Директор в растерянности молчит.
– Но ведь это же отличный номер! Если хотите, я могу завязать глаза…
Директор колеблется.
– Ладно. Я понимаю, у вас высокие требования, это нормально. Я буду прыгать со связанными за спиной руками.
Директор продолжает сомневаться.
– Я поднимусь на сорок метров и перед прыжком повисну, держась зубами за веревку! Возьмите меня! Мне нужны деньги, детям нечего есть!..
Наконец директор говорит:
– Если вы это сделаете, я вас приму. Но я не понимаю, как вам удается выполнить такой трудный номер… В чем тут хитрость?
– Хитрость в том…
Акробат наклоняется к директору и продолжает шепотом:
– …что в горлышко бутылки я вставляю воронку.
Отрывок из скетча Дария Возняка «Я всего лишь клоун»
119
В дверь стучат сильнее. Затем слышится «громкий фривольный смех пожилого человека». Лукреция приоткрывает дверь, не снимая цепочки.
– Надеюсь, я вас не потревожил, мадемуазель Немрод…
Это Стефан Крауц. Лукреция впускает его. Он ищет глазами стул и в конце концов садится на кровать.
– Не возражаете?
– У вас три минуты, чтобы рассмешить меня, – говорит Лукреция, повторяя слова самого Крауца. – Песочных часов у меня нет, но я буду следить за секундной стрелкой. Время пошло.
– «Политый поливальщик», первая кинокомедия.
– Две минуты пятьдесят секунд.
Крауц поворачивается к Исидору. Тот встает.
– Я, конечно, догадался, кто оказался на сцене вместо Ванессы и Давида. Быть физиономистом – часть моей профессии. Я узнаю лица даже под слоем грима.
Крауц оглядывает комнату, задерживается взглядом на единственной кровати и понимающе смотрит на Исидора.
– Я пришел поблагодарить вас.
– Надо же. И за что?
– Во время вашего номера наш рейтинг подскочил до потолка. Молчание… Вы уже использовали этот прием у меня в кабинете, мадемуазель. Я не ожидал, что он произведет такое впечатление на аудиторию. А вы знаете, кто первым его использовал?
– Американский комик Энди Кауфманн?
– Браво. Вы отлично знаете мир смеха. Он молчал перед полным залом, а вы – в прямом эфире, тут нужна смелость.
– Минута пятьдесят секунд, – говорит Лукреция, глядя на часы.
– … а идея спрыгнуть с колосников вслед за грустным клоуном! Просто фантастика! Жаль, мне самому это не пришло в голову! Ведь все решили, что это я придумал. Меня поздравляли руководители телевизионных каналов! Новостные программы даже не франкоговорящих стран просили право на показ. Удивить – вот главное в хорошем шоу, а вы уж точно удивили.
– Сорок пять секунд. Вы ведь пришли не затем, чтобы поблагодарить нас за рост рейтинга?
Лицо продюсера мрачнеет.
– Я пришел за «Шуткой, Которая Убивает», – произносит он четко и холодно.
– С чего вы взяли, что она у нас? – спрашивает Лукреция.
– У меня свои источники информации.
– Об этом мог рассказать только Пеллегрини, – говорит Исидор.
Крауц кивает.
– Мы вместе с ним учились в Институте социальных наук.
– Флоран! – восклицает Лукреция. – Я думала, он мой друг!..
– Да уж, с такими друзьями и враги не нужны, – замечает Исидор.
– Он знал, что я интересуюсь вашим расследованием, и рассказал о посылочке с необычным содержимым.
– И дал вам адрес гостиницы.
– В прошлом я оказал ему немало услуг, и он не хочет оставаться в долгу.
Продюсер улыбается как коммивояжер.
– Вы говорите, что узнаете любого даже под клоунским гримом. Может быть, вы поможете нам выяснить, кто ее отправил?
Лукреция находит в айфоне фотографию грустного клоуна и показывает продюсеру.
– Кто это? – спрашивает Крауц.
– Этот человек убил Дария и Тадеуша. Мы полагаем, именно он послал нам то, что вы так хотите получить.
Крауц явно заинтересован. Он внимательно рассматривает фотографию.
– Нет, увы, я никогда его не видел. Но мне кажется, вы не понимаете, что попало к вам в руки.
Лукреция невозмутимо смотрит на него.
– Это «оружие» в руках непосвященного может наделать много зла. Вы сами могли в этом убедиться. Отдайте мне шкатулку. Это в ваших же интересах.
– А что мы получим взамен? – спрашивает Лукреция.
– Я сохраню вам жизнь. Этого мало? Я хочу избавить вас от бомбы замедленного действия. Без нее вам будет гораздо легче, уж поверьте.
Исидор встает, наливает себе чашку кипятка и говорит:
– Вы состоите в Великой Ложе Смеха, не так ли, господин Крауц?
Продюсер снова включает машинку для смеха. Лукреция понимает, что он пытается выиграть время.
– Надо же. Вам известно о нашем маленьком клубе, господин Катценберг?
Исидор опускает в чашку пакетик зеленого чая.
– Наши условия просты. Вы отведете нас в новое убежище Великой Ложи Смеха и расскажете все о себе и своей деятельности. А мы дадим вам…
– Точнее будет сказать – вернем. Напоминаю вам, что «Шутка, Которая Убивает», принадлежит нашей Ложе.
– А мы вернем вам бомбу замедленного действия, которая случайно попала к нам в руки.
Стефан Крауц улыбается. Исидор улыбается в ответ.
– Мы, как Икар, слишком близко подлетели к солнцу. И солнце вот-вот опалит нам крылья, не так ли?
– Именно так.
– Вы не ответили, принимаете ли вы наши условия?
Стефан Крауц пристально смотрит на Исидора.
Он спятил! И речи быть не может о том, чтобы отдать им «Шутку, Которая Убивает»! Да еще взамен на информацию об их новом убежище, где-нибудь в глухой провинции! Мне наплевать на их тайное общество, расследование отлично идет и здесь. Хотя…
Я поняла. Исидор думает, что, если Дария убил не Тадеуш, значит, это кто-то из Великой Ложи Смеха. И значит, искать убийцу нужно не в лагере тьмы, а в лагере света!
Улыбка продюсера превращается в гримасу.
– Вы должны понять, в какое положение мы попали. Наша Ложа недавно пережила…
– Неприятности? – спрашивает Исидор.
– Это еще мягко сказано.
– Нападение «розовых громил» Дария, не так ли? Погибло много людей. Что, естественно, вынуждает вас занять оборонительную позицию, – дополняет Лукреция.
