А зэки тоже не спят, между собой переговариваются. Тот, что
в шрамах да наколках, к молодому все пристает: расскажи да расскажи про теткино
сокровище!
Тот все отнекивался: я, говорит, тебе расскажу, а ты меня
тут и кончишь! Я живой тебе буду ни к чему! Вот когда до места доберемся, до
самого Питера, тогда я тебе все выложу!
А старший страшно так на него посмотрел, заточку достал и
говорит:
— Вот если не расскажешь, тогда точно замочу!
Выкладывай сейчас же все что знаешь!
Тот сперва упирался, а потом видит — так и так помирать, все
и выложил. Кишка у него тонка оказалась. Рассказал, что зовут его тетку Анна
Николаевна Сычева, что сокровище у нее спрятано в тайнике под изразцами..,
может, еще что рассказал бы, да старший, уголовник тот, ткнул его в горло
заточкой и говорит:
— Правильно ты сказал: живой ты мне ни к чему, только
лишняя обуза. Вдвоем мы отсюда не выберемся. А я, так и быть, тетку твою отыщу
и привет ей от тебя передам! — и похабно так рассмеялся.
Ну, а я-то думаю — если он товарища своего запросто так
пришил, так насчет меня и вовсе не задумается! Ему человека убить — как комара
прихлопнуть! Значит, надо мне быстрее решаться, или сейчас, или никогда. Пока
уголовник этот на дружка своего умирающего смотрел, я тихонько приподнялся,
сзади к нему подобрался и тем булыжником по затылку его со всей силы приложил!
Он и звука не издал, как куль с мукой, набок завалился. Я над ним наклонился,
смотрю — а он уже и не дышит. А второй, молодой-то, еще жив был, на меня
смотрел, будто сказать что-то хотел, да не мог. Но тоже скоро помер. Я их обоих
в овражек скинул, валежника сверху набросал да поехал скорее оттуда. Хоть и
страшная дорога, а там оставаться еще страшнее показалось. В общем, Сибирь
большая, так никто их и не нашел…
Анатолий немного помолчал.
— А потом-то, как ты потом на это дело снова
вышел? — поторопил его Маркиз.
— Тогда я про эту историю считай что забыл, очень уж не
хотелось мне ту ночку вспоминать… да и не больно я в сокровища всякие верил,
думал, так тот зэк, попусту натрепал. А уже теперь, в этом году, завелась у
меня одна подруга. Неплохая такая женщина, официантка в кафе, аккуратная,
готовит хорошо, и все при ней. Ну, ходил я это к ней, ходил, она уж стала мысли
всякие на мой счет думать, а потом случайно на лестнице был, когда почтальон к
соседям пришел и спросил Сычеву Анну Николаевну. Ну, тут меня как громом
ударило. Вспомнил я Сибирь, и ночку ту… думаю, вдруг и правда у бабки сокровище
припрятано? Только как бы его отыскать? Зэк-то тот не успел в подробностях все
рассказать, про какие-то изразцы только заикнулся.
А тут, как нарочно, Верку встретил, жену свою бывшую. Она к
той бабке ходила уколы делать и прочее по своей медицинской части. Ну, я к ней
тогда подкатился, так и так, вроде хочу снова семью создать, детей воспитывать…
Она, дура, и поверила. Тоже сказать — много лет без мужика, понять можно. Я ей
конфет покупал, и цветочков, она и совсем разомлела. И выложила все, что про
тайник знала. Выходит, не наврал тот молодой зэк перед смертью.
Ну, как я все разузнал, у Верки ключ от бабкиной комнаты
стащил, копию с него сделал, да и залез к этой старухе ночью. Открыл тайник, а
она тут и проснись. Увидела меня, перепугалась. Я уж хотел ей подушкой рот
закрыть, чтобы шума не подняла, да не пришлось, без меня обошлось дело. Пока я
до нее дошел, старуха на кровати приподнялась. Хочет закричать, а не может,
только рот разевает. Потом посинела вся и обратно на кровать плюхнулась. Я до
нее добрался, смотрю — а она уже того, мертвая… ну, забрал я, понятное дело,
часики из тайника… сперва-то расстроился, думаю — что это за сокровище, одни
часы! А потом посветил на них фонариком, а камушки-то как засверкали! Ну, тогда
успокоился…
— И деньги старухины тоже из тайника прихватил? —
поинтересовался Маркиз.
— Ну, там всего-то тысяч пять было!
— Это она на похороны свои отложила!
— Что же, так и оставлять их без присмотра? Все равно
бы кто-нибудь к рукам прибрал! Тем более, что мне деньги тоже очень нужны были,
а часики-то эти пока еще продашь, не такое это простое дело — вещица редкая,
дорогая…
— Ну-ну! — Маркиз брезгливо посмотрел на Анатолия.
— Может, все-таки в топку его? — подал голос
Касьян, до сих пор внимательно слушавший рассказ.
— Стоило бы, — вздохнул Маркиз, — да противоречит
это моим принципам… да и пригодится еще этот субъект.
— Я пригожусь! Пригожусь! — заныл Анатолий,
умильно заглядывая в глаза Маркизу. — Все что прикажете сделаю!
— Сделаешь, — кивнул Леня. — Хотя ты,
конечно, думаешь, что, как только выйдешь из этого гаража, тут же скроешься от
нас, и поминай тебя как звали. Но тут ты здорово ошибаешься. Знаешь, дорогой,
кому ты в Сибири голову проломил?
— Понятия не имею, — честно сознался бывший
дальнобойщик, — зэку какому-то…
— Знаменитому уголовному авторитету по кличке Куроед. И
если мы только намекнем кому следует, что это ты Куроеда замочил, — жить
тебе не больше часа, потому что за тобой будет охотиться вся уголовная
общественность.
Анатолий, и до того не отличавшийся румянцем, еще больше
побледнел, на лбу у него выступили мелкие капли пота.
— Так что в твоих интересах в точности выполнять все,
что я тебе прикажу! — закончил Маркиз. — Пока свободен, но в
ближайшее время жди от меня звонка. И вот еще что: «мерс» тот угнанный изволь
хозяину вернуть! Человек, понимаешь, без машины как без рук, а он на
ответственной работе!
— Да как же я верну, когда он уже у Саныча? —
оторопел Анатолий.
— А вот это уж твои проблемы! — отрезал
Маркиз. — С Санычем как хочешь объясняйся, а машину чтобы завтра же
пригнал на улицу Топтыгина, к телецентру!
Он покинул гараж Анатолия, и братья Уклейкины дружно
последовали за ним.
— А откуда ты про этого Куроеда знаешь? — спросил
Касьян, когда они достаточно удалились от гаража.
— Про какого Куроеда? — удивленно переспросил
Маркиз. — А, ты про это… да не знаю я никакого Куроеда! Так, первое
ляпнул, что в голову пришло…
Маркиз с братьями Уклейкиными вышли на оживленную улицу и
направились к оставленной неподалеку машине. Вдруг на глаза им попалась уличная
собачонка, перебегавшая дорогу, направляясь куда-то по своим собственным
собачьим делам. Она не успела добежать до противоположного тротуара, увидев
мчащуюся навстречу машину. Собака бросилась назад, заметалась в растерянности и
устремилась прямо под колеса сверкающего черного «форда». Еще секунда — и
несчастная собачонка погибла бы под машиной, но Демьян Уклейкин бросился на
проезжую часть и в стремительном прыжке буквально выхватил шавку из-под колес.
«Форд» резко затормозил, из него выскочил разъяренный
водитель и заорал:
— Эй, мужик, ты что — совсем сдурел? Тебе жить надоело?
Это, конечно, твои проблемы, а только мне из-за тебя на зону отправляться не в
кайф! Хорошо, тормоза не подвели!
