Я выбросила одноразовую посуду в мусорную корзинку.
– Начальство пока велело найти агентство. Шеф сказал: «Мы им заплатим нехилые деньги, вот пусть сами и думают».
– Логично, – согласилась Софья Яковлевна. – Если расстегиваешь кошелек, то не стоит самому напрягаться.
На меня снизошло вдохновение.
– Единственное, с чем Роман Глебович определился, так это с местом, где должны снимать рекламный ролик. Сначала он предложил в качестве площадки клуб «Буль», сказал: «Отличное помещение, десять лет назад я там частенько бывал». Но я выяснила, что «Буль» прекратил существование, и тогда босс заявил: «Значит, используем кинотеатр «Ленинград».
Вайнштейн облокотилась о стол.
– Почему там?
Я быстро обернулась и зашептала:
– Не хочу сплетничать, но наш шеф человек со странностями…
– В моем кабинете толстые стены и дверь, – перебила меня рекламщица, – можешь не волноваться, посторонние наш разговор не услышат. А начальники все со своим сдвигом. Наша Екатерина, например, ненавидит молодых женщин, в «Кадре» всем сотрудницам за сорок и больше. Даже секретарше ближе к пятидесяти. Странно, что она согласилась иметь дело с тобой, хорошеньким девушкам Катя сразу пинок под зад дает. Какие бы университеты симпатяшка ни заканчивала, Барашкова в агентство ее не возьмет, будь у нее рекомендации хоть от самого президента.
На этот раз я удивилась искренне.
– Пока мы шли по коридору, нам попались два или три парня лет тридцати. Они с нами здоровались, я думала, это ваши сотрудники.
– Так то мальчики… – многозначительно процедила Софья Яковлевна.
– Вот странность, – продолжала я недоумевать.
Софья Яковлевна вынула из ящика изящный портсигар.
– Не против, если я подымлю? Нервы сигаретами успокаиваю. Врач вообще&то велел мне одно новомодное лекарство пить. У нас оно не продается, мне его из&за границы привезли, но я решила, что курение меньшее зло, чем антидепрессант.
– Обожаю сигаретный дым! – снова самозабвенно соврала я, ощущая, как слопанный кусок «штруделя» неподъемным кирпичом давит на желудок. – Вы правы, табак намного лучше, чем таблетки. Это же растение, а не химия, которая губит человечество.
Вайнштейн с наслаждением затянулась и выпустила дым через ноздри.
– Приятно встретить единомышленника. А то сейчас народ на курильщиков, как на гадов, бросается, требует нас в резервации отправить.
Я старательно сдерживала кашель, а Софья Яковлевна, почувствовав во мне родственную душу, решила пожаловаться:
– Наша Катя с возрастом не в лучшую сторону меняется. Хотя, если честно, и смолоду особой любви к красивым и хорошо одетым женщинам-коллегам не испытывала, вечно их подставляла. Меня только не трогала, я же далеко не красотка, так, носатенькая еврейка, во мне она соперницы не видела. А остальным доставалось. Причем Катерина настолько хитро всегда орудовала, что и не подумаешь про ее неприязнь. Даже я не сразу сообразила, что к чему, когда…
Собеседница отвернулась к окну и замолчала.
– Барашкова вас чем&то обидела? – предположила я.
Вайнштейн посмотрела на меня.
– Ты еще молодая, слушай советы, что мать дает. Мне моя мамуля давно про то, что Катя за штучка, втолковывала, но я отмахивалась, говорила: «Ты ничего не понимаешь, она прекрасная подруга». И только в последнее время до меня, старой дуры, дошло: права была Сара Абрамовна. Катя всю жизнь прикидывается. И вот теперь она решила, что пора и меня выгнать вон. Скажи, почему ваша фирма собралась такой лакомый заказ в «Кадр» отдать? Оцениваешь, каково нынче положение рекламного бизнеса в России?
– Трудное, – кивнула я. – Прошли те дни, когда бизнесмены деньги мешками пиарщикам тащили и безоглядно верили: если над Тверской повесили растяжку «Покупайте конфеты «Гав-гав», они самые вкусные», то народ про другие сладости забудет и за упомянутым товаром сломя голову кинется. Мне в принципе все равно, к кому обратиться, шеф дал карт-бланш. Просто кто&то ему ваше агентство посоветовал. А чем вас оскорбила Барашкова?
Софья Яковлевна встала, открыла шкаф, достала с полки темно-коричневую непрозрачную бутылку без наклейки, сделала прямо из горлышка несколько больших глотков, вытерла губы тыльной стороной ладони и сказала:
– Нервы совсем ни к черту. Стоит чуть разволноваться, ноги трястись начинают, руки дрожат. Спасибо, умные люди надоумили к гомеопату обратиться, он микстуру выписывает, которая меня реанимирует.
Я решила не выпадать из придуманного образа и кивнула:
– Лучше травы, чем таблетки.
Вайнштейн взяла из вазочки на столе конфету, сунула ее в рот и снова села в кресло.
– Ты умная девочка. Повторяю, всегда слушай свою маму!
– В моем случае не стоит отмахиваться от советов бабушки. Мои родители погибли, когда я была совсем маленькой, не помню их, – уточнила я, ощутив крепкий аромат мяты, исходящий от собеседницы.
– Прости, дорогая, – всполошилась Софья, – я не знала, что ты сирота!
– Совершенно себя таковой не ощущаю, – успокоила я Вайнштейн. – У меня есть бабуля. И много подруг.
Хозяйка кабинета резко выпрямилась.
– Подруги… Они главное зло! Ты мне сразу понравилась, поэтому кое&что сейчас тебе объясню. Не торопишься?
Я поспешила с ответом:
– Нет!
Софья Яковлевна откинулась на спинку громоздкого офисного кресла, а я приняла позу суслика, который внимательно прислушивается к окружающим его звукам, и стала внимать рассказу начальницы отдела.
…Агентство «Кадр» основал Исаак Соломонович Ройзман. Некогда он был студентом Сары Абрамовны, матери Софьи – та работала педагогом в консерватории. Ройзман получил диплом в начале девяностых годов. Ну и кому тогда в России были нужны бессмертные творения Чайковского-Рахманинова? Исаак, умный мальчик из хорошей еврейской семьи, живо понял, что умрет с голоду, если не сменит профессию, и отправился искать работу на только что открывшийся продуктовый рынок. Нет, Ройзман не стал торговать куриными окорочками, у него был другой план.
В бывший СССР в те времена хлынул поток дешевой импортной еды. Харчи брались невесть откуда, и на упаковках не было русского перевода. Хозяева ларьков не владели иностранными языками, и если покупательница, решившая приобрести нечто вкусное, спрашивала: «А что вон в той коробке, печенье?» – торговец задумчиво чесал затылок и отвечал: «Вроде того». Сколько раз люди прибегали потом на оптушку и устраивали скандалы. Взяли пельмени, бросили их в кипяток, и выяснялось, что купили… миндаль в белом шоколаде. Или покупали лапшу, насыпали в суп, а из кастрюли лезла обильная пена. Вермишель&то на самом деле оказывалась стиральным порошком! Хорошо, если на банках-коробках было нарисовано то, что находится внутри, но подчас под крышкой с изображением аппетитных ломтиков салями обнаруживались чипсы. И о чем люди должны были думать, если на жестянке красовалась кошка? Внутри корм для животных? Или колбаса из Мурки?
