Мальчики расселись вокруг костра. На небе появились звезды, а где-то в лесной чаще кричала сова.
Долгая и трудная дорога, явление призрака, дурнота после пива — все забылось.
—Мы должны каждый год так отмечать свой день рождения, — решил Кэл. — Даже когда станем старыми. Когда нам исполнится тридцать или больше. Будем приходить сюда втроем.
—Пить пиво и рассматривать фотографии голых девушек, — прибавил Фокс. — Я предлагаю...
—Нет, — поспешно прервал его Гейдж. — Мне нельзя клясться. Я не знаю, где буду в это время, но точно не здесь. Может, вообще сюда не вернусь.
—Тогда мы приедем к тебе, если сможем. Мы всегда будем лучшими друзьями. — Ничто не сможет этого изменить, подумал Кэл и мысленно произнес клятву. Ничто не сможет. Потом посмотрел на часы. — Скоро полночь. У меня есть идея.
Он вытащил бойскаутский нож, раскрыл и сунул лезвие в огонь.
—Зачем ты это делаешь? — спросил Фокс.
—Стерилизую. Вроде очистки. — Нож так нагрелся, что Кэл отдернул руку и подул на пальцы. — Помните, Гейдж говорил о ритуале? Десять лет — круглая дата. Мы знакомы друг с другом почти всю жизнь. И родились в один день. Это делает нас... особенными. — Он с трудом подыскивал нужные слова. — Ну, не такими, как все. Мы лучшие друзья. Мы друг другу как братья.
Гейдж посмотрел на нож, потом в лицо Кэлу.
—Побратимы.
—Да.
—Круто. — Фокс с готовностью протянул руку.
—В полночь, — остановил его Кэл. — Мы должны сделать это в полночь и придумать какую-нибудь речь.
—Произнесем клятву, — предложил Гейдж. — Смешаем нашу кровь, и она как бы станет общей. Что-то вроде этого. В знак верности друг другу.
—Хорошо. Запиши, Кэл.
Кэл достал из своего рюкзака карандаш и лист бумаги.
—Запишем слова, а потом вместе их прочтем. Сделаем надрезы на запястьях и смешаем кровь. У меня есть пластырь — если понадобится.
Кэл записывал слова клятвы мягким карандашом на листе голубой линованной бумаги, зачеркивая лишнее, когда кто-то вносил поправки.
Фокс подбросил дров в костер, и пламя затрещало, освещая три хрупкие фигурки рядом с Языческим камнем.
За несколько секунд до полуночи лица мальчиков, озаряемые светом звезд и пламенем костра, стали серьезными. Гейдж кивнул, и над лесом разнеслись звонкие юные голоса, произносящие слова клятвы:
—Мы родились десять лет назад в одну и ту же ночь, в одно время, в один год. Мы браться. Здесь, у Языческого камня, мы приносим клятву верности, честности и братства. Мы смешиваем нашу кровь.
Кэл набрался храбрости и, задержав дыхание, полоснул ножом по запястью.
—Черт.
—Мы смешиваем нашу кровь. — Фокс стиснул зубы, когда Кэл провел лезвием по его руке.
—Мы смешиваем нашу кровь. — Грейдж не дрогнул, наблюдая, как сталь вспарывает кожу.
—Все за одного, один за всех.
Кэл вытянул руку, Фокс и Гейдж последовали его примеру.
—Братья по духу, братья по разуму. Братья по крови на все времена.
Пока друзья произносили слова клятвы, небо заволокло тучами, скрывшими и полную луну, и яркие точки звезд. Капли смешавшейся крови упали на землю.
Вой внезапно налетевшего ветра был похож на хриплый крик. Пламя маленького костра огненной башней взметнулось вверх. Неведомая сила, словно невидимая рука, подняла мальчиков в воздух и швырнула на землю. Вспыхнул яркий свет, будто разом взорвались тысячи звезд.
Кэл открыл, было, рот, собираясь закричать, но почувствовал, как что-то обжигающее и безжалостное проникает в него, заполняет легкие, сжимает сердце, не давая вздохнуть, причиняя невыносимую боль.
Свет погас. В кромешной тьме подул ледяной ветер, от которого немела кожа. Теперь его вой напоминал рев животного, чудовища, существовавшего только на страницах книг. Земля под Кэлом дрожала, а когда он пытался уползти, какая-то сила отбрасывала его назад.
Что-то поднялось из ледяного мрака, из содрогающейся земли. Огромное и ужасное.
С налитыми кровью глазами, которые казались... голодными. Оно улыбнулось, и его зубы блеснули, подобно серебряным кинжалам.
Кэлу показалось, что он умер и чудище проглотило его — одним глотком.
Но потом он пришел в себя и услышал стук собственного сердца. Услышал крики друзей.
Кровных братьев.
—Господи, господи, что это было? Ты видел? — Голос Фокса был похож на шелест тростника. — Господи, Гейдж, у тебя из носа идет кровь.
—У тебя тоже. Что-то... Кэл. Эй. Кэл.
Кэл неподвижно лежал на спине, чувствуя, как по лицу течет теплая струйка крови. Он был так ошеломлен, что даже не испугался.
—Ничего не вижу, — прерывающимся шепотом произнес он. — Не вижу.
—Ты разбил очки. — Фокс на четвереньках подполз к нему; лицо его было перепачкано сажей и кровью. — Одно стекло треснуло. Черт, мать тебя убьет.
—Разбились. — Трясущейся рукой Кэл снял с носа очки.
—Что-то случилось. — Гейдж стиснул плечо Кэла. — Странное — я чувствовал. Когда все завертелось, мне показалось, что внутри меня что-то шевелится. Потом... Ты видел? Ты видел эту штуку?
—Я видел ее глаза, — сказал Фокс, стуча зубами. — Нам нужно убираться отсюда. Уходить.
—Куда? — спросил Гейдж. Дышал он еще с трудом, но все же подобрал с земли нож Кэла и крепко сжал рукоятку. — Мы не знаем, в какую сторону оно двинулось. Может, это медведь? Или...
—Это не медведь. — Кэл уже успокоился. — Оно давным-давно пряталось тут, на этом месте. Я видел... видел его. Оно может притвориться человеком, когда захочет. Но это не человек.
—Послушай, ты ударился головой.
Кэл посмотрел на Фокса; глаза его стали почти черными.
—Я вижу его, и второго тоже. — Он разжал пальцы той руки, на которой порезал запястье; на ладони лежал камень, зеленый с красными пятнышками.
—Это его.
Фокс раскрыл свою ладонь, Гейдж свою. У каждого был точно такой же камень.
—Что это? — прошептал Гейдж. — Откуда они взялись, черт возьми?
—Не знаю, но теперь камни наши. Один за всех, все за одного. Думаю, мы что-то выпустили на волю. А вместе с ним и другое. Нечто очень плохое. Я вижу.
Он на секунду зажмурился, потом открыл глаза и посмотрел на друзей.
—Я вижу без очков. Я вижу без них. И ничего не расплывается. Я вижу без очков.
—Погоди. — Вздрогнув, Гейдж стянул рубашку и повернулся спиной.
—Черт, они исчезли. — Фокс протянул руку и дотронулся до гладкой спины друга. — Шрамы. Их нет. И... — Он вытянул руку, на запястье которой уже затянулась неглубокая ранка. — Ну и дела! Мы теперь супермены?
