Филановский помолчал немного, потом посмотрел на Станислава
внимательно и немного смущенно.
– Все-таки это мой брат. И мне этот проект особенно
важен. Ты меня понимаешь?
О том, что Андрей Филановский читает лекции и проводит
семинары, Янкевич никогда не слышал. Но какое это имеет значение, когда тебе
говорят, что на особенный проект нужен особенный человек, и человек этот – ты?
Разумеется, он согласился, написал заявление об уходе и уже через две недели
сидел в действительно просторном и хорошо обставленном кабинете руководителя
отдела продаж издательства «Новое знание».
Сколько сил он вложил в рукопись Андрея! Сколько бессонных
ночей провел, обдумывая его слова, стараясь полностью вникнуть в их суть и
передать эту суть как можно точнее и в то же время понятнее для читателя! Он
шлифовал каждую фразу, благоговейно сохраняя присущий автору легкий разговорный
стиль изложения, выверял по первоисточникам цитаты, которыми изобиловал текст и
которые Андрей выдавал по памяти и потому не всегда дословно, выписывал в
блокнот отдельные высказывания, которые, по его мнению, могли бы стать основой
для рекламных плакатов и для оформления обложки, он составлял конспекты
выступлений перед книгопродавцами и – отдельно – перед издателями других стран
– членов СНГ, которые могли бы заинтересоваться приобретением прав на перевод
книги.
Работал он с огромным удовольствием, впервые за много лет
ему было по-настоящему интересно то, что он делал. Во-первых, сама рукопись
была очень любопытной и совершенно необычной, а во-вторых, Станислав полагал,
что первым самостоятельным проектом он создает себе репутацию и имя в
издательстве. Если продвижение и продажа книги Андрея Филановского пойдет
успешно, Александр даст ему следующее задание, такое же интересное и приносящее
столько же удовлетворения.
Янкевич, приступив к работе в начале декабря, закончил ее
как раз к Минской ярмарке. Поездка в Беларусь была его первой служебной
командировкой в качестве представителя издательства «Новое знание», и он очень
волновался, что не сумеет сделать все, как надо. Специального мероприятия, на
котором можно было бы выйти на трибуну и рассказать о готовящейся к изданию
необыкновенной книге, предусмотрено не было, и Александр постоянно повторял,
что «надо тусоваться», то есть знакомиться с нужными людьми и выдавать им
информацию. Кажется, поездка прошла успешно и оказалась плодотворной, потому
что сразу после ярмарки в издательство обратились несколько книготорговых фирм
с вопросом о новой книге. Филановский был доволен и в середине февраля заявил
Станиславу:
– Неси загранпаспорт и фотографии, поедем с тобой на
книжную выставку в Лондон, а прямо оттуда – на Парижский книжный салон. Надо
тебе отдохнуть, а то на тебя смотреть больно.
– А кто еще поедет?
– Дамочек возьмем, пусть встряхнутся, по магазинам
побегают.
Фраза показалась Янкевичу странной и двусмысленной. Ни о
каких дамочках он и не помышлял, он был вполне счастлив в своем устоявшемся
браке и не собирался вынимать кирпичи из крепкой, надежной стены. Однако уточнить,
что имеется в виду, постеснялся.
На деле же все оказалось совсем не так, как он предполагал.
Под «дамочками» глава издательства подразумевал четверых сотрудниц с тяжелыми
семейными или личными обстоятельствами. Самой молодой из них было под сорок,
самой старшей – корректору Лидии Степановне – шестьдесят семь. Кто-то из них
маялся с сыном-алкоголиком, кого-то недавно бросил муж, у кого-то умер отец… Не
предвиделось даже намека на какой бы то ни было флирт, Александр Филановский,
будучи моложе всех своих «дамочек», по-отечески опекал их, не пожалев денег из
издательского бюджета на то, чтобы вывезти их за границу, поселить в хорошей
гостинице и выдать приличные командировочные. Более того, он совершенно потряс
воображение Станислава Янкевича, когда в один из дней сказал:
– Сегодня на ярмарку не идем, без нас обойдутся. И
вообще, там нечего делать. Дамы, сегодня мы идем по магазинам вас одевать. На
ценники не смотреть, я все оплачиваю.
– Мне ничего не нужно, – попыталась было
посопротивляться немолодая и по-старушечьи одетая Лидия Степановна, – у
меня все есть.
– Не сомневаюсь, – великодушно ответил
Филановский, – но пусть у вас будет все и еще чуть-чуть. Просто для
настроения.
Процесс одевания издательских дам Янкевича сперва
развеселил, потом изрядно озадачил. Филановский с деловым видом ходил вдоль
кронштейнов с одеждой, отбирал то, что ему нравилось, и требовал примерить.
Когда он увидел, как одна из женщин понесла в примерочную ярко-бирюзовый
шелковый костюм, то рванулся к ней и буквально выхватил вешалку из ее рук.
– Вы с ума сошли, Галочка, разве это можно носить?
Повесьте на место немедленно. Вот, смотрите, что я для вас нашел. Вы должны
носить только такой цвет и только такой фасон.
Галя примерила то, что посоветовал ей начальник. Костюм
сидел безупречно, и Янкевич даже подивился тому, как это Саша смог угадать. Но…
он совершенно не шел тридцатидевятилетней Галине. Она была очень милой
темноволосой женщиной с чистой смугловатой кожей, обаятельной и улыбчивой, но,
как и почти все смуглокожие брюнетки, выглядела старше своих лет, и тот
бирюзовый костюм, что она присмотрела для себя вначале, оживил бы ее и сделал
свежее, моложе. Филановский же выбрал темный строгий деловой костюм, который
подчеркнул красивую фигуру Галины, но ее саму сделал как минимум лет на десять
старше. И вообще, она в этом костюме производила впечатление озлобленной старой
девы, хотя, как Станиславу было известно, у нее чудесная семья, любящий муж и
прелестные ребятишки. Да, глаза у нее печальные, потому что месяц назад она
похоронила отца, но это же не повод для того, чтобы заставлять ее носить такой
костюм!
– Отлично! Просто супер! – заявил
Александр. – Снимайте и давайте мне, я сам отнесу на кассу. Теперь вы,
Лидия Степановна. Вот, это для вас.
Увидев вышедшую из примерочной Лидию Степановну, Янкевич
чуть не подавился хохотом. На ней был точь-в-точь такой же костюм, как у
Галины, только несколько иного оттенка, не темно-серый, а серо-зеленоватый. При
этом сидел он на пожилом корректоре, мягко говоря, неважно.
– Замечательно, – безапелляционно произнес
Филановский, – сюда мы сейчас подберем блузку, и вы будете лучше всех.
Для двух остальных дам были выбраны костюмы такого же плана,
различия оказались практически незаметны: где-то чуть длиннее пиджак, где-то
чуть короче лацкан, где две пуговицы, где три, но суть была одна. И из всех
четверых выбранная начальником одежда действительно понравилась только одной
даме, остальные тщательно скрывали свои сомнения за благодарными улыбками, и
Янкевич их отлично понимал. Никому из них, если бы его спросили, он такие
костюмы не посоветовал бы. Они были хорошими, добротными и дорогими, они были
даже элегантными, но если человек не хочет такую вещь носить, то зачем его
заставлять? Он этого не понимал.
За костюмами последовали блузки и туфли. Филановский всем
выбрал туфли на высоких каблуках, и когда кто-то из женщин попытался
пожаловаться на то, что ей неудобно, строго сказал:
