— Здесь осторожнее! — предупредил Маркиза
провожатый, огибая очередной буфет.
— Да я очень осторожен… — пробормотал Леня, но тем не
менее зацепился плечом за выступающий угол буфета. Тут же сверху на него
обрушилось что-то огромное, тяжелое и Kpyглое. Леня испуганно охнул и отскочил.
— Ну я же вас предупреждал! — недовольно проворчал
хозяин и с заметным трудом поднял свалившийся со шкафа предмет. Предмет этот
при ближайшем рассмотрении оказался огромным глобусом. Мужчина приподнялся на
цыпочки, охнул от натуги и снова взгромоздил глобус на буфет.
— Зачем вы его там держите? — недоуменно
осведомился Маркиз, потирая ушибленный затылок.
— На всякий случай! — прошептал хозяин квартиры,
прежде чем двинуться вперед. — Они уронят глобус, и по грохоту я узнаю об
их приближении!
— Они? — переспросил Леня. — Кто такие они?
— Незваные гости! — сухо ответил хозяин. — Я
вам писал! И много еще у вас подобных ловушек? — опасливо поинтересовался
Леня, переступая через натянутую поперек коридора веревку.
— Да нет, совсем немного, — ответил тот. — Мы
уже почти пришли…
Он открыл дверь и вошел в длинную и узкую, как пожарный
рукав, комнату. Высокий потолок скрывался в темноте, углы комнаты украшала
густая многолетняя паутина. Значительную часть помещения занимала старомодная
железная кровать с блестящими никелированными шарами по углам. Стены комнаты
были увешаны очень странными предметами — тазами, корытами, банными шайками.
Кроме того, здесь было очень много зеркал.
В комнате было намного светлее, чем в коридоре, и Леня
наконец смог как следует рассмотреть своего провожатого. Он был вовсе не так
стар, как показалось с первого взгляда. Пожалуй, это был еще совсем молодой
мужчина, может быть, Ленин ровесник, только небритые щеки, всклокоченные пегие
волосы и лихорадочно блестящие, глубоко ввалившиеся глаза делали его намного
старше.
— Венедиктов! — представился он. — Виссарион
Леонидович. Впрочем, вы же пришли по моему письму, значит, знаете, кто я… и
знаете, разумеется, в чем сущность проблемы…
— Да… в общем, конечно… — неопределенно протянул
Леня, — хотя будет лучше, если вы снова мне все расскажете… чтобы у меня
сложилось, так сказать, цельное впечатление.
Имя хозяина вызвало у него в памяти сохранившееся еще со
школьных времен словосочетание «неистовый Виссарион».
— Ладно, — Венедиктов кивнул и, многозначительно
прижав палец к губам, прошептал:
— Только нам нужно принять меры предосторожности!
Он вытащил из-под кровати небольшой оцинкованный тазик и
надел его на голову, на манер мотоциклетного шлема. Потом достал второй такой
же и протянул его Лене.
— Зачем это? — Маркиз невольно попятился.
— Как зачем? Для предотвращения утечки информации! Ведь
вы не хотите, чтобы она попала в чужие руки? Особенно. .. вы, разумеется
понимаете, в чьи!
— Не хочу, — подтвердил Леня и послушно надел на
голову тазик. Он понял, что имеет дело с законченным психом, а с психами, как
известно, лучше не спорить.
— Итак, я вас слушаю, — проговорил он, поправив
тазик и покосившись на свое отражение в пыльном зеркале. Его радовало только
одно — что Лола не видит его сейчас в таком идиотском виде… кстати, что-то от
Лолы давно не было никаких вестей…
— Я заметил это приблизительно три месяца назад, —
начал неистовый Венедиктов трагическим тоном. — Как сейчас помню, это
случилось в пятницу, в семь тридцать утра… я собирался пойти на работу и вдруг
почувствовал…
Он застыл, как будто к чему-то прислушиваясь. Леня подождал
некоторое время, наконец не выдержал и спросил:
— Что же вы почувствовали?
— Я почувствовал, что за мной следят! Что на мне ставят
эксперименты! И не только на мне, а на всем человечестве! На каждом! На каждом!
И на вас тоже! — Венедиктов ткнул в Ленину сторону волосатым пальцем.
Леня испуганно попятился и на всякий случай подобрался
поближе к двери.
— Они ждали, когда я отправлюсь на работу, чтобы
похозяйничать здесь без меня! — Виссарион обвел свою комнату широким
жестом. — Но и на работе они тоже следили за мной и ставили опыты, как на
подопытном кролике! Проверяли, сколько я смогу проработать, и сколько хамства
безропотно перенесу от своего начальника, который, разумеется, тоже их человек…
И тогда я подумал, что не буду плясать под их дудку! А для начала не пойду на
работу…
Виссарион сделал паузу и печально продолжил:
— Но этого оказалось недостаточно! Они не оставили меня
в покое! Они следили за мной через специальные точки на стенах… что-то вроде
дверного глазка… Но я завесил эти точки, — он показал на тазы и зеркала. —
И теперь они утратили контроль. По крайней мере, пока я не выхожу из комнаты.
Но это только я догадался о том, что происходит, а все остальные люди
по-прежнему в опасности! А я не могу в одиночку бороться за все человечество!
Поэтому я писал в различные организации, пытался открыть им глаза на
происходящее…
— Ну и как? — сочувственно поинтересовался Маркиз.
— Мне никто не ответил! — Венедиктов тяжело
вздохнул. — А потом ко мне под видом врача пришел один из них… хорошо, что
я проверил его при помощи определителя…
— При помощи чего? — переспросил Леня.
— При помощи определителя, — повторил
Венедиктов. — Это прибор моего собственного изобретения. Когда правда о
происходящем наконец всплывет, мне непременно присудят Нобелевскую премию за
изобретение определителя. Этот прибор позволяет отличить любого из них от
настоящего человека…
Венедиктов снова подошел к кровати и вытащил из-под подушки
самый обыкновенный будильник. Подозрительно покосившись на Маркиза, Венедиктов
приблизился к нему и поводил в воздухе будильником, не сводя глаз с циферблата.
— Ну как, — осторожно поинтересовался
Маркиз, — со мной все в порядке?
— В порядке, — Венедиктов кивнул. — Только не
пытайтесь рассмотреть и запомнить устройство определителя! Я знаю, что у вас на
уме! Вы хотите украсть изобретение и получить мою премию! Так вот не
выйдет! — и Венедиктов, показав Лене большой кукиш, спрятал будильник
обратно под подушку.
— А какие отношения у вас были с соседкой? —
попытался Леня перевести разговор на интересующую его тему.
— Вот именно! — Венедиктов заметно
оживился. — Судьба моей соседки полностью доказывает мою исключительную
правоту! Она не пыталась защититься от них, не поняла серьезности проблемы и
отказалась повесить по стенам защитные устройства. И к чему это привело? Они ее
убили! И точно так же расправятся с остальными людьми, если не принять
соответствующие меры!
— Но вашей соседке было много лет…
— А вот это не имеет никакого значения! Никакого
значения! — запальчиво выкрикнул Венедиктов. — Человеческий возраст —
это фикция! Это химера, при помощи которой они овладевают нашим сознанием! Тем
более, что после ее смерти я проверил ее комнату и убедился — за ней тоже
следили!
