Яна, время от времени бывавшая у меня в гостях, всегда проходила мимо нее с легкой опаской. Потом мне удалось уговорить Яну на то, что я давно уже представлял в мечтах, и выражение глаз ее при взгляде на шкуру изменилось.
Взамен я получил известие о том, что отныне являюсь обладателем самого страшного секрета Империи, поскольку девушки ее происхождения и ее положения… на полу, на шкуре…
Я поведал своему собеседнику эту охотничью историю, разумеется, сократив кое-какие детали, его не касающиеся и напрямую к истории не относящиеся.
Во-первых, она, на мой взгляд, была достаточна интересна. Во-вторых, от того же Иджина я слышал о встречающихся на территории Скардара гигантских волках, по описанию очень похожих на убитого нами. Ну и в третьих, мне до чертиков надоели его ненавязчивые вопросы, и, чтобы избавиться от них, пришлось делать так, чтобы он слушал, не перебивая.
Затем в голову пришла другая мысль: что-то не на шутку я распустил язык, никогда раньше за собой такой словоохотливости не замечал. Вряд ли у них имеется что-то вроде скополамина, пентотала или любой другой разновидности «сыворотки правды», но чем иначе я могу объяснить свое поведение? И как бы я его мог принять внутрь? Хотя, общаясь с девушками, я выпил один бокал вина и пригубил из другого. Да и в компании дир Мессу позволил себе еще немного.
Или так подействовали на меня сами девушки? В любом случае, я где-то слышал, что для того, чтобы преодолеть действие такого препарата, как раз и необходимо говорить, говорить много и не по существу. Так что шутка «молчал, как Штирлиц на допросе» оказалась явно не про меня. Нет, наверное, это все же заслуга девушек, они были такие миленькие, а я так давно не общался с женщинами.
В общем, настроение у меня было довольно игривое, несмотря на то, что дир Мессу при Минуре несомненно являлся кем-то вроде начальника Тайной стражи Империи, больно уж повадки у них у всех одинаковы. Если бы меня ждали какие-то неприятности, они бы уже наверняка произошли. То, что мне предстояла встреча с местным фюрером, а именно так я назвал правителя Скардара после рассказа Иджина о любви Минура к долгим речам, меня не особенно тревожило. Интерес Минура ко мне понятен, ему непременно донесли обо мне все, что успели узнать.
Не знаю, насколько рассказанная мною история показалась интересной дир Мессу, по его лицу вообще трудно что-то понять, но сразу по ее окончании мы и отправились на встречу к отцу Диамуна. Правда, и здесь по-простому не обошлось.
Когда мы прошли некоторое расстояние по широкому дворцовому коридору, по обеим сторонам которого стояли фигуры рыцарей в полных доспехах, опирающихся на длинные двуручные мечи, дир Мессу внезапно хлопнул себя по лбу. Сославшись на страшную забывчивость, связанную с многочисленными делами, он извинился и заявил, что этим путем покоев ондириера мы не достигнем: во дворце ремонт, и нам следует пойти в обход.
Путь наш почему-то проходил через подземелье, мрачное, освещенное редкими факелами. Пару раз мне даже послышались жуткие стоны, доносящиеся сквозь каменные стены.
Впрочем, и это не испортило мне настроения, ведь, чтобы заманить в узилища дворца, вовсе не требовался такой сложный алгоритм действий и событий, достаточно было вызвать дежурный наряд стражи.
Затем мы поднялись на два уровня выше и снова оказались на поверхности. Мне снова пришлось немного подождать, теперь уже у двери, за которой скрылся дир Мессу. Наконец он вышел и жестом пригласил меня в комнату.
Минур дир Сьенуоссо, ондириер Скардара, на фюрера не был похож абсолютно. Он походил на внезапно состарившегося лет на двадцать — двадцать пять своего сына Диамуна. Разве что манера держать себя отличалась, да еще глаза. Такие же темные, как у сына, но выражение у них было совсем другое. Они выдавали человека, привыкшего к тому, что подчиняются малейшему его слову или жесту. В остальном отец и сын были похожи: ростом, комплекцией, отсутствием растительности на лице, даже привычкой тянуть вверх правый уголок рта. Разве что волос на голове у отца было еще меньше, чем у Диамуна, что в большинстве случаев говорит о хорошем мужском здоровье.
О тонкостях этикета мне подробно поведал Иджин, и с этим ничего сложного связано не было. Представил меня дир Мессу, и мне осталось только изящно шаркнуть ногами, сделать руками сложное движение, более присущее мастерам кунг-фу, и на пару мгновений застыть в полупоклоне, прижав шляпу к груди.
Не знаю, чего хотел добиться правитель, вперив в меня тяжелый взгляд, но почувствовал я себя не очень уютно. Ответить ему твердым своим? Но это всегда вызов, так к чему мне это? Упереть глаза в пол — не дождешься, пусть твои подданные этим занимаются.
В моем мире достаточно много несложных и общедоступных методик, весьма эффективных, чтобы отразить такой взгляд и даже одержать победу. Но против этого человека я не мог их использовать, и мне срочно пришлось придумывать еще одну. Получилось нечто среднее между тем, что хотел увидеть он, и тем, чего желал я. Разве что очень хотелось зевнуть — нервы, наверное. Потому что бравируй не бравируй, результат будет один и тот же.
Хотя буквально день назад Иджин заявил мне своим обычным полушутливым тоном, что для него обычно, что, не будь конфликта между мной и Диамуном, я вполне мог бы получить награду Скардара, того же Белого волка — восьмилучевую звезду немалой величины, выполненную из золота, в центре которой имелось изображение волчьей головы.
Бывает он трех степеней, и высшей считается, никогда бы не подумал, первая. Не надо мне никаких наград, да и на награждаемых таким взглядом не смотрят.
Немного помолчали, и я смог наконец разглядеть комнату, в которой оказался.
Скромная в размерах, скромно обставленная и явно не предназначенная для приема высоких гостей. Но спрятать здесь незаметно нужное количество людей было бы проще простого.
Хотя бы за ширмой или за той резной панелью либо в темном углу у меня за спиной, отражение которого я видел в стеклянных дверцах бюро.
Видимо, недоработка. Или, наоборот, все продумано до мелочей.
Наконец дело дошло и до слов. Поначалу между нами завязался ничего не значащий разговор. Дир Сьенуоссо поинтересовался здоровьем ее величества Янианны I. Мне и самому хотелось бы это знать.
Затем последовали вопросы о знакомых и незнакомых мне людях. От Минура я узнал о поветрии моровой болезни в имперской провинции Караскер, к счастью, не обернувшейся эпидемией. Поговорили немного даже о моде. Светский разговор, не более того.
Снова помолчали, что дало мне возможность пригубить из бокала, стоявшего передо мной на столе. Минур коротко звякнул в колокольчик, призывая слугу, вполголоса отдал ему распоряжение, ни одного слова из которого я не понял, и вот тогда он заговорил о том, для чего меня, наверное, сюда и привели:
— Как вы считаете, господин де Койн, сможет ли Империя открыто выступить на стороне Скардара в войне с Изнердом? — Правитель тут же уточнил: — Это не значит, что Империи следует послать свой флот или хотя бы его часть к берегам Скардара. Но вы могли бы отправить корабли к Менисуайским островам, чтобы вернуть свои территории.
