– И о ее визжащем хозяине.
– Зря. Работа с холодным оружием – это не только руки, это прежде всего голова. Ты должен быть сосредоточен на тех приемах, которые оттачиваешь. А ты отвлекаешься. Думаешь непонятно о чем… о ком. – Бреннан сдвинул брови и смотрел на меня откровенно неодобрительно. – Тебе доводилось видеть таких тварей? Это поисковая ящерица пограничников. Чутье у этой твари неимоверное, раз в десять лучше, чем нюх у самой хорошей собаки. Она почти безголосая, но результаты ее работы сразу видны на ее шкуре. Спроси у своего друга Жи-Ру, не везет ли он в своих запасниках каких-нибудь особенно ядреных приправ?
– Ящерица и на них реагирует?
– Она реагирует на все. Когда я служил во флоте, то видел, как подобные поисковики находили ма-аленький комочек запрещенных специй, завернутый в несколько слоев упаковки, обложенный сбивающими с толку зловонными медузами, накрытый сверху несколькими слоями свежедубленых кож, которые, сам понимаешь, тоже крепко смердят. И все равно не помогало… Ладно! – Капитан распахнул дверь каюты и глянул на море. – Кстати, Себастьян! Мы вышли за Мертвую линию. Видишь вон то нелепое сооружение? Мы миновали ту самую пограничную платформу, о которой говорил офицер. Ладно, все, свободен, Себастьян. Бэйл, заходи!
В дверях я в самом деле столкнулся с Ариоланом Бэйлом, который также пришел на урок фехтования. Я думал, он на «Громобое». Наверно, воспользовался тем, что корабли ложились в дрейф для пограничной проверки, и перешел на борт «Кубка бурь».
– Что, попрыгал от капитана по углам… боец? – бросил он мне с кривой своей высокомерной усмешкой.
Пограничная платформа, конечно, – внушительное сооружение. Хаотичное на первый взгляд нагромождение деревянных конструкций, металла и даже камня. Издали было сложно оценить ее истинные размеры, однако потом выяснилось, что платформа как минимум втрое длиннее, чем «Громобой». Интересно даже не то, как ее сделали и отбуксировали сюда, к Мертвой линии территориальных вод. Интересно другое: как именно ее поставили на прикол здесь, в открытом море. Да еще так, что никакой шторм не срывает и не уносит прочь. А ведь она тут не один год и, думаю, не одно десятилетие. У спецподразделений Трудовой армии, которые некогда строили пограничную платформу, видно, свои секреты…
Пятый день пути.
Стараюсь не думать о том, что может происходить с Аннабель прямо сейчас. Звериные рожи бородатых прислужников Магра Чужака и его хищные движения так и стоят перед глазами. Отмахиваюсь, как от назойливых насекомых. Но что-то много стало в моей жизни такого, от чего надо отмахиваться. Безуспешно. Аюп Бородач, очухавшись после нежданного угощения капитана Бреннана, дал умный совет, причем, как мне кажется, неожиданно даже для самого себя: мастер Басти, говорит, а ты все время занимай голову чем-то новым.
Аюп Бородач:
– Капитан Бреннан, я как посмотрю, к тебе очень даже благоволит.
Я:
– Конечно. Пообещал, что я назад не вернусь.
– Да, я тоже так думаю.
Судя по серьезному лицу Аюпа Бородача и его вдумчивому взгляду, он так и думает. Я заговорил совсем о другом:
– Я сейчас читаю книгу, которую передал мне капитан Бреннан. Интересная, знаешь ли, вещь. Там в ней несколько закладок было…
Аюп Бородач прищурился:
– И что?
Я рассказал ему о том, что странная пограничная платформа, торчащая посреди моря, не одинока. В нескольких десятках лиг от побережья – почти параллельно ему тянется большой подводный хребет, местами выходящий на поверхности моря. Острова Аспиликуэта входят в гребень этого хребта. Вдоль него установлено семнадцать платформ. Это опорные пункты для патрульных судов, которые барражируют по всей протяженности подводного хребта.
– Здорово, – сказал Аюп Бородач. – Это что же, они видят, что творится под водой? Ух, ух!
– Вряд ли, – сказал я. – Но я еще не все прочитал.
Он сказал очень серьезно:
– Это точно…»
Себастьян обратил внимание на одну примечательную деталь: матросы экипажа, набранного капитаном Бреннаном, практически не разговаривали друг с другом. А если случалось перекинуться парой фраз, они касались исключительно работы со снастями, такелажем или же обязанностей по кораблю, которые должен выполнять каждый рядовой член экипажа. После отбоя в кубрике царила тишина. Редко-редко кто рисковал разорвать покой жилой палубы.
В один не самый прекрасный день все это прекратилось.
И разговор затеял тот, кому и положено было это сделать, – судовой повар Жи-Ру. Он поставил посреди кубрика бочонок из-под эля, присел на него и, жестом подозвав к себе Ржигу и вертевшегося тут же Аюпа Бородача, коротко произнес, обращаясь ко всем присутствующим:
– Есть разговор, ребята. Отставить жевать! Если нужно, я дам свеженькой добавки, кому надо, прямо с камбуза. В котле еще довольно. А вот видите ли этот бочонок? Он до половины полон элем, а тут сбоку есть краник. Подходите со своей посудой. Каждому нацежу.
На него покосились. Посмотрели… У Жи-Ру был внушающий невольное уважение голос густого тембра и яркие глаза, что сияли сейчас веселой злостью. Первым подошел альгамец, не прекращающий при этом скрести лезвием бритвенного ножа по своей гладкой, как шар, голове. Подсели еще трое. Протянули свои стаканы и чашки. Жи-Ру налил каждому доверху.
– Вот что. Нам нужно научиться понимать друг друга, – назидательно говорил он, щедро отпуская напиток. – А то, знаете, это не дело – чуждаться…
Дело спорилось. Матросы время от времени кивали головами, но в диалог не вступали. Жи-Ру продолжал ораторствовать, не замечая, что кое-кто воспринимает его слова отнюдь не так дружелюбно или хотя бы сдержанно, как это было сначала. Он заговорил о том, что море требует общности интересов. Братства. Умения держаться друг за друга. Подставлять плечо. Делить воду на глотки, если застигнет беда. Умения подавлять голод, страх, ненависть.
Способности терпеть.
Дождавшись, пока кружок разросся до двух десятков человек – почти всех обитателей кубрика, Жи-Ру повторил:
– Это не дело, ребята. Если вы думаете, что нам и впредь разрешат вот так вот жаться по углам и болтаться каждый в своем гамаке… так нет. Да вы сами это отлично понимаете. Иначе не были бы здесь. Капитан Бреннан кого попало не берет.
– А раз мы проверенные, чего тогда ты нас учить вздумал? – нелюбезно отозвался альгамец.
Повар Жи-Ру хлопнул в ладоши:
– Извольте! Объясню. Вы люди тертые, закаленные. – Он обвел взглядом угрюмые лица собравшихся вокруг него матросов, натолкнулся взглядом на чьи-то задрожавшие губы, на чьи-то мрачно сведенные брови. – Но… но предстоит стать еще более тертыми. Еще более закаленными. Подходите еще, берите выпивку, ребята.
– Это что же? – хрипло начал альгамец, что подошел первым.
Жи-Ру его не услышал:
