— Да, запах, конечно, не очень, зато тачка стоит
копейки. Парень, что ее продал, страшно рад, а про меня и говорить нечего, для
наших дел машинка самая подходящая. Ее в городе все знают, прошлым летом в ней
мужик с бабой угорели, ну а пока их нашли, недельки три прошло. Покойнички чем
не хороши, так это запахом. Вдовица все никак не могла машину продать, пока не
нашлись добрые люди, то есть мы с тобой.
— В этой машине лежали покойники? — вытаращила я
глаза.
— Только не говори, что тебя это беспокоит. Или ты
боишься привидений?
— Шальнов, зачем ты купил этот катафалк?
— Объясняю популярно: стоит копейки, к тому же, если
нам все-таки повезет и мы отыщем наш пропавший труп, никто не удивится, что
здесь так воняет. Говорю, эту тачку каждая собака в городе знает…
Я сжала пальцами виски, пытаясь унять головную боль, и к окну
отвернулась.
Между тем мы подъехали к деревянному дому с резным
палисадником. С обеих сторон виднелось по одинаковому крылечку, на одном
написана цифра 1, на другом 2.
— Что это такое? — спросила я, сообразив, что это
конечный пункт нашего путешествия.
— Место Лосиной прописки. Очень сомневаюсь, что он
дома, но проверить стоит. Значит, так, пойдешь одна, позвонишь в первую
квартиру. Он может принять тебя за Катьку, а может догадаться, что ты ее
сестра, ведь если Катька в деле, он наверняка знает о твоем существовании.
Любопытство скорее всего пересилит, и он откроет.
— И что дальше?
— Дальше появляюсь я и начинаю интеллигентную беседу.
— А если он вооружен? — перешла я на зловещий
шепот.
— У меня есть пушка. — Я чуть из машины не выпала.
— Та самая? — спросила, не веря, что Мишка
настолько спятил.
— Естественно, что ж у меня, оружейный магазин?
— Ты с ума сошел, из него застрелили Юрия
Павловича. И сторожа…
— Сторожу проломили голову…
— Не важно, одного Палыча вполне достаточно. А ты
вместо того, чтобы выбросить его, таскаешь с собой. А если нас арестуют? Это же
улика…
— Еще какая. С другой стороны, уликами не
разбрасываются, а самое главное, не могу я искать убийцу безоружным, имея на
руках такую красавицу, как ты. Я ж должен думать о твоей безопасности?
— Думай о своей.
— Ты пойдешь к Лосю, или мы продолжим дискуссию?
— Пойду. — Я распахнула дверь, подумала и заявила:
— Шальнов, ты придурок.
— Лучше б ты сказала, что любишь меня.
Я хлопнула дверью и, не оборачиваясь, зашагала к калитке.
Дом выглядел необитаемым: окна давно не мыты, тропинка
заросла травой, дверь не крашена. Я нашла звонок, позвонила, потом еще и еще.
Постояв немного на крыльце, я с чувством выполненного долга собралась вернуться
в машину, как вдруг раздался неясный шум, а вскоре из-за противоположного угла
дома вывернул чей-то прадедушка. В соломенной шляпе, джинсах, черной футболке с
надписью на груди «Мумий тролль» и тросточкой, он посмотрел на меня, кашлянул и
сказал:
— Добрый день.
— Здравствуйте, — крикнула я, убежденная, что
человек в таких летах плохо слышит, оказалось, я была не права.
— Я не глухой, — заметил старичок с достоинством,
а я извинилась. — Славку ищете? — пожевав губами, спросил дед.
— Ищу, — кивнула я.
— Так ведь он здесь не живет.
— Давно?
— Как мать его умерла, так и не живет. А умерла она уж
скоро два года. А он и раньше, пока Семеновна жива была, можно сказать, ночевал
здесь от случая к случаю, а после похорон и вовсе не показывается.
— Где же он живет?
— Откуда мне знать? У какой-нибудь зазнобы. Или у
Любки, у сестры. Знаете ее?
— Знаю, — соврала я.
— Вот у нее и спросите, она должна сказать, где он. Они
всегда дружно жили, и Славку она любит, хоть он и непутевый. А вы ему кто?
— Знакомая.
— Небось алименты взыскиваете? Пустое дело, он сроду
нигде не работал.
— На что же он живет? — продолжила я расспросы,
подходя к старичку, чтобы не обращаться друг к другу через всю улицу, а
разговаривать как приличествует интеллигентным людям.
— Кто его знает? Ворует, наверное. Сейчас все воруют,
работать никто не хочет.
Почувствовав, что разговор может существенно удалиться от
интересующей меня темы, я вновь спросила:
— А давно вы его видели в последний раз?
— Месяца два назад. Правда, он сегодня утром был, но я
его не видел.
— Откуда же знаете, что был?
— Слышал. Перегородка плохонькая, а слух у меня
хороший. Заезжал минут на пятнадцать, вошел, чем-то пошуршал и уехал.
— На чем заезжал? — нахмурилась я.
— На машине, естественно. В переулке ее оставлял, за
нашим домом. Туда и направился. Потом машина завелась, и он поехал в сторону проспекта.
Одна троллейбусная остановка — и выедешь прямо к универмагу. А вы что,
приезжая?
— Нет, — испугалась я. — Почему вы так
решили?
— Я не решил, а спросил. Ни копейки вы от него не
получите, зря стараетесь. Тут уж одна приходила, плакала даже, говорит,
жениться обещал. Врет. Где ему жениться, семью обеспечивать надо, а Славка
парень пустой. Эгоист, вот он кто. К тому же с детства к картишкам
пристрастился. Семеновна лупила его и ремнем, и веником, ничего не помогало. И
ведь что интересно: с детства проигрывал. Ну уж чего, спрашивается, лезть, раз
удача не идет? Думаю, задолжал он много, еще удивительно, что дом не спустил, с
такого станется.
— Откуда вам-то знать, что он проигрывает? —
нахмурилась я. — Он что, с вами проблемами делится?
— Так ведь дня не проходит, чтоб его не спрашивали. А
что он за птица такая, чтоб в нем нуждались? А люди ищут, значит, задолжал.
Я только головой покачала, поражаясь чужой проницательности.
— Что ж, спасибо за помощь, — сказала я и
направилась к машине.
— Поезжайте к Любке, уж она-то знает, где он. А скажет,
что нет, — не верьте. Все врет, брата выгораживает. А он шалопай. Адрес
знаете? — спросил дед.
— Нет, — нахмурилась я.
