— Это... угроза? — осторожно поинтересовался посол, вспоминая, чем он мог обидеть будущею леди Чертога покоя.
Рика вздохнула и покачала головой.
— Нет... просто было интересно... Не важно. Задавай свой вопрос.
Винсент прочистил горло, пытаясь лучше сформулировать свои мысли.
— Мне бы хотелось узнать, сколько героев у леди Инесс.
— Если ты меряешь обладание в клятвах и присягах, то ни одного. Если же в ответственности, то до вашего прихода их было четверо. Экко и Зенона ты уже видел, а еще есть амазонка Каэлии и Джитуку, отмеченный змеем, четырехрукий воин. Эти двое редко бывают в Чертоге, предпочитая ему окрестные леса.
— И-и-и... почему в таком случае они не уходят? У них же должны быть другие лорды. По крайней мере, у некоторых...
— Это уже второй вопрос, но я отвечу, — улыбнулась Рика. — Ты же должен был слышать, что Чертог покоя проклят. Об этом все знают. Пути назад нет.
— Но я же пришел сюда как раз по дороге, — не понял Винсент, — по ней же я могу вернуться в низину.
— Выйди по этой дороге из ворот и дойди до первого же поворота. И ты увидишь, что дороги там больше нет, только лес, который тебя не выпустит. Ничто не способно покинуть Чертог по своей воле.
6.
Только что я в первый раз в жизни самостоятельно воскрешала героя.
Ты даже не представляешь, какие эмоции испытывает человек, когда перед ним зарождается жизнь. Восторг, эйфория, блаженство! Я могу перечислить еще много таких слов, но даже все вместе они не смогут передать этого восхитительного ощущения. О боги, я не могу нормально держать перо — до сих пор дрожат руки.
Леди Инесс позволила мне самой воскресить погибшую Каэлии — в конце концов, мне же скоро предстоит стать единственной леди в Чертоге покоя, я должна уметь обращаться с Итералией. Она находится на открытом утесе под замком, и чтобы попасть туда, нужно полчаса идти по узкому каменному коридору, который скрывается за потайной дверью в подвале Чертога.
Каталист Каэлии — стрелу со сломанным древком — я положила в небольшую пиалу с праймом. Для создания музыкального фона я выбрала литавры, барабаны и гонг. Эта героиня — сильная и целеустремленная женщина, настоящий воин, и чтобы ее разбудить, я решила сыграть военный марш. Сначала тихая и почти незаметная, музыка все нарастала, она пела о походах и яростных битвах, о высоких знаменах, трепещущих ранним утром и славных победах над достойными противниками. Эта была песня, идущая из самых глубин сердца гордой героини. И когда музыка достигла своего апогея, я позвала Каэлии.
Я знала, что нужно делать, ведь мастер Бейриан учил меня обращаться с Итералией. Но в наших с ним уроках он всегда был неподалеку, готовый в любую минуту помочь советом или рассказать о совершенной ошибке. Даже если он не помогал открыто, одно его присутствие вселяло уверенность в свои силы. Но у меня получилось! С первой же попытки! Не знаю, как это бывает у других лордов, но я слышала, что некоторые ученики по нескольку раз тщетно старались заставить Итералию работать.
Наверное, я очень способная! И совсем не скромная!
Ах, я знаю, что гордыня — это не очень правильное качество для леди, но ничего не могу с собой поделать. Мне хочется петь и танцевать!
Я как будто... стала матерью. Не в физическом смысле конечно, а в духовном и эмоциональном. Я позвала Каэлии, и она вернулась в наш мир. Когда она вышла из пруда Итералии, нагая, дрожащая от холода, едва стоящая на ногах, у меня как будто что-то скрутилось внутри. И тогда я поняла, что Каэлии — моя дочь и моя героиня. Мне не нужны присяги на верность, как не нужны они матерям всего мира. Я буду счастлива, когда Каэлии уйдет из Чертога покоя и принесет клятву другому лорду, хотя и буду скучать по ней. Я должна дать моей дочери возможность обрести свою собственную, полноценную жизнь.
К сожалению, сделать это не так-то просто. Каэлии тоже не захотела со мной говорить. Молча оделась, взяла свой лук со стрелами, коротко поблагодарила за воскрешение и ушла. «Продолжить охоту», как она сама сказала.
Я начинаю понимать, что леди Инесс была права — я не смогу помочь моим детям простыми разговорами. Глупо было надеяться, что я окажусь мудрее Фарфоровой леди, ведь она предупреждала. Экко терпеть не может любые ограничения своей свободы, и защиту из вежливости Зенона я тоже не смогла пробить. Каэлии замкнута и сосредоточена. С Джитуку я еще не встречалась, но теперь я думаю, что вряд ли наш разговор сложится как-то по-иному. Они все кричат о помощи, я чувствую это, но все гордо отвергают ее, если ее предложить.
Леди Инесс считает, что моим детям нужна цель. То, что будет толкать их дальше, когда они остановятся. То, ради чего они смогут просыпаться каждым новым утром. Но что именно? Как узнать, если мои дети сами этого не понимают?
Я не знаю.
Я должна подумать.
* * *
Ворота в город находились в примерно том же плачевном состоянии, что и городская стена. Правая створка еще держалась на одной из петель, застывшая в приоткрытом состоянии, о чем свидетельствовал ее нижний край, глубоко утонувший в земле. Левая же давно отвалились и теперь сиротливо лежала рядом с дорогой. Адам с удовольствием исследовал полустертый рисунок, лазая по отвалившейся створке.
— Слезай оттуда, Адам! — просил его ходивший вкруг Кирик. — Папа не велел нам пачкать одежду, она последняя!
— Я и не пачкаю, отстань!
Папа и правда просил ребят постараться не заляпать грязью последнюю чистую одежду, по крайней мере пока слуги не отстирают остальную. Не то чтобы он очень надеялся на выполнение своей просьбы — все равно где-нибудь запачкаются, но именно такие мелочи должны лежать в основе правильного воспитания. Будет вполне достаточно, если они хотя бы постараются справиться с этим простым заданием.
— Нет пачкаешь! — Кирик явно серьезно воспринял просьбу отца. — Я вижу! Слезай оттуда, дурак!
— Сам дурак!
— Нет, ты!
«Адам в последнее время сам не свой», — думал Винсент, стоя в тени ворот. — «Сидит у окна часами, смотрит на улицу. Это совсем на него не похоже. Кирик увлекся рисованием, спасибо Экко. Так старается ей понравиться, все время что-то рисует в своем альбоме, брызгая на бумагу красками и пытаясь превратить получившиеся пятна в рисунки. Только вот постоянно вырывает листы и кидает их в камин...»
— Дети-дети, — раздался укоризненный голос Аззары, — ну разве можно так ругаться, это же...
— Неприлично? Некрасиво? Невежливо? — подсказывала Аззаре Экко.
— Несерьезно! — отыскал нужное слово магозавр. — Ну, кто так ругается! «Дурак». Пф-ф-ф. Экко, давай покажем ребятам, что значит настоящая изысканная адорнийская ругань!
«Решено! Я должен попытаться выбраться отсюда. Это место не подходит для моих сыновей... Хм. Да и вообще, оно как-то и для жизни-то не очень подходит. К чертям лорда Раэля с его заданием!»
