Мишка всем своим видом показывал, что не такая уж это и просьба, но Перун предпочел сделать вид, что по-прежнему тут главный. Он поскреб подбородок под золотой бородой и величественно задумался.
* * *
Паляндра посланных к ней делегатов приняла куда радушнее и, кстати, в полном одиночестве. Она казалась вполне довольной собой и жизнью, развалившись в кресле вахтера (как оно только оказалось в подвале?) и потягивая что-то пахучее из большой глиняной кружки. После обмена почти официальными приветствиями она извиняющимся голосом сказала:
– Вам не предлагаю, потому как вино… Или?
Черная дама бросила на мальчиков испытующий взгляд, но Антон решительно замотал головой.
– Ладно, – кивнула Паляндра-Кощей и ловко достала из темного угла две табуретки. – Присаживайтесь. В ногах правды нет.
Севка уселся, настороженно глядя на Паляндру сквозь запотевшие отчего-то очки. Антон, присаживаясь, вскользь подумал, что табуреточки явно свистнуты из столовой.
– По делу или поболтать? – предводительница Черных с явным удовольствием отхлебнула из кружки.
Антохе очень хотелось выбрать второй вариант, но он пересилил себя.
– По делу.
Пока он, перебиваемый осмелевшим Севкой, излагал свой план, Кощей попивала вино, будто и не слушая. Только изредка кивала – мол, продолжай, я тут, я все слышу.
– Интересно, – протянула она, – хороший план.
* * *
Мишка уже стал терять терпение, когда Перун огласил свой вердикт:
– План мы принимаем…
«Неужели так просто?!» – внутренне заликовала Лёля.
– …но не полностью, а наполовину!
Все, даже ближайшие сподвижники Белого бога, удивленно на него уставились.
– Пусть Кощеиха убирается в молодой дубок, а мы останемся в своем, исконном!
– Но… – начала Лёля.
– Перун – бог строгий, но справедливый! – гордо сообщил Перун. – Я всегда готов к диалогу с простыми смертными. Так что, девочка, если что надумаешь, приходи еще.
Перун встал и обратился к своей свите:
– Вот! Уже даже дети понимают, что Черные силы должны быть полностью изжиты! И маленький дуб – это первый шаг к нашей полной и безоговорочной победе. Ура!
– Ура!.. – подхватили полупрозрачные девушки.
– Ура-то, ура… – скептически сказал Даждьбог, – но, по-моему, они имели в виду что-то другое…
– Все свободны! – заявил Перун и обратился к визитерам. – Назначаю вас ответственными за переезд. Чтоб к четвергу духа этой черной твари в нашем дубе не было!
– Почему к четвергу? – спросила ошеломленная Лёля, глядя как бог со свитой удаляется за трубу.
– Четверг – день Перуна, – машинально ответила Маша, – Только как мы определим, когда он настанет, время же остановилось…
– Он что, совсем тупой? – возмутился Мишка.
– Не знаю, – сказала Лёля, – я уже ничего не знаю.
* * *
– Я – согласна, – сказала Паляндра.
– Так просто? – изумился Севка.
– А что? Меня этот солдафон напыщенный, знаешь, как достал?
Паляндра вытаращила глаза и прорычала:
– Я – Верховный бог славян, и я повелеваю…
Получилось так похоже на Перуна, что мальчишки покатились со смеху.
– Идите, растите дубы. А я буду готовиться к переезду, – сказала Паляндра и с наслаждением потянулась.
Мальчики резво подскочили, раскланялись, но уже у выхода Севка притормозил.
– Па-па-ляндра, – спросил он, волнуясь, – а можно вам вопрос задать?
– Конечно, – улыбнулась девушка.
– А почему все считают, что вы – плохая, а Перун – хороший?
– Все? – Паляндра кокетливо приподняла бровь.
– Нет, – поспешно заявил Севка, – то есть мы, конечно, нет…
Мальчик сбился и покраснел.
– Ладно, ладно, не смущайся, – засмеялась Паляндра, – считай, что комплимент засчитан.
– Я читал книжки. Много, – продолжил Севка откашлявшись – и везде одно и то же. Перун – свет и справедливость, а Кощей – смерть и злость. Но вы… Мы вот на вас посмотрели, битвы все эти и вообще… Вы же одинаковые!
Паляндра опять приподняла одну бровь. Севка опять смутился.
– Ну… Я хотел сказать, что вы даже лучше, – прошептал Севка.
– Да ладно, – махнула рукой Паляндра. – Одинаковые мы, ты прав… Просто так получилось, что последнюю тысячу лет я провела в заточении…
– Тысячу лет? – ахнул Севка.
– Вообще-то даже больше, – отмахнулась Паляндра, – я неплохо сохранилась. Так вот – историю пишут победители. Перун на троне, Кощей в цепях – и в результате Перун хороший, а Кощей плохой. Все просто.
– А сейчас? – спросил Севка.
– А сейчас у нас равновесие, – оскалилась Паляндра, – и стоит его качнуть в мою сторону… Уж поверь мне, я отыграюсь…
Севка поверил. Антоха коротко кивнул, и мальчики побежали наверх. Рассказывать всем хорошие новости.
* * *
– Гад он! – заявил Мишка. – Надо дать ему по голове разок!.. Тоже мне, Перун нашелся!
Антон, который задумчиво рассматривал замысловатую тень на потолке коридора, промолчал. Зато отозвался Севка:
– Ты уже один раз пытался!
– Я тогда не знал, что я Бер! – возразил Мишка. – А теперь как рявкну! Мои беры… то есть медведи как сбегутся!..
Девочки, сидевшие рядком на подоконнике, как две курочки на насесте, угрюмо переглянулись, а Севка только головой помотал.
– Ты не веришь в моих беров?! – возмутился Мишка.
– Да верю, верю, – вздохнул Севка. – Только они даже не пошевелятся…
Мишка даже побагровел от такого наглого заявления, и Севка поторопился объяснить.
– Просто они снаружи, за пределами школы, в застывшем времени они нас не услышат.
Все уставились на Севку.
– Почему в застывшем времени? – спросила Маша.
– А что? – удивился он. – Вы сами еще не догадались? Часы на мобильниках остановились, за окнами – непрерывная ночь… Для всех, кроме нас, время остановилось!
Подумал и, ради объективности, добавил:
– Возможно, для нас оно идет в миллионы раз медленнее, чем для остальных.
Все пригорюнились. Но тут неожиданно ожил Антоха.
– Мишка прав, – сказал он глухо, как будто даже и не выходя из задумчивости. – Тут нужна грубая сила.
– Но ведь беры… – попыталась встрять Маша, но Антон ее перебил.
– Без них разберемся. У нас есть Мишка, есть я, есть Лёля… Севка с Машкой тоже что-нибудь придумать могут. А главное – домовые… в смысле – кабинетные.
