– Он дело говорит, – после паузы заметил Олеварн. – Грызться можно в более подходящих условиях, так что он действительно дело говорит!
– Правда, дело, – разом присоединились и девушки. – К тому же кто мы такие, чтобы обвинять и осуждать его?
Ариолан Бэйл буркнул:
– Ну вы и про Магра Чужака говорили, что он может быть дружелюбным и даже полезным для нашей молодежи… в познавательных, так сказать, целях.
– Значит, так, – сказал Жи-Ру, – я, конечно, этих ваших Пятых окон не кончал и всех премудростей и этих… как его… параграфов не знаю. Но зато я точно знаю, что нам нужно отсюда убираться, да поживее. Упорно мне не нравятся здешние места. Слишком уж красиво. И очень уж безлюдно и тихо для такой красоты. Нужно разделиться: одни будут снаряжать лодку, другие отправятся на поиски воды и провианта. Третьи, – он выразительно взглянул на мастера Бэйла и Себастьяна, – будут зализывать раны и приводить в порядок свои… гм… растрепанные чувства. Всем нам несладко пришлось, так что не будем пускать сопли. Вот как доберемся до большой суши, тогда и будем разбираться, кто кого травил, резал и подсиживал. Все ясно? Значит, переночуем тут, а завтра рано утром, когда еще не встанет солнце, отчаливаем.
– Разумно, – отозвался Ариолан Бэйл и замолчал уже надолго.
Новоиспеченные островитяне принялись за подготовку к отплытию. Идти на веслах до ближайшей суши, судя по всему, было не меньше двух с половиной – трех суток, и потому требовались существенные запасы провизии и особенно пресной воды.
Доставить последнюю вызвалась поисковая партия, состоящая из Ржиги, Аюпа Бородача и Себастьяна. Они взяли с собой пустой кожаный мех и направились на противоположный конец острова – туда, где тек ручей, близ которого Аннабель и барон Армин наткнулись на троих токопильцев.
Они шли вдоль берега и вели негромкий, настороженный разговор:
– Ты что, в самом деле думал, Ржига, что это я?
– Ничего я не думал, Басти… А вот этот Ариолан Бэйл и его дружки – они, кажется, и сейчас не до конца…
– Это я понял. Неужели Аннабель… осталась там?
– Похоже… А многим повезло еще меньше.
– Еще неизвестно, что хуже: погибнуть или плыть с этим зверем из Токопильи неизвестно куда…
– Я тебе больше скажу, – произнес Ржига и даже остановился, оглянувшись на чуть приотставшего Аюпа Бородача. – Помнишь, Басти, кого мы видели на Языке Оборотня… тогда, помнишь?
– Да, конечно. Как можно забыть? Золотые зрачки…
– Башка этой твари вытатуирована на запястьях Магра Чужака, – выпалил полубрешак и в сердцах пнул большой камень, лежащий поперек тропинки.
Машинально продолжив движение вперед, Себастьян наткнулся на замершего Ржигу и едва не сшиб того с ног.
– Да?.. – пробормотал он. – Почему-то я это и подозревал…
– Угу… – в унисон ему пробормотал брешак, потирая ушибленный бок.
Тут их нагнал Аюп Бородач и спросил настороженно:
– А чего вы встали?
– Собираемся с силами! – звонко и без раздумий ответил Себастьян.
Следующая остановка в пути была сделана на краю небольшой топкой рощицы, усеянной каменными обломками. Жирная земля чавкала под ногами. У Себастьяна увяз и слетел с ноги башмак, и пока он примеривался снова надеть его, расторопный Ржига остановился и вытащил из прибрежных кустов какой-то продолговатый предмет, облепленный грязью и травой.
– Это что такое? – быстро спросил Себастьян.
– Это сапог. Видишь, какой – со шнуровкой, из мягкой кожи… Наши такие не носят.
– Ты на подошву глянь, – подсказал Аюп Бородач, за все время этого похода первый раз открывший рот.
– А что там? – В руках Ржиги появился острый сучок, и он ловко очистил им и подошву, и подкову на каблуке. – Это… что?
– Это лилия, – подсказал Себастьян. – Помнишь, ты пришел пьяный из таверны «Баламут» и рассказывал про каких-то рыбаков, которые вытащили свои суда на берег для кренгования? Они тоже нашли на берегу отпечаток сапога с лилией… с токопильской лилией? Уж не брат-близнец ли этого сапога оставил тот отпечаток в глине? Уж не на этот ли остров вытаскивали рыбаки свои посудины?
Ржига мотнул головой, отгоняя от себя нехорошие мысли. Живо, в деталях, вспомнился ему рассказ того рыбака в «Баламуте»… Как там было? «Диковинные силуэты мелькнули в свете молний, жуткие, с оскаленными мордами… Твари возникли в нескольких десятках шагов от рыбаков и пропали так же неожиданно – те даже не успели как следует напугаться и осенить себя охранными знамениями. Потом от самой береговой линии послышались крики, рев, прорывающийся даже сквозь шум бури…»
– Кажется, так, – выдавил представитель пушистого народца. – И, наверное… это было здесь?
– Выброси этот сапог! – подсказал Аюп Бородач и даже подпрыгнул для пущей убедительности своих слов. – И не думай о дурном! Один умный человек говаривал, что плохие мысли – они такие, они могут притянуть тех, о ком думаешь… Вышиби весь страх из своей башки, Ржига-полукровка!
– То-то, я смотрю, ты очень храбрый, – буркнул Ржига, косясь на серовато-бледного Аюпа, выбивавшего зубами длинную замысловатую дробь. – Идем уже!
– Кажется, ручей – это туда.
– Лучше дать крюк по побережью, а не тащиться через этот подъем… В глубь острова…
– Она тогда сказала, что испугалась вовсе не тех троих чужаков, – вдруг вспомнил Ржига. – Аннабель, когда мы захватили тех троих кемметери с Магром Чужаком во главе, сказала, что она испугалась и кричала вовсе не из-за того, что увидела этих троих!
– Ты очень кстати привел эти успокоительные сведения, – съязвил Себастьян. – Хм… Чего же она тогда испугалась?
Ржига только передернул плечами:
– Ну… значит, было что-то и другое… И вообще, что ты ко мне привязался, Басти?! Аюп же сказал, что нужно выкинуть из головы даже мысли обо всех этих… которые… Пойдем уже быстрее! А то я, если честно, хочу вернуться в лагерь до темноты…
Им удалось сделать это: в бухту, где стояла шлюпка, они пришли до того, как грузное солнце, натруженно отекая багровым светом, окончательно сползло в океан. Согласно приказу Ариолана Бэйла по периметру лагеря были разведены костры, у которых сменялись двое караульных. Оружия не было, отражать нападение потенциального врага пришлось бы голыми руками, однако ни разу не было упомянуто о том, что они могут оказаться на острове не одни. Не надо накликивать беду.
Себастьян хотел было сказать мастеру Бэйлу о том, что вместо костров сейчас очень пригодились бы серые жерланы. Создания, с помощью которых студенты Школы Пятого окна прикасались к древнему, почти утраченному знанию. «Через выстроенную таким образом защиту не пробьется ни один ксеноморф, – говорил тогда в ночном шатре у Тертейского моста Ариолан Бэйл своим притихшим однокашникам. – Ни его запах, ни исходящий от него свет, разве что само его намерение напасть на вас, изменить вас…»
