Копыта скакуна гуркского командующего простучали по дороге между беспорядочно построенными, теперь уже покинутыми домами за стеной Казамира. Он осадил коня перед воротами, гордо глядя вверх, одной рукой упершись в бедро.
— Я генерал Мальзагурт, — прокричал он с сильным кантийским акцентом, — избранный представитель его великолепия Уфмана-уль-Дошта, императора Гуркхула.
— Я король Джезаль Первый.
— Конечно. Тот самый бастард.
Не было никакого смысла это отрицать.
— Верно. Тот самый бастард. Почему бы вам не въехать внутрь, генерал? Мы могли бы поговорить, глядя друг другу в глаза, как цивилизованные люди.
Мальзагурт быстро глянул на Глокту.
— Прошу прощения, но обращение вашего правительства с безоружными посланцами императора не всегда было цивилизованным. Думаю, мне лучше остаться за стенами. Пока.
— Как пожелаете. Полагаю, вы знакомы с лорд-маршалом Варузом?
— Конечно. Прошло немало времени с тех пор, как мы сражались в сухих пустынях. Я бы сказал, что соскучился по вам, но… это не так. Как поживаете, мой старый друг, мой старый враг?
— Я в порядке, — проворчал Варуз.
Мальзагурт указал рукой на множество войск, расположенных за ним.
— По обстоятельствам, да? Я не знаю еще одного вашего…
— Это Байяз. Первый из магов.
Ровный, спокойный голос. Это произнес один из спутников Мальзагурта — человек в белых одеждах, похожий на жреца или священника. На вид он был не старше Джезаля и очень красив, с темным, удивительно гладким лицом. На нем не было доспехов, он не носил оружия. На одежде и простом седле — никаких украшений. И все члены гуркской делегации, даже сам Мальзагурт, взирали на него с огромным уважением. Даже со страхом.
— Ах вот как. — Генерал взглянул наверх, задумчиво поглаживая короткую седую бородку. — Значит, это Байяз.
Молодой человек кивнул.
— Да, он. Много времени прошло.
— Не так уж много, Мамун, треклятый змей! — Байяз вцепился в парапет, оскалив зубы.
Старый маг так хорошо играл роль доброго дядюшки, что Джезаль позабыл, насколько ужасной может быть его внезапная ярость. Он в страхе отступил назад, прикрыв рукой лицо, чтобы защититься. Гуркские адъютанты и знаменосцы раболепно съежились, а один был потрясен настолько, что его вырвало. Даже Мальзагурт частично утратил свою геройскую осанку.
Однако Мамун смотрел вверх так же невозмутимо, как прежде.
— Кое-кто из моих братьев предполагал, что ты сбежишь, но я знал это наверняка. Кхалюль всегда говорил, что твоя гордость будет причиной твоего конца, и вот доказательство. Теперь мне удивительно, что я когда-то считал тебя великим человеком. Ты постарел, Байяз. Как-то съежился.
— Да, все кажется меньше, когда находится высоко над тобой, — прорычал первый из магов. Он уперся концом посоха в камни под ногами, и в его голосе зазвучала угроза. — Подойди ближе, едок, и ты сможешь оценить мою слабость, пока будешь гореть в огне.
— Да, было время, когда ты мог сокрушить меня одним словом. Но теперь твои слова — пустой воздух. Твоя власть испарилась с течением лет, а моя возросла. У меня за спиной добрая сотня братьев и сестер. А кто твои союзники, Байяз? — Он махнул рукой в сторону укреплений и усмехнулся. — Только те, кого ты заслуживаешь.
— Я еще способен найти таких союзников, которые тебя удивят.
— Сомневаюсь. Когда-то давно Кхалюль поведал мне, на чем, по его предположениям, основана твоя последняя отчаянная надежда. Время показало, что он не ошибся, как всегда. Ты действительно отправился на край мира в погоне за призраками. За темными призраками — для тех, кто называет себя праведными. Я знаю, что ты не добился успеха. — Он улыбнулся, показав два ряда прекрасных белых зубов. — Семя завершило свою историю уже давно. Оно погребено глубоко в земле. Ниже уровня бездонного океана. И все твои надежды погребены вместе с ним. У тебя остается один выбор. Пойдешь ли ты с нами по доброй воле, чтобы Кхалюль осудил тебя за предательство? Или мы должны войти в город и забрать тебя?
— И ты смеешь говорить о предательстве? Ты предал высочайшие принципы нашего ордена и нарушил священный закон Эуса. Скольких ты убил, чтобы обрести силу?
Мамун пожал плечами.
— Очень многих. И не горжусь этим. Ты не оставил нам ничего другого, кроме темных путей, Байяз, и мы приносили неизбежные жертвы. Нет никакого смысла спорить о прошлом. После долгих веков, стоя по разные стороны великого разделения, ни один из нас не сможет убедить другого. Кто победит, тот и окажется прав, так бывало всегда, с древних времен. Я заранее знаю твой ответ, но пророк повелевает мне задать тебе этот вопрос. Отправишься ли ты в Саркант, чтобы ответить за свои великие преступления? Предстанешь ли перед судом Кхалюля?
— Перед его судом? — выкрикнул Байяз. — Он будет судить меня, этот безмозглый старый убийца? — Он грубовато рассмеялся, глядя вниз со стены. — Приди и возьми меня, если посмеешь, Мамун. Я буду ждать.
— Тогда мы придем, — прошептал первый ученик Кхалюля, глядя вверх из-под красивых темных бровей. — Мы много лет готовились к этому.
Они неотрывно смотрели друг на друга, а Джезаль мрачно наблюдал за ними. Он с досадой осознавал, что все происходящее было лишь спором между Байязом и этим жрецом, а он, король, походил на ребенка, подслушивающего разговор родителей, и точно так же ничего не решал.
— Назовите ваши условия, генерал! — крикнул он вниз.
Мальзагурт прочистил горло.
— Во-первых, если вы сдадите город Адуя на милость императора, он позволит вам сохранить за собой трон. При этом вы станете его вассалом, конечно, и будете выплачивать регулярную дань.
— Какое великодушие. А как же предатель лорд Брок? Мы знаем, что вы обещали ему корону Союза.
— Мы не слишком обязаны лорду Броку. Не он удерживает город. Вы его удерживаете.
— И мы не уважаем тех, кто предает своих, — добавил Мамун, мрачно глянув на Байяза.
— Во-вторых, всем жителям Союза будет позволено продолжать жить по своим законам и обычаям. Они останутся свободными. Или настолько близко к свободе, насколько это возможно.
— Ваша щедрость изумительна. — Джезаль хотел усмехнуться, но сдержал иронию.
— В-третьих, — прокричал генерал, обеспокоенно взглянув на Мамуна, — человек, известный как Байяз, первый из магов, должен быть доставлен нам, связанный, в цепях, чтобы его переправили в замок Саркант, на суд пророка Кхалюля. Если вы откажете в этом, император издаст предписание, чтобы со Срединными землями обращались так же, как с любой другой завоеванной территорией. Одни граждане будут убиты, другие станут рабами, над городом будет поставлен гуркский губернатор, ваш Агрионт превратится в наш храм, а те, кто правит сегодня… отправятся в подземелья императорского дворца.
