У многих ничего нет, и они вполне этим довольны.
А если ты всем доволен, то и из ничего может возникнуть кое-что.
Почему бы Бригитте не удовлетвориться ничем, что ей только и принадлежит?
Младенец сучит ножками, разрушая Бригиттину прическу.
Младенец тычет ей своими младенческими пальчиками в глаза, в уши и в нос.
Все заливаются смехом, даже угрюмый отец, даже честолюбивый Хайнц.
И надежда смеется вместе со всеми, пусть у Бригитты стало на одну надежду меньше.
Будущее смеяться не может, оно ведь еще не наступило.
Не смеется и настоящее, оно слишком тяжелое для веселья.
А уж Бригиттина работа и вовсе не смеется, она слишком далеко отсюда.
Ведь сегодня для всех — праздничный день!
Бригитта делает хорошую мину при плохой игре и от души смеется вместе со всеми. А потом отправляется в ванную, чтобы умыться.
От ненависти она громко скрежещет зубами.
Такая порция ненависти заставит умолкнуть даже самую крепкую любовь.
Любовь в страхе отступает.
В этот самый момент Хайнц превратился из любви в серьезную обязанность.
Из удовольствия в тяжкий труд.
В работе Бригитта так и так разбирается лучше.
Хайнцева сестрица смеется громче всех, потому что она в безопасности. С ней теперь ничего не может случиться, она своего добилась.
Хайнцева мамаша смеется несколько оскорблено, поскольку Бригитта все еще маячит на Хайнцевом пути к лучшему будущему.
Потому что Бригитта все еще цепляется за Хайнца и, очевидно, отцепиться от него не намерена.
А счастье? Счастье улыбается им всем.
Но вот однажды
Но вот однажды и с Паулой произошло то, что только и делает человека человеком. Мы достаточно долго ожидали этого. В этот день она вдруг почувствовала, что как будто вовсе и не жила раньше по-настоящему.
Прежде жизнь состояла только из работы, дома, хозяйственных забот, подруг, снова из работы, из работы по дому и из работы в швейной мастерской (в последнее время). И была эта жизнь неправильной и неполной. Теперь все это не имеет значения, ведь пришла любовь, наконец-то пришла, и Паула наконец-то стала человеком.
Работа, дом, хозяйственные заботы, подруги, снова работа, работа по дому и работа в швейной мастерской никуда не делись, все это не исчезает так вот вдруг, в одно прекрасное утро, но теперь у Паулы есть еще и любовь, ура! самое важное в человеческой жизни и отныне — самое важное и в жизни Паулы.
Паула в этом твердо убеждена.
И ей нужно все делать правильно.
Она просто ДОЛЖНА все делать правильно, иначе любовь сразу исчезнет, или ее вытеснят работа, дом, хозяйственные заботы, подруги, снова работа, работа по дому и работа в швейной мастерской, и любовь безнадежно зачислят в обоз. Хозяйственные заботы в любом случае останутся. Кстати, Эрих — самый красивый парень в деревне. Правда, Эрих — внебрачный ребенок, как и три его сестры, и все они — от разных отцов, что, как известно, представляет собой проигрышную начальную ситуацию, но ведь Эрих такой красивый. Красивый как картинка. У него черные волосы и синие глаза, ну как тут не влюбиться.
Об Эрихе многие девушки вздыхают.
Хотя для мужчины не столь уж и важно быть красивым (это очень важно для женщины), все же так прекрасно, когда мужчина красивый.
И работа у Эриха интересная. Он — лесоруб.
Самому Эриху работа не доставляет удовольствия, хотя она и интересная, но лесничеству нужны рабочие руки, поэтому вперед, Эрих! Едва закончив школу, Эрих устраивается в лесничество. Он там очень нужен.
На все это Пауле вдруг стало наплевать. Важно одно: любовь наконец-то пришла, и она пришла не к Пауле и какому-нибудь там уроду, к измотанному тяжелым трудом, вечно пьяному, обессилевшему, ничего из себя не значащему и грубому лесорубу. Она пришла к Пауле и к настоящему красавчику, к измотанному тяжелым трудом, вечно пьяному, крепкому, ничего из себя не представляющему и грубому лесорубу. В этом-то и вся важность. Любовь важна сама по себе, несомненно, но насколько она стала важнее, когда случай свел в любви именно Эриха и Паулу. Эрих и Паула — единственные среди тысяч людей, а может быть — и среди миллионов!
Паула, которая уже много лет, собственно всю жизнь, ждала этого дня, не задумываясь, широко распахивает двери навстречу любви, угощает ее доброй чашкой кофе и хорошим куском пирога. Она боится: вдруг Эрих больше никогда не заглянет к ней в ее маленькую кухоньку. Ведь и до того, как ее настигла любовь, Эрих был для нее образцом настоящего мужчины, а уж теперь-то он для нее в тысячу крат образец истинного мужчины, ведь другие мужчины, которых она знает, не могут служить образцами, разве что образцами пьяниц, драчунов да пропахших смолой работяг. Но сегодня Эрих заглянул в ее маленькую кухню, ах, этот образец мужественного мужчины, образец пьянства, побоев, которые с раннего детства доставались ему от матери, бабушки и отчима, а потом — от товарищей на лесосеке. И пусть эта кухонька совсем маленькая, скромная и старая, но она сияет такой чистотой, хоть с пола ешь. Эрих пришел сообщить, когда бригада выезжает на лесосеку. Его прислал бригадир.
Эриха трудно назвать разговорчивым, ему вообще все дается с большим трудом.
— Присядь, Эрих. Эрих говорит:
— У вас маленькая, скромная и старая кухня, зато она сияет чистотой. Здорово ты матери помогаешь, Паула, здорово!
От этой похвалы Паула сияет, словно начищенный к празднику медный таз.
Пауле сейчас как раз пятнадцать лет, а ему уже двадцать три. Это важно, поскольку прежде все было иначе, да и потом все будет иначе. Остановимся на этом «сейчас»! Сейчас такое время, когда Пауле еще не приходят в голову мысли о замужестве. Если бы Паула начала подумывать о замужестве, отец бы семь шкур с нее спустил. Если бы Эрих начал задумываться о женитьбе, то бабушка, мать и отчим постарались бы из него душу вытрясти. А КТО ЗА ТЕБЯ РАБОТАТЬ БУДЕТ? Кто накосит траву, накормит скотину, набросает подстилку? Кто? А кто отнесет пойло свиньям? Кто???
И мать Эриха, которая устроилась прислугой в городе в четырнадцать лет, то есть ей было на год меньше, чем Пауле сейчас, мать, которая всю жизнь проработала прислугой в окружном городе, даже не в одном окружном городе, в нескольких окружных городах, что принесло ей четырех детей, всех — от разных папочек, ломоту в бедрах, хронический катар легких, невероятно уродливое, сморщенное лицо, согнутую колесом спину от постоянной работы внаклонку (от мытья полов), два золотых зуба и ее последнего мужа, единственного, кто был с ней официально расписан, железнодорожного служащего-пенсионера, и как раз от него-то у нее нет детей, и он именно из-за этого глаз с нее не спускает, но об этом потом; итак, его мать, которая прислуживает дома круглосуточно, и спина ее от работы внаклонку согнулась еще сильнее, боли в бедрах еще усилились, а катар в легких стал досаждать еще больше, чем раньше, но она любит вкалывать во благо бодрого пенсионера и супруга, который, при ее четырех детях, вовсе не обязан был на ней жениться, да и не женился бы никогда, если бы не был злобным по характеру хроническим астматиком, нуждающимся в уходе; эта мать, после молчаливой, но много говорящей паузы, произносит наконец:
