Примерно через полчаса я уже вышагивала возле универмага,
нетерпеливо поглядывая по сторонам, подгоняя время и готовя вступительную речь.
Речь увлекла меня, шаги я все ускоряла и вскоре уже носилась рысью на небольшом
пространстве возле универмага. Когда я взглянула на часы, то и увидела, что
большая стрелка показывает пять минут двенадцатого. «У меня часы вперед
убежали», — кусая губы, решила я и принялась высматривать Катьку. Стрелка
уверенно двигалась по кругу, а сестры все не было. На смену беспокойству пришел
самый настоящий страх. Ведь мы договаривались… Катька сама хотела, чтоб я сюда
приехала, почему же не явилась? А что, если она махнула на Канары? Помирилась
со своим любовником… Могла бы позвонить… или Мишку испугалась? Если честно, все
эти догадки вызывали у меня смятение, а сердце сжалось в предчувствии беды.
Какой бы бесшабашной ни была сестра, но она бы непременно позвонила. А если она
как-то узнала об убийстве и решила не появляться? А что, на сестрицу это даже
очень похоже… Чушь, как она могла узнать об убийстве, если о нем еще в милиции
не знают (здесь я торопливо сплюнула через плечо). Проторчав возле универмага
до двенадцати, я окончательно убедилась, что Катьку сегодня не увижу, добрела
до парка, плюхнулась на скамейку и заревела. Что теперь делать? Если бы мы не
проворонили труп, можно было бы идти в милицию, а так куда мне теперь? Я
хлюпала носом, вытирала глаза платком и не сразу сообразила, что рядом со мной
на скамейке кто-то сидит.
— Ну что, надула тебя сестрица? — услышала я
Мишкин голос, вздрогнула и, повернувшись, увидела его по соседству, он вертел в
руках ключи от машины и хмуро разглядывал окрестный пейзаж.
— Ты откуда взялся? — спросила я, желая выиграть
время.
— За тобой следил. Дураку ясно, что ты темнишь, вот и
решил прогуляться. Тебе Катька велела здесь ждать?
— Велела, — вздохнула я.
— Но не явилась. Тебе это ни на что не намекает?
— Нет, — подумав немного, честно ответила я.
— А зря. Напрягись немножко, и тебе станет ясно: Катька
в этой истории увязла по самые уши.
— Почему ты так думаешь? — испугалась я.
— Во-первых, ключи, убийца вышел из квартиры и запер за
собой дверь. Каким-то образом ключи попали к этому типу. Я семь месяцев
отсутствовал, до этого момента ключи мы не теряли, значит, попали они к нему от
Катьки. Есть еще вариант: Юрика застрелила твоя сестрица, но, если честно, я в
это не верю: Катька стерва, но умна и осторожна и рисковать не станет.
— У нее могли украсть ключи, — вступилась я за
сестру.
— Могли, — кивнул Мишка. — Но то, что
убийство как-то с ней связано, не вопрос. Зачем-то Юрка явился к нам и
скоропостижно скончался… Есть еще одна штука… Не хотел тебе говорить, но уж
теперь все равно: в квартире был пистолет, по крайней мере, до моего
отправления в СИЗО, лежал в спальне в тумбочке, в верхнем ящике, а теперь его
там нет, и что-то подсказывает мне, что пристрелили Палыча из этого самого
пистолета. Во всяком случае, я не удивлюсь, если так оно и окажется. Теперь
понимаешь?
— За что ты в СИЗО сидел? — спросила я.
— А-а… — Мишка махнул рукой. — Не история, а
полное дерьмо. Повздорил с одним мужиком, Катькиным хахалем, а когда он домой
возвращался, какой-то козел возьми да и проломи ему голову. Мужик на кладбище,
а я, само собой, в тюрьму. Ведь для ментов все яснее ясного, а пока
разобрались, что к чему, прошло семь месяцев. Можешь мне поверить, я планировал
провести их иначе.
— Да уж, — кивнула я, приглядываясь к, так
сказать, родственнику. Семь месяцев в тюрьме ни за что ни про что — это не
шутка. Мишка, должно быть, страшно сердит на сестрицу, и очень может быть, что
нарочно на нее наговаривает Однако в его словах о ключах и оружии проглядывает
здравый смысл. Катька в самом деле никогда особо не страдала избытком
нравственности, и вся эта история лишнее тому подтверждение.
Да, было от чего сойти с ума, и я уверена, что с него уже
сошла. Рассказывать Мишке о планах сестрицы мне очень не хотелось и совета
спросить не у кого. Видимо, следы сильнейшей душевной борьбы отразились на моем
лице, потому что Мишка, понаблюдав за мной с пристальным вниманием, заявил с
необычайной ласковостью:
— Ты это… если чего знаешь, не держи в себе, помни, нас
сию минуту могут запихнуть в каталажку, причем лет на десять — это меня, тебя
чуть меньше…
Я почувствовала в его словах суровую правду и решилась. В
конце концов, Катька тоже хороша: бросила меня в такой момент. Пора вспомнить,
что спасение утопающих дело рук… и так далее…
— Она хотела уехать на Канары, — вздохнула я.
— Ну и что? — не понял Мишка.
— Мне неудобно говорить об этом, вы все-таки муж и
жена.
— Мы развелись. И вообще, не беспокойся, я стойкий
парень и готов пережить любой удар. Скупая мужская слеза — и я опять в полном
порядке.
— Что ты паясничаешь? — разозлилась я. — Ведь
если б сестра была тебе совершенно безразлична, не стал бы ты кому-то там
голову проламывать.
— Я не проламывал, — обиделся Мишка. — Больно
надо. Да если б я начал морду бить всем, с кем твоя сестрица трахалась, никаких
бы кулаков не хватило. Морду я набил ему потому, что он в карты жулил.
— Да, — покачала я головой. — Интересная у
вас семья.
— Слушай, наша семья — это наши проблемы, и тебя они не
касаются. Я на твоей сестрице женился сознательно, хотя подозревал, что она
шлюха, но мне на это сперва было наплевать. А потом и подавно, когда
выяснилось, что она просто стерва и за паршивый доллар готова удавиться, а не
только на спину запрокинуться. У вас что, было несчастное детство?
— Нормальное детство у нас было, — обиделась
я. — Но если поведение жены тебе было безразлично, что ж ты с кулаками на
меня накинулся, то есть на нее?
— Так это из-за ее показаний. Катька меня здорово
подставила. Если ее послушать, то выходило, что я ее ревновал и этого придурка
неоднократно грозился убить. Ну и так далее…
— А ты не грозился?
— Извини, но мне сейчас твоя сестра по барабану, и
давай закончим об этом. Можешь и дальше скрытничать. Не хочешь мне объяснять,
что к чему, объяснишь следователю.
— Ладно, — тяжко вздохнула я и все рассказала
Мишке.
Рассказ произвел на него самое что ни на есть живительное
действие, его физиономия приобрела решительное выражение, а в глазах появился
алчный блеск.
