Немного помешкав, он все же принял ее предложение.
До метро его домчали на удивление быстро. Вот так всегда – когда со страшной силой спешишь куда-нибудь, то непременно будут и пробки, и снежные заносы, и стихийные бедствия локального масштаба.
А когда душа противится, когда оттягиваешь каждое мгновение – раз! И вот ты уже на месте.
Сева вошел в двери кофейни, замер на пороге, присматриваясь.
Сердце отчего-то заколотилось с удвоенной силой. «Как на первом свидании!» – язвительно телеграфировали из Министерства Внутренней Цензуры.
Сева уже и позабыл, как это – на первом свидании. Ну, была одна, еще в институте. Хорошая девушка, отличница. Тоненькая, глаза сливового оттенка, а волосы – белоснежные, вылитая Грибная Фея с локации Запретная Тропа в «рубилово-точка-ру». Сева об этом вспоминал каждый раз, когда ее выносил своими эпик-спеллами. Однажды гуляли они по набережной после просмотра какого-то смешного фильма. Кажется, там кого-то тошнило на бампер полицейской машины? Или там парень в хоккейной маске бегал за подростками по лесу? Словом, это было что-то молодежное. Они гуляли по набережной и ели мороженое. Девушка сказала: «Ты, Сева, конечно, очень хороший! И настоящий друг. Но ты как бы еще не сформировался. А мне это важно очень. Чтобы рядом был человек, сформировавшийся как личность». Сева немного обиделся. Решил, что это она так шутит, специально подтрунивает. Испытывает. Пошутил в ответ: «Ну типа если я полуфабрикат, так кто же тебе мешает, иди найди себе – чтоб на все готовенькое». А она почему-то ужасно обрадовалась, прямо захохотала. А я, говорит, уже. Неделю уже почти встречаемся. Не знала, как тебе преподнести, ты уж извини… Сева толком не помнил, как тогда сессию сдал. Все в тумане. Только песня все время крутилась в голове: сегодня в белом танце кружимся, наверное, мы с тобой подружимся.
Что примечательно, теперь в «Кофейнице» играла та же самая песня.
У Севы возникло нехорошее предчувствие. На негнущихся ногах прошел в дальний зал. Почти все столики были заняты, дым коромыслом, туда-сюда сновали официантки в передниках.
Сева остановился возле диванчика в дальнем углу.
За столом сидел, меланхолично вращая пальцами бокал желтовато-прозрачного «Асахи», Януарий Мурин-Альбинский, полиграфический король и интересный мужчина. На нем была темно-синяя водолазка «Фред Перри» и очки с затемненными стеклами.
Отпустив бокал, он заглянул под стол. Взял вилку, помешал ей в тарелке с «Цезарем». Подцепив на зубчики вилки крутон, отправил его вниз, под стол. Из-под столешницы показалась вытянутая морда – черная и лоснящаяся. Мелькнул розовый язык, с аппетитом захрустели мощные челюсти.
– Я думал, сюда с собаками нельзя, – разлепил губы Сева.
Мурин-Альбинский медленно поднял голову. Неспешным жестом снял темные очки:
– Разве? Я и не знал…
Сева, автоматически повторяя его жест, стащил с носа собственные солнечные очки.
– ЭмберХерд? – с приятной полуулыбкой осведомился Мурин-Альбинский.
– Бидон_Битума?
Они пожали друг другу руки. Рукопожатие у Мурина было крепкое, мужское.
В целом он не очень походил на некропедозоофила. Скорее он походил на полиграфического короля…
– Садись-садись, чего стоишь-то? Щаз… официантку.
Мурин щелкнул пальцами. Официантка возникла возле столика, незамедлительно, как Трое-из-ларца.
– Ну чего… по пиву?
– Это же, – Сева с трудом подбирал слова. – Это же вроде как кофейня…
– Разве?! – Мурин перевел свои точки-иголки на официантку. – Это что же, кофейня?!
Официантка, находясь под воздействием его взгляда, медленно приоткрыла рот, кивнула.
– А, ну ладно, – Мурин отвернулся от нее, раскрыл книжку меню. Полистал. – Так, девушка… Давайте нам пару «Джеймсона», грамм по триста. И чего-нибудь на закусь.
Официантка испарилась.
– Ну, так вот, – сказал Мурин. – На чем мы там остановились? Ах, да… Наш разговор в чате…
– А вы что же, давно в «рубилово» гамаете? – невпопад спросил Сева.
– Да не очень. Я раньше по «линейке» зависал в основном. А что?
– Так, просто… Я как-то вас по-другому себе представлял… Помладше, как-то, что ли…
– Что же я, – с некоторой обидой в голосе начал Мурин. – Слишком старый, чтоб в эрпэгэ по сети шпилить, так, по-твоему, выходит? Или ты к тому, что я в чатике себя веду, как школота? Это для конспирации…
Он заговорщицки подмигнул Севе.
Под столом шумно завозились и тоненько заскулили.
– Не любит он людные места, – Мурин кивком указал вниз. – Шумно ему здесь слишком. Капризная тварюга – страсть!
Пальцев правой руки, которыми Сева до недавнего времени нервно барабанил по колену, коснулось что-то горячее, влажное и шершавое.
Официантка принесла стаканы с виски и тарелку с орешками.
– Да ты погладь его, не бойся, – посоветовал Мурин. – Не укусит… Слушай, ты как, не против, если перейдем на реалнеймы? Оно как-то привычней.
– Сева!
На стол перед Севой легла визитка. Прямоугольник черного картона с тиснеными золотыми буковками:
«Януарий Мурин-Альбинский. Всероссийское общество развития и популяризации парапсихологии и экстрасенсорики «Стражи Поднебесья».
И ниже маленький золотой логотип – что-то вроде скандинавского трискеля, символа связи между мирами. Только разомкнутый, будто расколотый на части.
– Ну, за твое здоровье! – кивнул Мурин.
Они чокнулись стаканами и выпили.
«Бидон_Битума», эльф-мечник двадцатого уровня, одетый в добытый Севой в ходе памятного ночного рейда «оранжевый» обвес, поглядел на циферблат строгого «Вашерон Константина», нахмурился и перешел к делу:
– Ты хороший парень, Сева, – сказал он. – И мне хотелось бы помочь тебе. Знаешь, когда-то и я был на твоем месте. Этот мир не предназначен для мечтателей и любителей странного. Это царство прагматиков, где торжествуют целесообразность и выгода. Люди разучились мечтать. На это просто не хватает времени. Люди разучились видеть сны – какой в них толк? Они спят, хотя и не подозревают об этом. А мы… Мы их будим.
Сева повертел в руках визитку Мурина. Отпив для храбрости еще виски, выдавил из себя:
– Общество развития парапсихологии… экстрасенсорики… Слушайте, Януарий, можно вопрос… ну а при чем тут сны?
– Об этом я и хотел бы тебе рассказать, – приятно улыбнулся Мурин. – Поверь, это будет любопытно. И не займет много времени…
И Мурин начал рассказывать.
Чем дольше длился его монолог, тем неуютнее чувствовал себя Сева.
«Мне в последнее время везет на безумцев, – подумал он. – Или… быть может, это я сам постепенно схожу с ума? Это бы многое объяснило…»
