Идея показалась мне совершенно гениальной, и я утвердилась в
своем мнении, взяв газету "Из рук в руки" и обнаружив не менее
десятка объявлений о том, что требуется "помощница по хозяйству с
проживанием к больному человеку". К больному! А я врач. Конечно же, у меня
есть все шансы быть нанятой на такую работу.
Но меня ждало разочарование. И какое! Оказывается,
великорусские шовинисты сидят не только в паспортных столах и миграционных
службах.
- Как вас зовут? - доброжелательно спросили меня, когда
я позвонила по первому из отчеркнутых в газете номеров.
- Вероника.
- А полностью?
- Ну что вы, можно просто Вероника, - глупо ответила я,
потому что выяснилось, что истинный мотив вопроса остался мною не угадан.
- Назовите имя полностью, - голос в трубке заметно
посуровел.
- Вероника Амировна Кадырова.
- Извините, вы нам не подходите.
Вот так. Но я еще тешила себя надеждой, что случайно
нарвалась на людей, предпочитающих русскую домработницу. После восьмого звонка
стало понятно, что ничего случайного тут не было. Из восьми телефонных
разговоров в двух меня напрямую назвали "нацменкой", а в одном,
услышав мою фамилию вместе с отчеством, заявили:
- Да вы с ума сошли! И не звоните сюда больше.
В одной семье, кажется, пятой по счету, благосклонно
выслушали мой послужной список и вежливо поинтересовались, почему это медик с
высшим образованием ищет такую малопрестижную работу. Врать я не стала.
Какой смысл говорить не правду? Если я совру и меня возьмут,
то все равно придется показывать документы, и уж тут-то меня сразу выпрут
пинком под зад. Если не за отсутствие статуса, то за вранье.
- Жаль, - вздохнула женщина на том конце провода, - а я
уж было обрадовалась, что нашла человека для нашей бабушки.
Мне тоже было жаль. Ну ничего, на следующей неделе выйдет
новый выпуск "Из рук в руки", там тоже будут объявления, и может
быть, мне повезет.
Следующий выпуск газеты меня ошарашил. Из двенадцати
объявлений о помощницах по хозяйству с проживанием девять оказались теми же,
что и в предыдущей газете. По этим номерам я уже звонила. Мне как-то в голову
не приходило, что объявления повторяются из номера в номер на протяжении
длительного времени. На звонки по оставшимся трем новым номерам ушло около
часа. Результат оказался вполне прогнозируемым, женщина с узбекским именем и
узбекским паспортом нужна не была. До следующего выпуска газеты, в котором может
оказаться хотя бы один новый номер телефона, оставалась неделя. А до момента,
когда мне придется освободить квартиру, этих недель оставалось всего три.
Разумеется, я пыталась решить свою проблему через фирмы,
которые как раз и занимаются предоставлением населению услуг сиделок и
домработниц, но ни в одной из них со мной даже разговаривать не стали. Они
работают только с теми, у кого есть московская прописка или хотя бы российский
паспорт с регистрацией в любом российском городе.
Ну что ж, у меня была целая неделя на экспериментирование,
ведь я врач "Скорой помощи", и у меня никогда не опускаются руки,
пока есть хоть малейшая надежда.
И если у больного нет денег, чтобы купить нужное лекарство,
я напрягусь и придумаю, чем его заменить.
Целый день я красивым четким почерком писала объявления. Еще
день был потрачен на то, чтобы расклеить их по всему городу. Я вышла из дома в
шесть утра и вернулась в десять вечера, и мне казалось, что я целиком состою из
двух огромных отекших ног, над которыми взгромоздился невероятных размеров
желудок, истошно вопящий от голода. Теперь оставалось сидеть у телефона и
ждать. Ждать нового выпуска газеты или реакции на мои объявления.
Газета вышла, в ней оказались четыре новых номера, но люди,
отвечавшие по этим номерам, были все теми же: они не хотели иметь дело с
приезжей "нацменкой" без прописки. И почему-то никто мне не звонил.
Миновала еще неделя, и мне пришло в голову, что нужно не
мучиться принятием решения о выборе тропинки, а предоставить это судьбе. Если
ей захочется, чтобы я осталась в Москве, за оставшиеся две недели она пошлет
мне работодателей. Если она этого не захочет, то работу я не найду и через две
недели вернусь в Ташкент. Говорят же, что судьба помогает тем, кто идет
правильной дорогой. Вот я и узнаю, какая из двух дорог правильная.
За два дня до истечения срока аренды квартиры раздался
звонок.
- Вероника?
Голос был женским и незнакомым, значит, по объявлению.
Неужели?…
- Да, я вас слушаю.
- Вы давали объявление…
- Да-да, - торопливо подхватила я. - Все правильно, это
я.
- Скажите, вы действительно врач?
- Да, я могу предъявить диплом и документы о
квалификации. И трудовую книжку, Я работала на "Скорой помощи".
- А почему вас не устраивает работа в медицинском
учреждении?
- Видите ли… Не буду скрывать, меня бросил муж, и мне
негде жить. Устроиться домработницей с проживанием - мой единственный шанс
выбраться из той ситуации, в которую я попала.
- Вы что, рассчитываете до конца своих дней прожить в
чужой семье? - В голосе незнакомки явственно слышалась насмешка.
- Нет, я рассчитываю скопить денег на то, чтобы купить
себе квартиру. Я умею жить экономно и на роскошное жилье не претендую, меня
вполне устроит дальнее Подмосковье, там жилье дешевое, я узнавала.
- Вы прописаны в Москве?
Ну конечно, а как же иначе. Разве могло обойтись без этого
вопроса, от которого у меня делаются судороги в волосах. Но врать нельзя.
- Нет.
- А где вы прописаны? Вы приезжая?
- Я из Ташкента. Русская из Ташкента. Мы с мужем
снимали квартиру, но теперь он живет с другой женщиной, и мне нечем платить за
жилье. А поскольку у меня нет прописки, устроиться на работу по специальности я
не могу.
- Вы давно живете в Москве?
- Четыре года.
- И где работали все это время?
- Нигде. Муж хорошо зарабатывал. Да меня никуда и не
взяли бы без прописки.
Сейчас она спросит меня про фамилию, и на этом мероприятие
можно будет считать завершенным. Господи, как мне это надоело!
- Пятьсот долларов в месяц вас устроит?
Ну вот, судьба сделала выбор. Вернее, дала мне понять, какое
из двух решений для нее предпочтительнее.
Она хочет, чтобы я осталась. Ну что кривить душой, я ведь
тоже этого хочу. Сказать честно, почему? Не потому, что мне так уж безумно не
хочется возвращаться в Ташкент. А потому, что я все еще надеюсь: Олег вернется.
Он ведь не попросил у меня развод, он просто сказал, что полюбил другую и
уходит к ней. А вдруг это временное помрачение рассудка, которое случается с
каждым мужиком в интервале от сорока до пятидесяти? Это так и называется:
кризис среднего возраста. Помрачение пройдет, и он вернется. И нужно, чтобы я
была в Москве в тот момент, когда он захочет меня увидеть.
