Байяз толстым пальцем указал на один из сводчатых проходов в стене, и Ферро увидела внутри его проблески света.
— Положи эту штуку в ящик! Ты даже не представляешь, как она опасна.
Трудно найти того, кто любит приказы меньше, чем Ферро, но ей совсем не хотелось оставаться здесь. Она сунула камень под рубашку. Она чувствовала его на своем теле. Прохладный, полный покоя, хотя Байяз назвал его опасным. Ферро сделала шаг, и, когда ее сапог стукнул по полу, хриплый смех донесся с дальней половины зала.
С того самого места, где лежало покалеченное тело Ки.
Байяз не удивился.
— Да! — прокричал он. — Ты выдал себя наконец! Я подозревал, что ты не тот, кем кажешься. Куда девался мой ученик, когда ты заместил его?
— Много месяцев назад! — Ки все еще посмеивался, медленно приподнимаясь с отполированного поля. — Еще до того, как ты отправился в дурацкое путешествие в Старую империю.
Его улыбающееся лицо побелело, словно в нем не осталось ни кровинки. И ни единой царапины тоже не было.
— Я сидел рядом с тобой у костра. Я наблюдал за тобой, когда ты лежал беспомощный в той повозке. Я был рядом с тобой на протяжении всего пути к окраине мира и обратно. Твой ученик остался здесь. Я бросил его недоеденное тело насекомым. В кустах, в двадцати шагах от того места, где ты и северянин сладко спали.
— Ха. — Байяз переложил посох из одной руки в другую. — То-то мне казалось, что ты делаешь успехи. Ты мог бы меня убить при случае.
— О, как раз пришло время.
Ферро вздрогнула, увидев, что Ки поднялся. В зале вдруг стало очень холодно.
— Тысяча Слов? Возможно. Одно слово? — Байяз презрительно скривил губы. — Не думаю. Какую из тварей Кхалюля ты собой представляешь? Восточный Ветер? Или один из этих чертовых двойников?
— Я вовсе не создание Кхалюля.
Едва заметная тень сомнения промелькнула на лице Байяза.
— Кто же ты?
— Мы хорошо знали друг друга в давние времена.
Первый из магов нахмурился.
— Кто ты? Говори!
— Я принимаю разные формы.
Женский голос, мягкий и низкий. Что-то происходило с лицом Ки, когда он неторопливо двинулся вперед. Его бледная кожа обвисла, сжалась.
— Коварная, ужасная уловка!
Его нос, его глаза, его губы стали расплываться, череп растекался, точно воск от пламени свечи.
— Ты помнишь меня, Байяз?
Другое лицо проступило из-под прежнего облика, жесткое и белое как мрамор.
— Ты говорил, что будешь любить меня вечно.
Воздух стал ледяным. От дыхания Ферро поднимался пар.
— Ты обещал мне, что мы никогда не расстанемся. Когда я открыла двери моего отца для тебя…
— Нет. — Байяз, покачнувшись, отступил назад.
— Похоже, ты удивлен. Но не так удивлен, как удивилась я, когда вместо того, чтобы взять меня на руки, ты сбросил меня с крыши. Помнишь, любимый? А почему? Чтобы ты мог сохранить свои секреты? Чтобы ты мог казаться благородным?
Длинные волосы Ки стали белыми как мел. Теперь они обрамляли женское лицо, ужасно бледное, с очень яркими глазами, плоскими, как черные отметины. Толомея. Дочь Делателя. Дух, явившийся из далекого прошлого. Дух, который ходил рядом с ними месяцами, приняв украденный облик. Ферро почти физически ощущала в воздухе ледяное дыхание, холодное, как смерть. Она быстро взглянула на сводчатый проход, страстно желая и сбежать как можно скорее, и узнать, что будет дальше.
— Я видел тебя мертвой, — прошептал Байяз. — Я сам засыпал тебя землей.
— Да, засыпал. И плакал при этом, словно не сам сбросил меня вниз.
Взгляд черных глаза Толомеи переметнулся на Ферро — туда, где на ее животе, покалывая кожу, лежало Семя.
— Но я соприкоснулась с Другой стороной. Вот этими руками я держала Семя, пока мой отец работал, и оно изменило меня. Я лежала в холодных объятиях земли, между жизнью и смертью, пока не услышала голоса. Те же голоса, которые слышал Гластрод в давние времена. Они предложили мне сделку. Предложили мне свободу в обмен на их освобождение.
— Ты преступила первый закон?
— Законы ничего не значат для мертвых. Когда я выбралась из-под земли, сжимавшей меня, человеческая часть моей природы исчезла. Но другая часть, та, что принадлежит нижнему миру, не может умереть. Она стоит перед тобой. Теперь я закончу дело, начатое Гластродом. Я распахну двери, которые запечатал мой дед. Этот мир и Другая сторона станут одним целым. Как это было до древних времен. Как это всегда должно было быть.
Она протянула раскрытую ладонь. Суровый мороз исходил от нее, и Ферро охватил озноб, от спины до кончиков пальцев.
— Дай мне Семя, деточка. Я обещала Рассказчикам Тайн, и я исполняю свои обещания.
— Это мы посмотрим! — прокричал первый из магов.
Ферро ощутила какое-то напряжение на животе, увидела, как воздух вокруг Байяза затуманился. Толомея стояла в десяти шагах от него. В следующее мгновение она поразила его оглушительным громом. Его посох разлетелся, щепки посыпались во все стороны. Байяз потрясенно вскрикнул, когда его потащило в темноту, переворачивая, по холодному камню, и швырнуло лицом вниз, как бесформенную массу. Ферро смотрела на это, широко раскрыв глаза, когда волна холодного воздуха окутала ее. Она ощутила ужасный, тошнотворный страх, новый для нее и оттого еще более страшный. Она оцепенела.
— Ты ослабел с годами.
Дочь Делателя медленно, тихо приближалась к бесчувственному телу Байяза, ее белые волосы струились за спиной, как зыбь на ледяной поверхности пруда.
— Твое искусство не может причинить мне вреда.
Она встала над ним. Ее сухие бледные губы растянулись в ледяной улыбке.
— За все, что ты забрал у меня. За моего отца. — Она подняла ступню над лысой головой Байяза. — За меня саму…
Она вспыхнула ослепительным пламенем. Резкий свет метнулся в самые дальние углы зала, напоминающего пещеру, проникая даже в трещины между камнями. Ферро отпрянула, прижав руку к глазам. Сквозь пальцы она видела, что Толомея безумно вращается по полу, мечется, изгибается, белое пламя опоясывает ее тело, ее волосы свиваются, как языки огня.
Она тяжело упала на пол, и снова наступила тьма. Только дым поднимался вверх расплывающимся облачком. Юлвей вышел из одного из проходов, его темная кожа поблескивала от пота. Он нес связку мечей. Мечи из тусклого металла, вроде того, какой носил при себе Девятипалый, и каждый клинок отмечен одной серебряной буквой.
— Ты в порядке, Ферро?
— Я…
Огонь не принес с собой тепла. Зубы у Ферро стучали, в зале стало очень холодно.
— Я…
