— Утром я проснулся с головной болью, захотел выпить,
но в доме не оказалось спиртного, и я прогулялся до магазина, он в двух шагах
отсюда, как вам известно. Шел дождь, и я промочил обувь. После вашего
пробуждения я счел свою миссию выполненной и покинул этот дом. Вот и вся моя
вина.
— В тот день вы виделись с моей сестрой? —
спросила я, наблюдая за Ильей. В глазах его мелькнуло беспокойство, он
покосился на жену и едва заметно вздохнул.
— Она мне звонила. Сказала, что поездка откладывается,
спросила, как вы. Я все ей рассказал. Ваше пение ее обеспокоило, и, по-моему,
она решила не рисковать, то есть вернуться… но ничего конкретного по этому
поводу не говорила.
— Вы удовлетворены? — спросила Эмма Станиславовна,
когда ее супруг закончил. — Теперь по поводу ограбления, я имею в виду
клуб. Вы, дорогая, были очень проницательны, решив, что у моего мужа долги. Да,
он задолжал Королькову довольно серьезную сумму. После их спора, во время
которого Корольков открыто угрожал моему мужу, Илья Петрович все рассказал мне,
и на следующий день мы отправились к Юрию Павловичу в клуб и полностью с ним
расплатились. Там нас видели, а главное, вот… — Она открыла сумочку, извлекла
пачку бумаг и положила ее на стол. — Здесь расписки Ильи, а также расписка
Королькова в том, что он получил всю сумму. Как видите, написана им самим.
Моему мужу незачем было лезть в клуб и взламывать сейф. Теперь вам понятно?
— Более или менее, — кивнул Мишка. — У меня
один вопрос: на кой черт вы пришли к нам? С этим рассказом самое время в
милицию. У вас есть алиби, есть расписки…
— Мы совершенно не заинтересованы в том, чтобы милиция
копалась в нашей личной жизни, — решительно заявила Эмма. — Мы просто
хотим, чтобы вы, лично вы, оставили моего мужа в покое. Он совершенно не
причастен к этому убийству.
— К какому? — невинно поинтересовалась я.
— К любому, — отрезала Эмма. — Я советую вам
прекратить дурацкую игру в сыщиков, в противном случае мы будем вынуждены…
— Не продолжайте, — разулыбался Мишка. — Я
понял. До моей подружки доходит медленнее, но она тоже поймет.
— Очень хорошо. — Эмма поднялась и направилась к
двери. Илья Петрович вскочил следом за ней. Мишка пошел их провожать, а я
осталась сидеть в кресле, злясь на него за дурацкую шутку. Наконец он вернулся,
физиономия его выглядела хмуро, взгляд блуждал.
— Что скажешь? — робко спросила я, решив забыть
про его убогий юмор.
— Хрен его знает, — пожал он плечами. — Вроде
бы все складно… но это меня и беспокоит… А почему ты вдруг спросила, виделся ли
он с Катькой?
— Когда Катька позвонила утром, она спрашивала про
него, в том смысле, ушел ли он от меня…
— Когда же она успела позвонить ему?
— Может, пока я спала? Надо было уточнить… я не помню,
что конкретно она сказала, но смысл вот какой: она была уверена, что он здесь ночует.
— Ну, она могла предположить, хорошо зная Илью, что
этим дело и кончится. Может, парень действительно ни при чем? То, что он перед
смертью Палыча расплатился со всеми долгами, снимает с него подозрение: в самом
деле, на кой черт ему убивать его? И в клуб лезть ни к чему…
— К тому же у него алиби, — напомнила я. — Он
был с женой в ту ночь, когда убили сторожа.
— А вот мы с тобой в глазах родной милиции выглядим
более чем подозрительно.
— Ага, — загрустила я. — Еще зачем-то соврала
менту, что я Катька. Теперь нам точно все убийства припаяют.
— Не вешай нос, еще не припаяли, — улыбнулся
Мишка, обнимая меня. — Надо срочно найти бородача на «Понтиаке», это наша
единственная надежда. — Мишка чертыхнулся, покачал головой и заявил с
томлением:
— Где же труп этого придурка?
— Может, настоящий убийца от него избавился и мы
беспокоимся совершенно напрасно?
— Может быть. Только я хотел бы знать наверняка. Если
он где-то всплывет…
— Кто? — испугалась я.
— Труп, естественно.
— Мишка, может, нам уехать? Ко мне, в Кострому? И пусть
они Катьку ищут и с ней разбираются.
— Катька могла укатить на Канары, это на нее похоже:
заварить кашу и смыться, а вы тут голову ломайте.
— Я все-таки надеюсь, что она не имеет никакого
отношения к убийствам. Просто хотела отдохнуть с женатым мужчиной, а когда
вернется, все, что здесь произошло, будет для нее большим сюрпризом…
— А ведь это идея, — заметл Мишка.
— Что? — не поняла я.
— Надо проверить по турагентствам, выкупала ли она
путевку.
— А это можно сделать?
— При известном старании можно все.
Последующие несколько часов Мишка демонстрировал, что он
может. Мы объехали все существующие турфирмы в городе (к счастью, их оказалось
не так много), я оставалась в машине, а Мишка, нацепив улыбку на физиономию,
исчезал за дверями, возвращался без улыбки, но глаза его насмешливо блестели.
— Просто счастье, что большая часть сотрудниц —
женщины, — заявил он, а я почувствовала себя не очень уютно. Конечно,
следствие дело нужное и результаты нам необходимы, но вовсе незачем так
улыбаться и заливаться соловьем. Не удивлюсь, если он еще и номера телефонов
выпрашивал… Как только эта мысль пришла мне в голову, ни о чем другом я уже
думать не могла, кончилось тем, что я запустила руку в Мишкин карман и извлекла
целый ворох разноцветных бумажек.
— Это что? — спросила я, разглядывая их, и без
Мишкиной подсказки прекрасно сознавая, что держу в руках. — Вика, Люда,
Даша… изумительно.
Мишка, поначалу просто обалдевший от того, что я запустила руку
в его карман, теперь взирал на меня с глубоким отчаянием.
— Я ж не собираюсь им звонить, — сказал с намеком
на панику.
— А зачем тогда эту дрянь в карман складываешь? Мог бы
сразу выбросить.
— Да я просто не подумал…
— Очень жаль. — Я разорвала бумажки в мелкие
клочья и выбросила в окно.
— Нехорошо сорить, — заметил Мишка, а я
отвернулась.
