На этот раз не пришлось срезать путь через бездорожье. В сторону источника сигнала шло более-менее приличное шоссе. Всего через десять минут Хранитель очутился на «замкадовской» городской окраине, а еще через пять углубился в спальный район и увидел то, что искал. Далеко впереди маячила колонна из трех машин, замыкал которую заляпанный грязью коричневый внедорожник.
Хранитель прибавил и через пару минут почти нагнал машину противника, но… бывшие преследователи выкинули неожиданный фортель. В крыше «немца» открылся люк, из которого высунулся боец с короткой винтовкой. В следующий миг машина нырнула под пешеходный мостик, а еще секундой позже раздался выстрел, и мостик тут же подернулся синевато-серой пеленой хаосвихря. Мостик на глазах начал таять, а на десятой секунде исчез.
Поскольку выстрел прозвучал едва слышно, и характерный хлопок взорвавшейся пули хаоспатрона тоже не сильно нарушил общий шумовой фон пригорода, исчезновение мостика прошло практически незаметно для окружающих. Да и не было никаких окружающих в поле зрения. В полдень на спальной окраине со свидетелями туговато. Может быть, из окон ближайших домов кто-то и видел, что произошло, но вряд ли поверил своим глазам.
«Оно и неудивительно, как в такое поверишь? – Хранитель ударил по тормозам. – Для нормального человека это ведь мистика какая-то».
Хранитель прижал машину к обочине и окинул взглядом окрестности. Дальше ходу не было. Уж кто-кто, а Хранитель точно знал, чем грозит попадание в зону воздушной вибрации, которая возникала после взрыва пули хаоспатрона. И знал, что спустя некоторое время обязательно возникнет довольно продолжительная вторичная вибрация, а значит, путь под мостиком заказан, и надолго.
– Программа засекла пиковую активность! – Сам собой включился коммуникатор, и на связь вышел Наблюдатель. – Что случилось?
– Отступник снова выстрелил хаоспатроном. Я опять потерял след.
– Ты уверен, что это был след?
– Теперь уверен. Помощница сумела выйти на связь и сориентировала на Балашиху, но я поехал сюда. Программа засекла сигнал «меченого» оружия.
– И ты решил, что Отступник не доверит такое оружие никому, а значит, должен быть именно здесь?
– Да.
– А о том, что он может доверить подручным перевозку Помощницы, ты не подумал?
– Уверен, в этом вопросе он тоже не станет рисковать. Я правильно действовал. Удалось подобраться ближе, чем вчера, даже почти нагнал, – Хранитель невесело усмехнулся. – Но и только. Один в поле не охотник.
– Иногда ты слишком самоуверен, Хранитель.
– Иногда, – согласился Хранитель. – Долговременные остаточные вибрации после двух выстрелов создали обширную «слепую зону» для нашей специальной связи. С одной стороны, это плохо, но с другой – эта проблема лишает преимущества и Отступника. Ни он, ни его покровитель Деструктор тоже не могут выйти на нашу волну и проследить за нашими перемещениями или разговорами. Я останусь в «слепой зоне» и заодно заглушу обычную связь. Ровно на сутки перехожу в полностью автономный режим. Ты знаешь, что делать в этом случае.
– Заметано, Хранитель, – сказал Наблюдатель. – Хороший ход. Пусть Отступник понервничает. Впрочем, вряд ли он будет нервничать. Ему и без того найдется чем заняться. Военные наконец-то засомневались, что разгром лаборатории – дело наших рук. Теперь в разработку попал и Отступник со своими чистильщиками.
– Хорошая новость.
– В целом да, но… кого военные найдут раньше – нас или Отступника, – вот в чем вопрос.
– Как раз не вопрос, коллега, – уверенно заявил Хранитель. – Сомнения у контрразведки возникли неспроста. Это я подкинул им информацию для размышлений.
– Надеюсь, без подробностей?
– Какой смысл терять время, расписывая подробности? Я поступил проще. Отправил контрразведчикам фото Отступника.
– И что? Как эти ребята поняли, кто перед ними и каким образом он связан с происшествием? На записях из лаборатории засветился ты, а не Отступник.
– Есть в контрразведке кое-кто знающий и меня, и Отступника по прежним делам. Помнишь кавказскую историю, когда я оставил Отступнику шрам на лице? Офицер, который при этом присутствовал, теперь служит здесь, и он в курсе почти всей истории нашего с Отступником противостояния, начиная с Кампучии. Думаю, увидев оба снимка почти одновременно, он сразу понял, о чем идет речь. Собственно, на это я и рассчитывал.
Кампучия (Камбоджа), 29 февраля 1984 года
И снова, оставшись один на один с джунглями, Андрей почувствовал себя неуютно, поскольку вновь ощутил чей-то пристальный взгляд. Теперь он почти не сомневался, что это не фантазия, а настоящий взгляд кого-то постороннего. Вот только Лунев никак не мог понять, где прячется этот посторонний. А еще было непонятно, как он успевает повсюду за группой, как ему удается прятаться настолько качественно, что его до сих пор не засек даже Фролов, и почему он так люто ненавидит Лунева? Где и когда Андрей перешел ему дорогу, чем его обидел, да еще настолько серьезно, что этот загадочный незнакомец определенно готов порвать Лунева в лоскуты? Наконец, почему до сих пор не порвал? Чего ждет? Удобного момента?
Андрей уже не впервые остался один, в прошлый раз вообще полз под пулями, чем не подходящий момент? Один выстрел – и готово, причем все шито-крыто, шальная пуля, взятки гладки. Но странный наблюдатель лишь следил, посылая в сторону Лунева потоки отрицательных флюидов. Просто как дух какой-то, привидение кладбищенское. Придушило бы врага, да нечем ухватить его за горло. Вот и остается ему горемычному лишь злиться на клиента и пугать его по мере возможности.
Лунев надел трофейный плащ, с минуту постоял, озираясь и прислушиваясь, а затем сошел с тропы и занялся практической отработкой навыков маскировки, полученных от майора Фролова в процессе тренировок неподалеку от полевого лагеря. Поначалу получалось не очень, мешала нервная дрожь в руках, но с первым потом испарилась и нервозность, а когда секретная лежка была наконец оборудована, Лунева охватило олимпийское спокойствие.
Сделал он все, как Фролов учил, поэтому результат его вполне устроил, да и «злой дух» вроде бы угомонился и больше не сверлил затылок недобрым взглядом, так что причин нервничать не осталось. Даже когда Лунев увидел преследователей и понял, что первый вариант – посидеть четверть часа в кустах и догнать группу – не реализуется, нервы не дрогнули. Андрей лишь переместил указательный палец со скобы на спусковой крючок и принялся считать, для верности беззвучно шевеля губами, крадущихся мимо бойцов противника.
По тропе действительно шли не фаранги и не кхмеры. Но при этом выглядели незнакомцы, как первые – почти все европейской внешности (за исключением семерых негров), а одеты были, как вторые, в какие-то робы защитной раскраски и без опознавательных знаков. Принципиально и от первых, и от вторых эти третьи отличались нестандартным вооружением. Ни одного «калаша» или «М-16» Андрей не увидел. Незнакомцы держали в руках нечто странное: короткие штурмовые винтовки с магазинами, торчащими позади рукояток со спусковым крючком. Но хуже всего было то, что странных незнакомцев в безликой униформе, увешанных необычным, будто бы из фантастических фильмов оружием и крадущихся так ловко и бесшумно, что не докопался бы даже придирчивый Фролов, оказалось очень много. Слишком много не только для поредевшей разведгруппы, но даже для всего отряда Боброва. А ведь кроме численности имела значение и огневая мощь боевой группы незнакомцев. Помимо личного стрелкового оружия, каждый второй тащил на горбу либо пулемет, либо цинки с патронами, либо гранатометы: все до одного – советские «РПГ-7». Это странное сочетание: родные гранатометы и диковинные автоматы с магазинами в прикладах, почему-то настолько удивило Андрея, что он едва не сбился со счета.
