Затем Кадьен поинтересовался: а что будем делать потом? Все зависит от реакции вайхов, ответил я. И добавил, что утро покажет наши дальнейшие действия. К моему удивлению, вопросов больше не было – не знаю даже, хорошо это или плохо.
Дальше мы сидели у ярко горящего костра, изображая пьяную компанию. Бедные вайхи, на их месте я бы голову сломал, чтобы понять, что все это значит.
Наконец пришло время принимать коренья, и Шлон раздал каждому по небольшому кусочку. Я разжевал свой корешок, прислушиваясь к ощущениям. Немного горчит, чуть щиплет язык, слюна стала вязкой. Проглотил его и стал ждать результатов. Костер догорал. Это к лучшему – в любом случае пора привыкать к темноте. Посидели, помолчали, думая каждый о своем. Мне вспомнилась Энолия, ее ласки и поцелуи, стройное нежное тело. Почувствовав томление в чреслах, я одернул себя, встал, прошелся. Смотрите-ка, а ведь действительно окружающий мир стал светлее, раздвинулись границы видимости. Следом почувствовался пьянящий прилив сил, желание броситься на врагов, крушить их и рвать на части. Эге, передозировка, однако. Я посмотрел на остальных – то же самое читалось и в их глазах. Кивнул «диким»: пора! «Дикие» встали и попрыгали, проверяя на себе источники шума. Затем, пригнувшись, скользящей походкой отправились в ночь.
Мы сидели верхом на лошадях у самого прохода, ожидая возвращения «диких». Корешки сработали на славу: я видел склон, лежащую за ним ложбину, но, несмотря на это, появление Ворона с Котом стало для меня неожиданностью. Я даже вздрогнул – настолько внезапно они появились перед самыми мордами лошадей.
Ворон развел руками в стороны и отрицательно покрутил головой. Указав в сторону реки и брода, поднял руку с тремя пальцами, а затем провел ладонью поперек груди. На склонах никого не оказалось, переправу сторожили трое, и все они уже мертвы.
Я кивнул и указал на лошадей, которых держал в поводу Кадьен. Когда «дикие» уселись, поднял руку вверх и покрутил ею, привлекая внимание. Затем вынул белую повязку и пристроил ее на тулью шляпы, пятками посылая Ворона в проход. Мы выстроились в две шеренги, на ходу набирая скорость вниз по склону.
Когда мы приблизились к левому крылу лагеря степняков, я заорал первым, подавая пример остальным. До скалы мы долетели, почти не снижая темпа, сбивая лошадьми, топча копытами и награждая ударами копий и сабель мечущихся ошалелых вайхов. У самой скалы повернули коней к центру, устремляясь к отлично видимому белому шатру вождя.
Я бросил трофейное копье в шарахнувшегося от меня степняка. Затем, выхватив шпагу и один из пистолетов, направил Ворона грудью на вайха, державшего саблю обеими руками. Завернув коня чуть влево, от души приложился шпагой по его шее. Выронив оружие, степняк рухнул на колени, пытаясь зажать рану руками.
Слева Прошка рубился с двумя кочевниками, страшно скалясь и нанося рубящие удары поочередно своим балотом.
Направив Ворона к ближайшему вайху, почти коснувшись стволом его затылка, в упор разрядил пистолет. Проухв воспользовался замешательством оставшегося противника, отвлекшегося на близкий выстрел, и вонзил клинок балота в его живот.
– Держать линию, – заорал я, узрев, что наш левый фланг притормозил перед группой вайхов, ощетинившихся копьями. Со стороны егерей забухали выстрелы пистолетов – три, четыре. Группа распалась, часть из них завалилась на землю, оставшиеся бросились в сторону близкой степи.
– Вперед, вперед, – скомандовал я, стараясь перекричать шум боя, одновременно пришпоривая Ворона и меняя пистолет на заряженный. Вот она, палатка главаря, еще чуть-чуть, и мы выходим на край лагеря, а дальше – все, к себе на холм. Мне на секунду показалось, что мелькнуло искаженное лицо главного вайха, что-то орущего, я направил лошадь в его сторону, но он пропал из виду. Вот и шатер, из-за него выскочил вайх с пистолетом, направляя его в мою сторону и прицеливаясь. Я попытался согнуться, спрятаться за шеей Ворона, понимая, что не успеваю. Откуда-то из-за моей спины возле него возник Анри, нанося удар шпагой по руке с зажатым пистолетом, сбивая прицел. Следующий его удар пришелся в грудь выронившего оружие степняка.
Полог шатра распахнулся от удара копьем находящегося внутри степняка, целящего мне в лицо, – я с трудом успел в последний момент отклониться немного назад. Но и это бы меня не спасло, если бы не Ворон, который чуть притормозил, отыскивая дорогу среди сваленных на землю у шатра кучи непонятных свертков. Копье пронеслось от моей головы буквально в нескольких сантиметрах, задев кожу лица привязанным к основанию наконечника конским хвостом, и втянулось обратно. Я выстрелил прямо через полог, надеясь не промахнуться на таком коротком расстоянии. Следовавший сзади Проух ткнул балотом пару раз прямо через ткань шатра, определенно в кого-то попав.
– Еще немного, нажмем, парни! – крикнул я во весь голос, и тут на моих глазах рухнула лошадь Коллайна, заваливаясь на бок и прижимая его своим туловищем. Ноги лошади судорожно задергались, не менее судорожно дергался и Коллайн, пытаясь освободиться от прижавшей его к земле массы.
И было из-за чего: в его сторону, яростно крича, бросились несколько вайхов. Среди них я увидел главного, которого трудно было с кем-либо спутать из-за его непомерной толщины. Я скачком приблизился к ним, выхватывая очередной пистолет. Удар шпагой, выстрел, снова удар шпагой. Анри все еще боролся с весом уже мертвой лошади. Ну скорее же, дружище, черт тебя возьми! Коллайн, словно услышав меня, наконец выдернул ногу и припал на одно колено, держа по пистолету в каждой руке. Два его выстрела слились в один, и ближнюю пару вайхов отбросило, сбив с ног.
Нанеся удар шпагой по левую сторону, я почувствовал резкую, обжигающую боль в правом боку. Это вайх, воспользовавшись предоставленной возможностью, вонзил в меня наконечник копья и продолжал давить, ухватившись за древко еще и левой рукой. Я, выронив и пистолет, и шпагу, вцепился в копье правой рукой, схватившись за луку седла другой, пытаясь сдержать давление. Но тщетно, рука скользила по древку, я чувствовал, как копье проникает все глубже, со звуком, удивительно похожим на треск рвущейся ткани. Мы орали оба – я от боли, вайх от ярости, а проклятое стремя не позволяло мне свалиться с лошади. Мне уже казалось, все, пришел конец, когда возле моего уха промелькнул балот. Проухв ударил, держась за самый конец древка, прямо из-за Ворона, и попал вайху по голове. Вайх упал на колени, освобождая меня от наконечника.
«Господи, больно-то как! – Пронеслось у меня в голове. Я зажал рану правым локтем, поднимая голову. Вайхов атаковали «дикие», нанося удары саблями с обеих рук и страшно скалясь при этом. Слева Нектор и Шлон яростно рубили степняков, тесня их на каждом шагу. Вайхи пятились, задние растворялись в темноте, отступая. И только те, кто попал под удары клинков, продолжали сопротивляться, пытаясь спасти свои жизни.
Через пару минут все было кончено. Коллайн с разряженными пистолетами опустился на землю, не в силах стоять на ногах.
– Анри, беги сюда, быстрее!
Ворон – могучий конь, вынесет обоих. Коллайн, сильно припадая на правую ногу, бросился ко мне, на ходу засовывая пистолеты за пояс. Я левой рукой помог ему забраться поперек седла и прокричал, вернее, прохрипел:
