и разгрузимся — я с тобой расплачусь, как договаривались, и добавлю еще десять монет за спасение наших душ.
— Да, папа, щедрость твоя не имеет границ! — фыркнула Рила. — Накинул бы уж парню сто монет. Если бы не он, сейчас бы нас драли эти уроды, а ты бы валялся с выпущенными кишками! Вот ты барыга так барыга! Совесть имей!
— Его работа такая! — огрызнулся Рагун. — А если всем раздавать свои деньги, останешься голым и босым! Дура ты, дура и есть! Ладно, добавлю ему еще десяток монет, и всё!!! И вообще, нечего вешаться на шею первому встречному — я видел, как ты лезла к нему! У вас мода какая-то — вешаться на моих охранников. Есть хоть один, которого бы ты пропустила?
— Есть. Тот, которого убили в прошлом году, когда ты поперся в рейс, хотя тебя предупреждали, чтобы не лез в этот лес, пока не придут стражники и не очистят местность. Мы тогда еще всего товара лишились, хорошо хоть живым ушел. Вспомнил того охранника, да?
Купец покраснел, выругался, плюнул и пошел разводить костер.
Через полчаса пламя лизало круглые «варильные» камни, в деревянном котле плавали кусочки мяса, овощей, пряности, а девушки время от времени помешивали похлебку и следили, чтобы температура бульона не снижалась.
Местные похлебки всегда имели привкус копоти, как ни старайся. Видимо, потому, здесь в большом почете были пряности, а еще — очень острые приправы типа перцев.
Когда-то я прочитал, почему в тропиках популярны острые, очень острые, жгучие приправы. Это очень просто и тривиально: все дело в глистах и прочих паразитах, которые в этом климате размножаются со страшной силой, а острые приправы мешают всей этой пакости проникнуть внутрь человека. А вообще-то мне всегда нравилась острая пища — еще на Земле я всегда покупал корейские приправы, корейские вкусности типа острой морковки и грибов, ел и наслаждался.
Наевшись и напившись, мы отвалились от костра — я пошел устраиваться на травку, взяв у купца одеяло. В принципе, оно мне было не нужно, но выглядело бы странно, если бы я спал на голой земле, как мне того хотелось, так что… мне пришлось взять одеяло. Место выбрал подальше от повозки, укромное, укрытое от глаз — если на нас снова нападут, я смогу незаметно подобраться и решить вопрос с нападающими так, как положено по законам военного времени.
Улегшись отдыхать, уже привычно соединился душой с Семенем — оно откликнулось радостно, от него пошла волна любви и приязни. Немного насладившись единением, я отпустил нить и погрузился в темноту — надо было хорошенько обдумать все, что сегодня произошло, и сделать выводы на будущее.
Итак, сегодня состоялось мое первое боевое крещение, и я убил пятерых человек. Жалел ли я их? Покопавшись в себе, понял: нет, не жалел. Они знали, на что шли, а я защищал мирных людей, посему — никакого сожаления, как и в первый раз, когда я убил уголовного авторитета рабов и когда убил охотников на рабов, пытавшихся захватить Васону.
Если бы я мог ее вернуть, я бы убивал этих охотников медленно, разрезая на кусочки, и ничего в душе бы не дрогнуло. Я стал черствым, стал зверем? Не думаю. Разве становились зверями наши русские воины, защищавшие свои дома, свои семьи от грабителей и насильников? Просто они делали то, что должны были делать, и никак иначе. Вот и я — выполнял свою работу, и слава богам, что она была такой правильной с точки зрения морали. Пусть и дальше она будет такой…
Теперь о чисто технической стороне дела. Меня удивило, как быстро я расправился с нападавшими — казалось, что они были детьми по сравнению со мной. Это все равно как первоклашки вышли бы против меня с игрушечным оружием. Почему так вышло? Да много причин — и феноменальная подготовка, данная мне Варганом за полтора года жесточайших тренировок, и мое инопланетное происхождение, с силой тяжести вдвое большей, чем тут, и-и-и… да, похоже, Семя тоже мне помогает, позволяя двигаться гораздо быстрее и реагировать на раздражители молниеносно. Если так, я великолепное живое оружие, о котором может мечтать любой олигарх, желающий получить лучшее в этом мире. Только вот как доказать, как разрекламировать свои услуги? Что-то надо будет придумать…
