«Принцесса Яна», подчиняясь приказам своего капитана, металась по полю брани, стараясь оказываться там, где было наиболее тяжело. Дир Героссо лез в самое пекло, и казалось, одно наше присутствие помогало изменить ситуацию. Иджина с его людьми мы давно уже высадили на фрегат Изнерда, на котором теперь развевался скардарский флаг.
Я стоял на мостике «Принцессы» и наблюдал, как с грохотом распадаются на обломки корабли, бывшие когда-то гордостью держав. Морские красавцы тонут, скрываясь в пучине, а их мачты, еще торчащие из воды, облеплены фигурками людей, отчаянно пытающихся спастись. От бортов отходят шлюпки с моряками, которым посчастливилось не разделить судьбу своих гибнущих кораблей.
Я просто стоял и смотрел, потому что от меня сейчас абсолютно ничего не зависело. Очень тяжелый момент я пережил, когда решил, что победить нам не удастся: слишком уж трагично выглядела общая картина. И именно тогда, когда мной овладела крайняя степень отчаяния, наступил перелом.
Все началось с того, что корабли Табриско начали выходить из боя, спеша удалиться с места сражения. И враг дрогнул. Нет, Изнерду нельзя было отказать в мужестве, никак нельзя, но он пришел сюда захватчиком, а все эти люди защищали свою родину — Скардар. Видимо, это и сыграло основную роль.
Сражение закончилось, когда на море легла ночная мгла, и закончилось оно бегством оставшихся на плаву вражеских кораблей. Потери с нашей стороны были очень серьезные, но мы смогли сделать главное: разгромить объединенную эскадру Изнерда и Табриско. Именно разгромить, потому что спастись бегством удалось далеко не всем.
Мы не стали преследовать вражеские корабли, в этом меня убедил адмирал дир Митаиссо. Когда я уже совсем было собирался отдать такой приказ, с борта подошедшего линкора «Морской лев» засемафорили, затем с него спустилась и направилась к нам шлюпка. Доводы адмирала против преследования были вполне резонными, и я с ними согласился.
Вместо этого «Принцесса Яна» подошла к полузатопленному «Пеликану», чтобы снять с него оставшихся в живых моряков. Их оказалось всего трое, и среди них капитан, совсем мальчишка. Он был без сознания, когда его подняли на борт «Принцессы». И мне оставалось лишь снять с себя орден Белого волка и надеть награду ему на шею.
«Выживи, парень, обязательно выживи, — мысленно просил я. — Не знаю, как сложится в дальнейшем твоя судьба, но самое главное в своей жизни ты уже сделал. И эта железяка на грудь — лишь малая часть того, чем я тебе обязан. Ведь если бы флагман Изнерда не погиб, ни черта бы нам не удалось, ни черта».
Затем мы снова собрались на борту «Морского льва», но теперь уже для празднования победы, такой великой и такой нужной. Я принимал поздравления с самым спокойным видом, хотя внутри все ликовало. И пусть мы разгромили не весь флот Изнерда, у врага оставалось еще много кораблей, но все они были так далеко, где-то там, на юге. Это Табриско чуть ли не сосед Скардара, а Изнерд…
Кроме того, у Изнерда всегда было полно недоброжелателей, так что вполне возможно, что найдется много шакалов, готовых урвать кусочек добычи у ослабевшего льва. И какое-то время ему будет явно не до нас. А потом уже будем решать, что и как делать дальше.
Я встал с кресла, установленного во главе стола, и застыл, дожидаясь, пока на меня обратят внимание и замолчат. Затем, когда люди перестали одергивать друг друга и в кают-компании установилась тишина, я заявил:
— Следующая наша цель — Табриско. Выступаем по готовности.
Поднял кубок, поприветствовал им застывших от неожиданности офицеров, хлебнул вина и отправился спать. Не хотелось, чтобы люди видели меня пьяным, а именно таким я в тот момент и был.
Глава 35
СВЕЖАЯ ВОДА
— О чем задумался, господин де Койн?
Голос Иджина вырвал меня из небытия. О чем, о чем? О чем может думать человек, ответственный за судьбу целой державы? Конечно же сразу о нескольких вещах. Тем более после вчерашнего празднования победы трудно сконцентрировать мысли на чем-нибудь одном.
Например, я думаю о том, как был прав, вняв совету адмирала дир Митаиссо, не рекомендовавшему преследовать разгромленную эскадру из-за надвигающегося шторма, который, кстати, действительно разразился ночью, сразу же после сражения. Благо мы успели, снова следуя совету адмирала, спрятаться за островом, в относительном затишье. Представляю, что сейчас творится в открытом море и как достается вражеским кораблям, многие из которых с трудом удерживались после боя на плаву. Ну так пусть сама стихия и завершит то, что вчера мы так удачно начали. Все корабли она, конечно, ко дну не пустит, но кое-кто из них там окажется точно.
Переход из Абидоса к месту сражения стоил мне нервов. Застань шторм нас в пути — и одни небеса знают, чем закончилось бы вчерашнее сражение. Потому что не предназначены для океанского плавания ставшие миноносцами скорлупки, так что разгул стихии они вряд ли бы пережили.
Вся их ценность в том и заключалась: в небольших размерах, неплохой скорости и отличной маневренности. Но самое ценное — это конечно же люди, управляющие ими, и здесь уже целиком заслуга Иджина, сумевшего подобрать экипажи. А вот мины — заслуга Гриттера.
После вчерашнего сражения у нас осталось четыре миноносца. Всего четыре или целых четыре — это с какой стороны подходить. Шестов для мин у нас достаточно, как и стаканов с пусковыми механизмами, о порохе и говорить нечего.
Еще я думаю о погибших во вчерашнем бою тринадцати кораблях Скардара, это почти треть эскадры. Вражеских кораблей погибло много больше, да и шторм, очень на это надеюсь, приложит свою руку к тому, чтобы жертв прибавилось.
Думал я и о прошлом страны, где оказался волей случая. Скардарский флот когда-то не знал поражений вовсе не потому, что был самым многочисленным. Просто все его противники знали, что он никогда не отступится, будет биться до последнего, невзирая на соотношение сил. Потом все начало угасать. И начало тому положила буря, принесшая флоту Скардара страшные потери в том самом злополучном проливе.
И как теперь вернуть флоту прежнюю славу?
— Я думаю, господин дир Пьетроссо, о том, когда же закончится этот шторм. И еще о том, чтобы следующий не застиг нас по пути к Табриско.
— К Табриско? — В голосе Иджина явно прозвучали удивленные нотки.
Нет, черт вас возьми, вчера в пьяном виде я трепал языком неизвестно о чем, а сегодня протрезвел и теперь боюсь своих собственных слов. Конечно, к Табриско. Сейчас самый удобный момент для нашего визита.
— Да, господа, — сказал я, так как к нашему с Иджином разговору прислушивался и присутствующий на мостике капитан «Принцессы» дир Героссо. — Именно к Табриско. Конечно, было бы значительно лучше ворваться в гавань Мениаля на плечах противника, а еще лучше прийти первыми. Представляете, все ждут свои корабли с победой, а тут мы, как… — Я на мгновение замешкался, выбирая сравнение. Нет у них здесь снега, климат не тот. — В общем, неожиданно. Но коль скоро не получилось неожиданно, в любом случае откладывать визит нельзя.
