— А где же Илья? — спросила я шепотом.
— Спроси что-нибудь полегче. — Мы тревожно
огляделись. — Илья, — крикнул Шальнов, в тишине его голос прозвучал
тревожно. — Илья, Дружинин. — Разумеется, никто не откликнулся. —
Выходит, «Опель» ему не привиделся, — хмуро заметил Мишка.
— Что будем делать? — испугалась я.
— Позвоним ему домой. Если он дома — все в порядке,
если нет — пусть его жена ломает голову, что делать.
Мы вернулись в бар и попросили разрешения позвонить, Мишка
набрал номер, послушал гудки, а потом имел счастье пообщаться с автоответчиком.
— Возможно, он еще не добрался до своего дома.
— На чем он, по-твоему, добирается? — разозлилась
я. — Его машина стоит здесь. Миша, с Ильей что-то случилось.
— А чего это ты так испугалась? — неожиданно
рассвирепел Шальнов.
— Ты же слышал, что он сказал: ему известен убийца. Я
звоню в милицию.
— С ума сошла. Да они нас в гроб вгонят своими
вопросами.
— Ну и пусть, это лучше, чем я сама вгоню себя в гроб
угрызениями совести. — Легонько оттолкнув Мишку от телефона, я набрала 02
и буквально через несколько минут смогла убедиться, что Шальнов был прав.
Перво-наперво сонный дежурный не мог взять в толк, что я от него хочу. Пропал
парень, машина его стоит, ну и что? Поищите своего дружка как следует. С чего
вы вообще взяли, будто с ним что-то случилось? Милиционер злился, я тоже. В
конце концов нам предложили приехать и подробно все изложить дежурному. —
Почему бы вам самим не приехать сюда? — возмутилась я. — Заодно
осмотрели бы здесь все как следует…
Тут выяснилось, что в наличии ни одной свободной машины нет,
потому что буквально все кому не лень звонят в милицию среди ночи со всякими
глупостями, вместо того, чтобы спокойненько себе спать и не тревожить людей…
Короче говоря, ночка для нас с Мишкой выдалась на редкость паршивой, а главное,
в нашем ночном бдении не было никакого толку: Илью не нашли, дома он не
появился, и родную милицию это вовсе не тревожило.
Рано утром мы отправились домой, отчаявшись добиться хоть
каких-то разумных решений. Я была так измучена, что по дороге уснула. Мишка
внес меня в спальню на руках, за что я ему была очень благодарна, ибо просто не
смогла бы сделать ни шагу. Шальнов тоже повалился рядом и заснул, даже не
раздеваясь.
В полдень нас в очередной раз поднял телефонный звонок.
— Михаила Степановича, пожалуйста, — услышала я
женский голос.
— А кто его спрашивает? — недовольно осведомилась
я.
— Эмма Станиславовна. Что с моим мужем? — рявкнула
она так, что у меня, должно быть, лопнули перепонки, я торопливо передала
трубку проснувшемуся Мишке. Он поднялся и обреченно сказал:
— Слушаю… — Их разговор с Эммой Станиславовной был
долгим и эмоциональным, а еще через полчаса она лично пожаловала к нам, правда,
испросив на это Мишкино согласие.
Лишь только она появилась в доме, как мне стало ясно:
городская милиция уже поднята по тревоге, а вчерашний сонный лейтенант успел
лишиться погон. Лицо Эммы Станиславовны пылало таким гневом и такой решимостью,
что я на всякий случай удалилась из гостиной под предлогом необходимости
привести себя в порядок. Когда я вернулась, Дружинина сидела в кресле и горько
плакала, а Мишка с потерянным видом стоял рядом, держа в руках стакан с водой.
— Илья Петрович еще не вернулся? — рискнула я
задать вопрос. Шальнов покачал головой и вздохнул. Пока я отсутствовала, Мишка
дал подробный отчет Дружининой о событиях прошедшей ночи. О том, чем занимался
вчера Илья Петрович и с кем мог встречаться, Эмма не имела понятия, так как
уезжала по делам в Москву и вернулась лишь сегодня. Домработница сообщила ей о
звонках, и она обратилась в милицию за разъяснениями, там ее еще больше
запутали, и тогда она явилась к нам.
— А у Ильи Петровича был сотовый? — снова задала я
вопрос, когда мы понемногу во всем разобрались. Дело в том, что звонок Ильи из
бара меня почему-то беспокоил, хотя толково объяснить причину беспокойства я бы
ни в жизнь не смогла.
— Конечно, — удивилась Эмма и тут же нахмурилась:
— Но он где-то потерял трубку. Позавчера, по-моему.
Илья еще очень расстроился.
— То есть вчера у него сотового не было?
— Это можно узнать, — заявила она. Мишка протянул
ей телефон, Эмма кашлянула, немного успокоилась и позвонила. — Номер
отключен, — сообщила она. — Объясните, какое это имеет значение?
— По крайней мере, ясно, почему он звонил из
кафе, — вздохнула я. — Он ехал к нам, заметил «Опель», испугался,
завернул в кафе и оттуда позвонил. Жаль, что мы не успели вовремя, бармен
сказал, за десять минут до нашего прихода в бар вошли двое парней, видимо, они
увели Илью с собой.
— И он не пытался сопротивляться, позвать на помощь?
— У них наверняка было оружие.
— Что же теперь делать? — беспомощно спросила Эмма
Станиславовна, а я пожала плечами. — Вы утверждаете, он говорил о каком-то
убийстве? — задала она очередной вопрос.
— Да, он имел в виду Юрия Павловича, то есть он считал,
что его скорее всего убили, и Илья будто бы знает, кто убийца, точнее,
догадывается.
— Но вы-то здесь при чем? Почему он обратился к вам, а
не в милицию?
Мы с Мишкой переглянулись и дружно вздохнули.
— Должно быть, из-за того разговора, помните? Когда вы
приехали сюда вместе с ним. Он считал, что мы продолжаем подозревать его, и
хотел оправдаться.
— А Юрий Павлович здесь при чем?
— Юрия Павловича несколько дней не могут найти…
— А теперь и Илья пропал, — вздохнула Дружинина,
посмотрела на нас и заявила:
— Если окажется, что это ваших рук дело, что вы как-то
замешаны в его исчезновении, я вас… — Она резко поднялась и пошла к двери, а
Мишка только развел руками:
— Вот и делай людям добро… Помалкивали бы мы об этом звонке,
не нажили бы себе неприятностей. — Эта мудрая мысль адресовалась, конечно,
мне, и я загрустила.
Весь день мы сидели дома, несколько раз звонили хозяину
«Понтиака», но он, как видно, еще не вернулся из Праги.
