Рассказывай, Фред, рассказывай. Не обращай внимания на такие мелочи.
— Поначалу все шло замечательно, Артуа. Ты даже не представляешь, каким прекрасным кораблем была та «Мелисса»! При свежем попутном ветре мы спокойно делали одиннадцать-двенадцать лиг! А как она слушалась руля!
Я дам тебе покомандовать своей «Лолитой», Фред, когда мы до нее доберемся. Ты сейчас как будто бы о ней рассказываешь. И еще тебе понравится то, что четырнадцать лиг «Лолита» делает словно играючи. Так что не отклоняйся от темы.
— Проблемы начались после месяца плавания. Сначала команда подцепила какую-то болезнь в Чемприо, порту королевства Либинстрод, куда мы зашли пополнить запасы воды и продовольствия. Из-за этой болезни я потерял треть экипажа, да и сам еле выкарабкался, наверное, лишь благодаря этому. — Фред щелкнул ногтем по зазвеневшему бокалу. А что, вполне достойное лекарство. Не будь его, нам пришлось бы значительно сложнее в этой жизни. — Мне пришлось нанять матросов. — Фер Груенуа покачал головой. — По сравнению с ними люди Гентье выглядят просто ангелочками. И мы снова пошли на запад, пока не уперлись в эти чертовы скалы. Представляешь, из воды будто показались вершины какого-то огромного горного хребта. Никакой растительности, сплошной камень. И миллионы птиц. Когда они взлетали, темнело небо. Мы пытались найти между скал проход на запад, но все было тщетно. Тогда мы решили продолжить плавание на юг. Затем нам встретились острова, много островов. На моих картах они оказались не обозначены, и я решил назвать их архипелагом императора Конрада III.
Ну что ж, Фред. Будь император жив, он оценил бы это. Люди умирают, а названия остаются и живут еще долго. Говорят, что люди живут столько же, сколько память о них. Так что покойный император оценил бы такой подарок по достоинству, говорят, он был весьма неглупым человеком.
— Как ты думаешь, де Койн. — Фред посмотрел на меня. — Император ведь давно умер, может быть, мне стоит назвать эти острова именем императрицы Янианны?
— Я думаю, что императрице будет очень приятно, фер Груенуа.
«Она живой человек, такой же, как и мы с тобой, и очень любит получать подарки. Да и кто этого не любит?» — подумал я.
— Фред, а карты у тебя остались? Ведь без них твой подарок будет лишь пустыми словами.
— Да, имеются. Правда, я восстановил их по памяти, но за точность ручаюсь. Никогда не мог пожаловаться на плохую память. Иногда даже сожалею об этом, поскольку кое-что мне хотелось бы забыть навсегда.
Карты — это действительно важно, иначе будет сложно доказать, что право открытия новых земель принадлежит Империи.
Мне захотелось поинтересоваться у Фреда, не называется ли какой-нибудь остров архипелага именем фер Груенуа, но я передумал. Он сейчас не в том настроении, чтобы по достоинству оценить мои шутки.
Обязательно нужно будет послать на острова экспедицию, чтобы основать там факторию. Было бы неплохо получить эти земли во владения. Не мне лично конечно же, просто добавить их в имперскую корону. Иначе не очень правильно получается: Империя, а ни одной колонии нет.
Исторически Империя никогда не являлась великой морской державой, может быть, потому что своих земель хватало с избытком, и их все еще предстояло заселить и освоить. Флот был, и довольно большой, решающий локальные задачи. Например, такие, как защита торговых путей, проходящих в имперских водах, или охрана побережий, борьба с контрабандой, наконец. Но применить его для демонстрации имперской мощи вряд ли получится, в этом мире существовали державы и с более могущественными военно-морскими силами.
Развитие любой цивилизации напрямую зависит от международной торговли, так было, так есть и так будет. Цивилизации, существовавшие долгое время в изоляции, с удивлением обнаруживали свое отставание от внешнего мира, иногда безнадежное. Так что Империя просто обязана иметь могущественный военный флот, чтобы знали те, кто решит посягнуть на ее торговые суда, бороздящие все моря и океаны, что у Империи дли-и-инные руки. И что она обязательно дотянется ими туда, где обидели ее граждан.
Как я был бы горд, если бы так было у моей уже бывшей родины. Я закрыл бы глаза на многое другое и любил бы ее такой, какая она есть. Недаром говорят: «родина-мать», но как же плоха та мать, которая позволяет чужакам обижать ее детей.
Перед самым моим отплытием в Монтарно Коллайн приготовил подробный доклад о внешней торговле, из которого было ясно, что многие товары являются предметом импорта. В этом нет ничего страшного, если бы не занимались этим сплошь и рядом купцы-чужеземцы.
Так что будет у Империи могучий флот, обязательно будет. И мы не просто построим огромное количество кораблей из сырой сосны. Нет, у нас все будет по-другому. И нужно это не мне. У нас с Янианной родится ребенок, и очень надеюсь, что не один. Вот для них и буду делать.
Так, хватит об этом, стратег доморощенный. Мы здесь не для этого собрались.
Фер Груенуа задумался тоже. Увидев, что я снова смотрю на него, Фред продолжил:
— Ты не представляешь, Артуа, что это были за земли! Казалось, что после своей смерти мы попали туда, куда попасть не заслуживаем. И люди, какие там люди! Они дикари, наивные дикари, у них даже железа нет, только острые камни и палки, обожженные на огне. Но они веселые, открытые и полные той радости жизни, что мы так давно растеряли. Мы пробыли там две недели, и, когда уходили, на наших глазах блестели слезы. Потому что такое бывает раз в жизни.
С таким я расстался с тобой почти три года назад, Фред. У тебя так же блестели глаза, когда ты рассказывал мне о предстоящей экспедиции. Только седины у тебя тогда не было. И в глубине глаз не жила боль. И мне не хочется рассказывать тебе, что у нас на одном из островов такого тропического рая съели Кука, а другие обезлюдели после того, как на них побывали пришельцы. Обезлюдели от гриппа, от которого у аборигенов не было иммунитета.
— Мы шли все дальше на юг, а рифы не заканчивались и не заканчивались. Однажды прямо по курсу мы увидели землю, и она занимала всю видимую часть горизонта. Вот тогда я и потерял свою «Мелиссу».
Фред замолчал, чтобы наполнить бокал вином из бутылки. Мы обнаружили их пару дюжин, когда в очередной раз пытались найти деньги, спрятанные в капитанской каюте.
— Понимаешь, Артуа, невозможно предугадать такое. — Он словно оправдывался. — Мы шли только под брамселями и кливером, а на салинге стоял впередсмотрящий. Наверное, там на все море только одна подводная скала, и нам посчастливилось на нее наскочить.
Это судьба, Фред, а с ней не поспоришь, при всем желании не поспоришь. У нас для такой ситуации даже есть специальный термин: «из-за неизбежной на море случайности».
— К счастью, море было спокойным, и спаслись все. Добрались до берега, и вот там… Представляешь, Артуа, меня, в чьих жилах течет благородная кровь известных на всю Империю предков, обратили в раба, словно последнего смерда! И чем я только не занимался! Месил ногами навоз с соломой, пас скот, ковырялся в земле… И все это для того, чтобы вечером получить немного вонючего мяса и кусок просяной лепешки. Так прошло несколько месяцев, но однажды, на праздник, все местные перепились. Насколько я понял, торжества были связаны с расположением звезд на небе. Что-то куда-то зашло, а что-то, наоборот, показалось. Вот тогда нам и удалось сбежать. Удалось, правда, не всем, потому что многих из моих людей еще до праздника увели неизвестно куда.
