— Охренеть, — сказал Шерстяной. — Я бы точно сдох, если б в меня столько гвоздей навтыкали.
— Не… дождетесь… — прохрипел я.
— Ты б заткнулся, да, — хмуро сказал Ион, доставая что-то из кармана. И бросил через плечо: — Спирт есть?
— А как же, — засуетился Шерстяной, кладя на землю автомат и скидывая с плеч огромный рюкзак. — Щас найдем, была фляжка…
— Спирт есть, — сказал Колян.
В его брюхе что-то загудело. Оттуда выехал маленький лифт, в котором стояла знакомая фиговина, похожая на распиленную надвое гильзу от тридцатимиллиметровой автоматической пушки. Колян ловко подцепил импровизированный стакан гибким манипулятором и протянул Иону. Стаббер кивнул и вытряхнул в предложенную емкость содержимое автоматной гильзы, похожее на черный порошок.
— Ну, Снайпер, как говорится, долг платежом красен, — сказал он, приподнимая мою голову и поднося к моим губам стакан Коляна. — Только залпом. Если глотками — не войдет, сблюешь тут же. Давай.
Мне было уже все равно. От осторожного движения Иона боль в разлохмаченных конечностях проснулась с удвоенной силой. Сознание вновь начало заволакивать темным туманом, и обжигающая жидкость, хлынувшая мне в горло, вряд ли могла его остановить.
Однако — остановила…
Это было похоже на поток жидкой лавы, которая в считанные мгновения заполнила мое тело. Чужая, агрессивная, неимоверно жаркая субстанция бурлила сейчас внутри меня, пожирая пищевод, желудок, кишки, разливаясь по венам и артериям, сжигая кости и мышечные волокна.
— Держите его! — заорал Ион. — Он сейчас сам себя еще больше искалечит!
Действительно, чужое — не мое — тело сейчас жило своей жизнью, отдельно от моего сознания. Я будто со стороны наблюдал, как неведомая сила корежит мою плоть, как под кожей вздуваются и опадают бугры, словно кто-то живой и сильный пытается вырваться наружу из моего тела… и как из изуродованной, разлохмаченной левой руки, будто из тюбика с зубной пастой, лезет что-то розовое…
Что происходит с правой рукой и ногами, я не видел. На них навалились Колян и Шерстяной, а Ион тщетно пытался справиться с левой. Наконец он тоже просто всем телом прижал ее к земле.
— Осторожнее, насекомый, раздавишь, — простонал Шерстяной, ногу которого заодно слегка придавил своей железной тушей Колян.
— Ничего, я контролировать усилие, — произнес робот, раскорячившись надо мной и пружиня всеми своими паучьими ногами.
Прошла минута, вторая…
Внезапно я почувствовал, что неведомая сила, бесновавшаяся внутри меня, куда-то исчезла. Меня перестало крючить и подбрасывать… и я вдруг реально ощутил себя трупом. Сознание есть какое-никакое, а тело — мертвое. Как мокрая от пота тряпка, выжатая неведомой уборщицей и брошенная возле подножия Т-образного креста.
— Все, — выдавил из себя Шерстяной. — Слезай с меня, банка консервная.
— Я видеть, что всё, — флегматично отозвался Колян, выпрямляя полусогнутые ноги. — Мой все видеть без помощи волосатый обезьян.
— Кто обезьян?! — взвился ворм. — Я обезьян? Я тебе сейчас лефендры-то отполирую…
— Тормози, — выдохнул Ион, отпуская мою руку и вытирая рукавом пот со лба. — Нам сейчас валить надо отсюда, да побыстрее. Солнце всходит. Судя по рассказу Коляна, через полчаса трупоеды будут здесь. А Снайпер пока ходить не сможет. По крайней мере сегодня.
— Следы надо замести, — глубокомысленно заметил Шерстяной. — Труп охранника в болоте утопить. Да только, боюсь, всплывет он по закону подлости.
— Нет, он не всплывать, — сказал Колян, щелкнув манипулятором и пружинисто переместившись к телу убитого мной ворма. — Два минут — и никакой улик.
— Проглот железный, — проворчал Шерстяной. — Ладно, дайте мне пять минут — и трупоеды будут точно уверены, что на холме ничего не случилось, а Снайпер просто вознесся на небеса.
Мутант вскочил, потер отдавленную Коляном ногу, после чего принялся сноровисто заметать следы моего падения с крестовины и короткого боя с охранником. Внутри Коляна загудело с двойной силой. С той стороны, где валялся труп, послышались звуки, похожие на те, что издает шнековая мясорубка, работающая в турборежиме. Я отвернулся, чтобы не видеть, что там происходит. И удивился. Ибо отвернулся я сам, без чьей-либо помощи.
— Не верится, да? — усмехнулся Ион. — Помнишь ту черную крысособаку, что ты убил на мосту? Тогда я и двое моих товарищей сцедили ее кровь в пустые автоматные гильзы. Одну я отдал тебе. А вторую забрал у тех парней. Им она точно уже не понадобилась бы — когда взрывом снесено полчерепа и оторваны обе ноги, ничья кровь уже не поможет.
— Что с базой? — спросил я, уже догадываясь об ответе.
— Базы «Северо-Запад» больше нет, — ответил Ион. — После твоего радиопризыва к ее стенам пришли многие. Очень многие. Несколько кланов черных маркитантов в полном составе, два отряда киборгов и, конечно, шереметьевские. Причем, что удивительно, не передрались между собой, а договорились — и обложили крепость по всем правилам осады. Мы продержались два дня и две ночи, отбивая один штурм за другим. А на третью ночь собрали все необходимое, кто сколько смог унести, открыли ворота — и пошли на прорыв.
Только сейчас я заметил, что левая рука Иона выше локтя перевязана зеленой банданой с бурым пятном посредине. Повязка сливалась с камуфляжем стаббера, и я не сразу разглядел ее.
Перехватив мой взгляд, Ион кивнул.
— Осколок разорвал бицепс. Содержимое одной гильзы пошло на то, чтобы восстановить руку.
— Спаслись… только вы?
Мне было трудно говорить — по горлу словно огнеметом прошлись. Ион отстегнул флягу с пояса и поднес к моим губам. В фляге оказалась вода с характерным алюминиевым привкусом, знакомым каждому вояке. Напившись, я кивнул — спасибо, мол. Несложное вроде действие — приподнять голову и нахлебаться воды. Но у меня оно отняло последние силы.
— Не только, — сказал Ион, завинчивая крышку. — Еще с десяток парней вырвались из кольца. Но все они рванули в Зону Трех Заводов. Я же с отцом встречаться не хочу. И Шерстяной тоже не горит желанием. В общем, оторвались мы от погони, отлежались в лесочке, дождались, пока все успокоится, — и двинули на восток. Шерстяной на привале легенду одну рассказал. Чушь, конечно, но все-таки какая-никакая, а цель. Без цели, сам знаешь, мужику никак не прожить.
— Готово.
Легок на помине, из-за крестовины высунулся Шерстяной.
— Теперь ни одна собака не поймет, что тут было.
— И у мой… чавк… готово.
Это уже Колян доложился.
Ион поморщился.
— Профессионал. Расчленил и заточил целого трупоеда — и нигде ни крошки костяной, ни клочка мяса. Всё, теперь валим отсюда. Колян, сможешь Снайпера на себя взвалить?
— Без проблема, — отозвался серв, бойкий и готовый к подвигам после сытного завтрака. Он даже разогнался слегка, готовясь, наверно, в порыве верноподданнических чувств подхватить меня единственным окровавленным манипулятором и закинуть к себе на широкую спину, когда я сказал пусть тихо, но внятно:
