Картинки шли одна за другой. Призывы слабых Прозрачников сменялись символами-оберегами, запирающие знаки чередовались с отвращающими, сложные узоры для создания прокола в Изнанку соседствовали с выверенными схемами для укрепления границ реальности. Знания словно вливались в разум Артема. Руки самостоятельно исправляли ошибки и недочеты в эскизах, вносили дополнения и правки. Порой первоначальное изображение после добавления спиралей, хитрых завитков или непонятных закорючек приобретало совершенно иной вид.
Успехи лишь подогревали охватившее Артема лихорадочное возбуждение. Большую часть времени он проводил в Изнанке, прерывался только на еду и кратковременный отдых. Прежний страх перед возмездием хозяев наследия Таугрим растворился в потоке новых открытий. Охранник, который приносил ему судки с горячим, моментально заметил изменения в настроении подопечного и даже поинтересовался его самочувствием.
Пришлось врать о бессоннице, впрочем, слова Артема вряд ли звучали убедительно. Хорошо хоть растяпа не стал заглядывать в комнату, где медитировал Сноходец. Объяснить происхождение многочисленных узоров на полу, а кое-где даже на стенах, было бы затруднительно. Хватит проблем с внешностью. Еще более бледная, чем обычно, кожа, воспаленные глаза, ниточки лопнувших сосудов на лице и руках — Артему не надо было заглядывать в зеркало, чтобы узнать о том, насколько плохо он выглядит. Да и сложно ждать иного при подобных нагрузках. Значит, надо сжать зубы и работать дальше. Пока есть время, он должен успеть разобраться со всеми знаками…
К концу первой недели Артем почти полностью исписал небольшой блокнот. В отличие от памятной тетради, в нем на каждой странице рядом с ясным и понятным эскизом колдовского знака соседствовало не менее внятное описание применения. И слава Патале, Артему хватило мозгов, чтобы сразу понять ценность записей. Любой Сноходец за эту тоненькую стопку листков убьет и не поморщится. Так что он старательно прятал от охранников черновики, порой ощущая себя Ульяновым-Лениным под присмотром бдительных надзирателей. Для полноты картины не хватало шифров, симпатических чернил и прочих шпионских штучек.
[2]
Артем, лишь когда изобразил на бумаге закорючки последней руны. Легкое помешательство, превратившее его в увлеченного безумца, немедленно схлынуло, оставив после себя усталость, страшное моральное опустошение и желание не вспоминать об Изнанке хотя бы пару дней. Не было сил даже пошевелиться. Несколько часов Артем просто лежал на диване, бездумно уставившись в потолок и безуспешно пытаясь справиться с начавшейся дрожью. Левая рука онемела и плохо сгибалась, лицо горело, а в желудке перекатывались колючие ежи.
«Как же я до такого себя довел?!» — с некоторой оторопью подумал Артем. Но здравая мысль явно запоздала. Сейчас с глаз словно спала пелена, и он вдруг понял, насколько неестественно вел себя последние дни. Патала не то место, где допустим излишний риск. В реальности можно быть сколь угодно безбашенным отморозком, но в мир Прозрачников следует соваться с холодной головой и ясным умом. Артем же нарушил это правило.
Кряхтя точно старик, он поднялся с постели и вернулся в импровизированную лабораторию. Зло цыкнул зубом — зрелище впечатляло. Стены и пол густо покрывали узоры Таугрим, не уступая росписи развалин Древних. Сразу и не скажешь, что рука держала не остро отточенный резец, а корявый гвоздь. Очень качественная работа.
Из Паталы открывалась еще более яркая и красочная картина. Линии горели синим неоновым огнем, вплетая в Песнь Изнанки высокие ноты. Над некоторыми знаками переливалось перламутром нечто вроде мыльных пузырей, расцветали радугой крученые ленты. Это было красиво… Это было страшно… Уже сейчас Артем ощущал, как дрожит и прогибается реальность, как истончилась граница с миром кошмаров. Гостю с той стороны понадобится совсем небольшое усилие, чтобы вырваться на свободу.
На языке вертелось непечатное слово, а в душе зашевелились нехорошие предчувствия. Артем прикрыл глаза и сосредоточился на силах, которыми наделил его проглот. Там, где не хватает человеческих органов чувств, имеет смысл вспомнить о способностях Прозрачников.
Пелена транса затянула сознание, реальность пошла волнами, а под веками вспыхнули белые пятна. Тут же сказало свое слово безрассудство Артема — виски прострелила боль, левую руку скрутила судорога. Пришлось сцепить зубы и терпеть. Наконец Лазовский ощутил себя центром гигантской паутины, нити которой тянулись куда-то в глубины Изнанки. Накопившаяся усталость притупляла чувствительность, но он все-таки принялся перебирать энергетические линии пальцами. И почти сразу стопроцентное попадание! Хватило одного касания, чтобы ощутить слабую дрожь, а в раскрывшееся сознание хлынули потоки нечеловеческой злобы. Нечто исходящее жгучей ненавистью двигалось к нему, как корабль на свет маяка.
Черт, черт, черт!!! Артема пробкой выбросило из транса. В создании Мрака он с ужасом узнал нечто родственное тем Теням, что ранее насылали на него хозяева Таугрим. Тот же гнилостный привкус Тьмы, печати служения великой Силе — все то же самое, только гораздо более могущественное, древнее, опасное.
Захотелось врезать себе кулаком промеж глаз. Дурак! Почему он не увидел ловушку?! Почему отказывал неведомым владельцам магии Таугрим в разуме?! С чего решил, что они махнули на него рукой?!
Сейчас ему было совершенно понятно — как только наследники Древних убедились в бесполезности теневых убийц, сразу же сменили стратегию. Затаились до поры до времени, перестали требовать плату, а он и расслабился. Более того, всерьез взялся за чужие тайны. Глупец! Теперь совсем по-иному выглядела та легкость, с которой Артем разгадывал предназначение знаков. Ведь ему помогали найти ответы, исподволь подсовывая готовые решения. А он как последний баран шел по проторенной тропе, своими руками копал себе могилу.
Каждая сотворенная им руна, каждое обращение к Силе Таугрим ослабляли барьеры между реальностью и страной кошмаров, каждое открытие все ярче и ярче разжигало маяк для хозяев древней магии. Теперь же пришла пора платить по счетам…
— Проклятье!! — простонал Артем, меряя комнату шагами. В голове царил сумбур, какие-либо идеи отсутствовали. Хотелось одного — бежать из ставшей ловушкой квартиры, и подальше, на худой конец обратиться за помощью к более опытным товарищам или позвать Ненахова. Жаль — ни то ни другое не осуществимо. Надо рассчитывать только на себя.
Артем подавил приступ паники. Если уж ему суждено здесь сдохнуть, то сделает он это как мужчина — сражаясь до последнего. Да и кто сказал, что ему придется обязательно погибнуть. Шанс победить есть всегда.
Некстати вспомнилась Катя. То, как она двигается, как говорит… Нет, ему определенно рано умирать!
Сделав несколько энергичных взмахов левой, разогревая окаменевшие от напряжения мышцы, Артем вернулся в гостиную. Кардинал не зря предупреждал — рука плохо слушалась и адски ныла. В предстоящей схватке придется осторожничать, может подвести в любой момент. И ведь, как назло, ошибки он большей частью совершал в Патале, а расплачиваться придется в реальности, где воля сплошь и рядом уступает слабости тела.
