— Ты говоришь о моих заблудших братьях, — вздохнула она. — Нас не захотели разлучать, и они приехали в академию вместе со мной. Они были избалованы, как маленькие принцы. Боюсь, именно это их и испортило.
— Они не были имбринами?
— О нет! — фыркнула она. — Имбринами рождаются только женщины. И слава Богу! Мужчинам не хватает серьезности, которая требуется от людей, на чьих плечах лежит такая большая ответственность. Мы, имбрины, должны постоянно разыскивать странных детей, оказавшихся в затруднительном положении. При этом нам приходится держаться подальше от тех, кто способен нам навредить. И, разумеется, мы обязаны заботиться о своих подопечных, следя за тем, чтобы они воспитывались среди себе подобных, были накормлены, одеты и скрыты от посторонних глаз. И в придачу ко всему этому мы должны следить за тем, чтобы наша петля времени каждый день переустанавливалась и продолжала работать, подобно тому, как мы должны каждый день заводить часы.
— Что произойдет, если этого не сделать?
Она коснулась лба дрожащими пальцами и в ужасе отшатнулась.
— Катастрофа, несчастье! Я даже думать об этом боюсь. К счастью, механизм переустановки петли очень прост. Кто-то из нас должен время от времени проходить сквозь портал. Это поддерживает его основную функцию. Точка доступа напоминает отверстие в свежем тесте. Если не сунуть туда палец, оно затянется само по себе. А если не будет входа или выхода, исчезнет клапан, через который удаляются различные напряжения, естественным образом скапливающиеся в закрытой временной системе… — Она сымитировала руками небольшую вспышку или взрыв хлопушки. — Петля потеряет стабильность.
Директриса снова склонилась над альбомом и начала перелистывать страницы.
— К слову, у меня должна быть фотография… Ага, вот она. Точка входа как она есть! — Она извлекла из альбома еще один снимок. — Это мисс Зяблик и один из ее подопечных в великолепном портале, ведущем в ее петлю времени и расположенном в одном из редко используемых участков лондонского метро. Когда петля переустанавливается, туннель заполняет поистине волшебное сияние. Я всегда считала наш портал довольно скромным по сравнению с этим изумительным местом, — с легкой завистью в голосе закончила она.
— Я хочу удостовериться, что все правильно понял, — произнес я. — Если сегодня третье сентября тысяча девятьсот сорокового года, то завтра… тоже третье сентября?
— Несколько часов петли воспроизводят второе сентября, но в целом да, это третье число.
— Так, значит, у вас никогда не наступает завтра?
— В каком-то смысле, да.
Снаружи донесся отдаленный грохот, напоминающий раскаты грома. Стекла в рамах задрожали. Мисс Сапсан подняла голову и достала из кармана часы.
— Боюсь, что пока это все. Но я очень надеюсь, что ты с нами поужинаешь.
Я охотно согласился. Мне и в голову не пришло, что отец может волноваться. Выбравшись из-за парты, я вслед за ней направился к двери. Но тут в памяти всплыл очередной вопрос, мучивший меня уже долгое время.
— Когда мой дедушка сюда приехал, он действительно бежал от нацистов?
— Действительно, — кивнула мисс Сапсан. — В те ужасные годы перед войной к нам прибыло довольно много детей. В мире было очень неспокойно. — На ее лице отразилось страдание, как будто эта рана еще не затянулась. — Я нашла Абрахама в лагере для перемещенных лиц. Он был несчастным маленьким мальчиком. Но в нем чувствовалась такая сила! Я сразу поняла, что он один из нас.
Я вздохнул с облегчением. По крайней мере хоть какая-то часть его жизни соответствовала моим о ней представлениям. Но меня интересовало еще кое-что, однако я не знал, как мне сформулировать свой вопрос.
— Значит, мой дедушка… он был такой, как…
— Такой, как мы?
Я кивнул.
Она как-то странно улыбнулась.
— Он был таким, как ты, Джейкоб.
Она отвернулась и захромала к лестнице.
* * *
Мисс Сапсан настояла на том, чтобы перед тем, как сесть за стол, я смыл с себя тину и грязь, и попросила Эмму приготовить для меня ванну. Думаю, она надеялась на то, что общение со мной принесет Эмме облегчение. Но девушка на меня даже не смотрела. Я наблюдал за тем, как она напускает в ванну холодную воду, а затем нагревает ее своими руками, опустив их в воду и слегка вращая ими. Вскоре над ванной уже поднимался пар.
— Потрясающе! — воскликнул я, но она ушла, не произнеся в ответ ни слова.
Когда вода стала коричневой от грязи, я вылез, вытерся и переоделся в приготовленную для меня чистую одежду: мешковатые твидовые штаны, рубашку на пуговицах и подтяжки, которые были слишком коротки, и к тому же я никак не мог понять, как ими пользоваться. У меня был выбор — либо уронить штаны, либо поддернуть их выше пояса. Решив, что последнее будет меньшим из двух зол, я спустился вниз на самый странный в своей жизни обед, вырядившись, как клоун, разве что без грима.
Трапеза превратилась в сплошной круговорот имен и лиц, многие из которых были мне смутно знакомы по фотографиям и полузабытым дедушкиным рассказам. Когда я вошел в столовую, дети, которые как раз шумно рассаживались вокруг стола, застыли, не сводя с меня глаз. Мне показалось, что гости бывают здесь крайне редко. Мисс Сапсан, уже восседавшая во главе стола, поднялась, дабы воспользоваться этой внезапно воцарившейся тишиной и представить меня своим воспитанникам.
— Тем, кто еще не имел удовольствия познакомиться с этим мальчиком, — произнесла она, — я сообщаю, что перед вами внук Абрахама. Его зовут Джейкоб. Ради встречи с нами он проделал очень долгий путь и теперь является нашим почетным гостем. Надеюсь, вы будете обращаться с ним соответственно.
Затем она указала на каждого из находящихся в комнате детей и назвала их имена, большинство из которых я немедленно забыл, как случается всякий раз, когда я нервничаю. Когда процедура знакомства была окончена, на мисс Сапсан обрушился шквал вопросов, которые она парировала быстро и исчерпывающе.
— Джейкоб останется с нами?
— Это мне неизвестно.
— Где Эйб?
— Он живет в Америке и очень занят.
— Почему Джейкоб надел брюки Виктора?
— Виктору брюки уже не нужны, а одежду Джейкоба постирали.
— Что Эйб делает в Америке?
Я заметил, что, как только прозвучал этот вопрос, Эмма, угрюмо сидевшая в углу, сорвалась с места и выскочила из комнаты. К сменам ее настроения, видимо, все давно привыкли, и на эту выходку никто не обратил ни малейшего внимания.
— Что делает Эйб, вас не касается, — отрезала мисс Сапсан.
— Когда он вернется?
— Это вас тоже не касается. А теперь давайте поедим!
