Итак, пистолет мы спрятали, и по дороге домой Мишка
разглагольствовал, что теперь чувствует себя гораздо спокойнее, и намекал на
то, что если предполагаемый убийца появится, он его голыми руками разорвет. На
этот счет я не особенно обольщалась и загрустила: время идет, ничего полезного
мы не узнали, убийца бродит невыловленный, а у нас, кроме пресловутого
«Понтиака», ни одной зацепки. Было от чего впасть в отчаяние. Когда я
поделилась этими мыслями с Мишкой, он посоветовал мне не переживать, я в ответ
обозвала его придурком, и мы немного повздорили, но, вернувшись домой, довольно
быстро помирились. Мишка сделал несколько телефонных звонков, а я приготовила
ужин.
— Про этого адвоката Благого никаких полезных сведений.
Бабки, судя по всему, зашибает большие, ему сорок лет, несколько раз оказывал
услуги очень серьезным людям в нашем городе, разведен, подружка держит кафе на
Литейной, и это все. Каким боком он в нашей истории, в ум не идет. Что такого
он мог сообщить Палычу, чтоб бедолагу после этого сразу же кокнули?
— Не преувеличивай, прошло несколько часов.
— Не важно, главное — в тот же день.
— Может, мы напрасно так рассчитываем на этого
адвоката?
— А на что нам еще рассчитывать? Илья был классным
подозреваемым, но если он ни при чем, как пытается нас уверить, то где искать
убийцу, мне даже в голову не приходит. Вся надежда на адвоката, вдруг он
поведает что-то интересное.
— Еще вопрос, захочет ли он это сделать?
— Захочет, — убежденно заявил Мишка и почему-то
посмотрел на свой кулак. Я тоже на него посмотрела, и челюсть у меня заныла от
дурных воспоминаний.
— Я на тебя надеюсь, — заявила я.
Позавтракав утром, Мишка минут двадцать бегал по гостиной с
очень серьезным выражением на физиономии, после чего заявил:
— Не худо бы отыскать Катрин.
— Где же ее искать? — развела я руками.
— Если она не уехала, значит, где-то прячется. Давай-ка
прокатимся по ее подружкам, вдруг нам повезет и кто-то что-то знает.
Я промолчала, заподозрив, что Шальнов просто не в силах
усидеть на месте до возвращения хозяина «Понтиака» из Праги. Подруг у сестрицы
оказалось немного, а их мнение о ней было весьма и весьма невысоким.
— Лося кокнули, — пояснила одна из них Мишке (я
ждала его в машине), — вот Катька и свалила куда-нибудь, чтоб с ментами не
общаться. У нее всегда на примете два-три мужика, где-нибудь загорает. У нее
еще десять дней отпуска, на одиннадцатый объявится, за работу она держится, да
и где ее еще терпеть будут с таким-то голосом? Это Палыч дурак… хоть добра
такого… в общем, ты о ней зря не беспокойся. — И при этом советовала Мишке
послать супругу подальше и квартиру ни в коем случае не оставлять, больно жирно
будет, Катька вовсе не достойна такого подарка, потому что с мужем поступила
как последняя дрянь, и это в городе всякий знает.
К вечеру мы могли констатировать, что наше расследование
зашло в тупик. Оставалась слабая надежда, что Катька решит связаться с Ильей,
чтобы узнать, как здесь обстоят дела.
На следующий день, скорее из упрямства, мы вновь заняли
позицию неподалеку от дома Дружининых. Эмма отбыла на службу в шикарном «БМВ»,
а Илья носа из дома не высовывал. Примерно через час в поле нашего зрения
появился милицейский «газик». Из него вышли двое бравых ребят и направились к
нам. Я побелела, как полотно, и едва не завопила от ужаса, решив, что нас
пришли арестовывать, но Мишка вышел из машины, поздоровался с милиционерами за
руку и принялся рассказывать про какие-то свечи. Милиционеры согласно кивали и
скоро убрались, чем буквально вернули меня к жизни.
— Дружинин, гад, стуканул в ментовку, — злобно
сообщил Мишка. — Мол, стоит машина в переулке, за домом наблюдает, не
иначе как ограбление готовится, мужиков послали проверить. Хорошо, парень
знакомый попался…
— Откуда у тебя такие знакомства?
— Моя фирма ментам спонсорскую помощь оказывала, ремонт
в райотделе делала.
— Здорово, — порадовалась я, Мишка тоже
порадовался:
— Еще бы. А они меня за это на семь месяцев в
каталажку. Правда, потом чувствовали себя ужасно виноватыми.
— Поехали отсюда, — посоветовала я, и мы покинули
переулок.
Не придумав ничего лучшего, мы отправились на пляж и очень
неплохо провели день. Ужинать решили в ресторане. Я думала, мы пойдем в Катькин
клуб, но Мишка рассудил, что мозолить глаза там не стоит.
В ресторане мы пробыли до одиннадцати, а домой вернулись на
такси (памятуя прошлое происшествие, Мишка предпочел оставить «девятку» в
гараже). Надо признать, этот день был лучшим в моей жизни, — я умудрилась
совершенно забыть о трупах, пропавшей сестре и милиции, так что звонок,
поднявший нас с постели в половине второго ночи, прозвучал как гром среди
ясного неба.
Когда зазвонил телефон, я проснулась первой, точнее,
проснулась за минуту до того, как это произошло, должно быть, что-то мне
приснилось тревожное. Мишка лежал рядом, я сказала себе, что причины для
беспокойства отсутствуют, и тут зазвонил телефон. Торопливо нащупав в темноте
Трубку, я ответила «да» и неожиданно покраснела. Что, если
это сестрица? А я, между прочим, лежу в ее доме, в ее постели и с ее мужем,
правда бывшим. Слово «бывший» придало мне уверенности, и я сурово повторила:
— Да?
— Катрин? — позвал мужской голос, я не сразу
узнала Илью. — То есть на самом деле вас зовут Ольга?
— Правильно, но вы ведь позвонили не для того, чтобы
уточнить это?
— Извините. Пожалуйста, извините. Но произошло нечто
такое… Я не могу ждать до утра…
— Что произошло? — испугалась я, садясь в постели.
Мишка проснулся, включил настольную лампу и теперь прислушивался к разговору.
— Это очень важно, — вздохнул Дружинин, голос его
звучал взволнованно. — Оля, мне кажется, я понял… я понял, что происходит.
Боюсь, Юрий Павлович мертв и его напрасно ищут. Я встретился с одним человеком,
кажется, я знаю, кто стоит за всем этим…
— Кто? — рявкнул Мишка, отобрав у меня трубку.
— Возможно вы решите, что я спятил, но я уверен, я
абсолютно уверен, это он. Скажите, я могу приехать к вам? Поговорить? Я хотел
бы посоветоваться, прежде чем звонить в милицию.
— Приезжайте, — согласился Мишка.
— Буду через двадцать минут. Он повесил трубку, а мы
вскочили, умылись и спустились в кухню ждать Илью.
— Кого он мог встретить? — спросила я.
