Лукреция запихивает шкатулку поглубже в сумку и прикрывает ее шарфом.
– Не настаивайте, Исидор. Я говорю вам «нет».
– На самом деле я знаю, как действует волшебный текст, – отвечает Исидор. – Это самовнушение. Все верят, что от этой «шутки» можно умереть, и поэтому, читая ее, как бы это выразиться, перевозбуждаются. Но, поскольку я ни во что такое не верю, со мной ничего не случится. Здоровый скепсис станет противоядием.
– Я устала, – говорит Лукреция. – Я ухожу. Вы идете со мной?
Флоран Пеллегрини не произносит ни слова.
Он улыбается, достает из шкафа фляжку виски, делает глоток и, смакуя, закрывает глаза. Потом сваливает гору нераспечатанной корреспонденции в коробку и заталкивает ее под стол.
116
Пассажиры садятся в самолет и ждут пилотов. Вскоре появляются два человека в форменной одежде и в черных очках. Одного ведет собака-поводырь, другой стучит перед собой по полу палкой.
Они идут по проходу, заходят в кабину пилотов и закрывают дверь. Пассажиры нервно смеются и переглядываются с удивлением, перерастающим в страх.
Через несколько секунд моторы заводятся, и самолет, набирая скорость, катится по взлетной полосе. Он мчится все быстрее и никак не взлетает. Пассажиры смотрят в иллюминаторы и видят, что самолет направляется прямо к озеру в конце взлетной полосы. Самолет вот-вот упадет в озеро, и пассажиры начинают кричать от ужаса. В это мгновение самолет плавно отрывается от земли. Пассажиры успокаиваются, смеются и чувствуют себя жертвами злого розыгрыша.
Через несколько минут они забывают об этом происшествии.
Командир экипажа нащупывает на приборной доске кнопку автопилота, нажимает и говорит второму пилоту:
– Знаешь, Сильвен, чего я боюсь?
– Нет, Доминик.
– Когда-нибудь они закричат слишком поздно, и мы разобьемся.
Отрывок из скетча Дария Возняка «Как мы ничтожны»
117
Они едут на мотоцикле.
Исидор совершенно спокоен, а Лукреция раздражена. Она повесила сумку на левое плечо, чтобы Исидор, сидящий справа, не мог достать шкатулку.
Они молчат. Лукреция включает музыку, «Nothing else matters» группы Metallica.
Черт! «Шутка, Которая Убивает» в двадцати пяти сантиметрах от моих глаз. Меня защищают от нее лишь деревянная шкатулка и кожаная сумка.
Что же там написано?
Набор букв, слов, фраз. И все это вместе вызывает смерть.
Она пролетает на красный свет, раздается шквал гудков, на которые она отвечает неприличным жестом.
Исидор прав, этого не может быть.
Или это какое-то колдовство.
Но я чувствую – не надо смотреть, что находится внутри шкатулки.
Как профессор Левенбрук ее назвал? «Ящик Пандоры». Открыв его, ты выпустишь на свет всех демонов ада.
Улицы становятся шире.
Исидор часто бывает прав, но сейчас я уверена, что он ошибается. У меня интуиция сильнее, чем у него.
Они выскакивают на кольцевую дорогу. Лукреция обгоняет грузовики, легковые автомобили, мотоциклы. Воспользовавшись тем, что машин мало, она проезжает ворота Клиньянкур и совершает новое нарушение. Исидор молчит, он понимает, что скорость помогает ей думать.
С древности эта шутка убивает любого, кто ее прочитает. Невероятно. Но факты остаются фактами.
Дарий умер.
Тадеуш умер.
Мы преследуем грустного клоуна, он нас замечает, и вдруг мы получаем смертоносную посылку.
Лукреция гонит как сумасшедшая, не замечая, что ее засекли радары.
Давайте анализировать. Последствия известны. Причины неясны.
Левенбрук говорит, что в разные эпохи смеются над разными шутками. И в разных странах люди смеются над разными вещами.
Шутка, Которая Убивает побеждает и время, и культурные различия. Абсолютная шутка? Невозможно. Невозможно. И тем не менее…
Наконец они приезжают к «Отелю Будущего». Входя в холл, Исидор продолжает натиск.
– Лукреция, хватит ребячиться. Я взрослый человек и прекрасно осознаю меру ответственности за свои поступки. Я готов рискнуть жизнью, чтобы узнать, что такое Шутка, Которая Убивает.
Лукреция прыгает в лифт, двери закрываются, и Исидор не успевает войти. Он поднимается по лестнице. Лукреция уже стоит перед дверью восемнадцатого номера. Исидор входит и закрывает за собой дверь.
– Хорошо. Признаю, я сгораю от любопытства. Я хочу знать, что в этой чертовой шкатулке.
– Думаю, что вы не отдаете себе отчета в том, что за вещь попала к нам в руки.
– Слова, написанные на бумаге, не взрываются. Хватит ребячиться, Лукреция. Отдайте шкатулку.
– Никогда!
Исидор пытается выхватить у Лукреции сумку, но она отпрыгивает.
– Это слова, Лукреция! Всего лишь слова!
– Слова могут убить. Ведь Дарий и Тадеуш умерли.
– Они были глупцами.
– А я так не считаю.
– Дайте мне прочесть! Беру на себя всю ответственность.
– Нет!
– Почему?
Потому что я слишком дорожу тобой, идиот.
Исидор ложится на кровать и смотрит в потолок.
– Я не уверен, что мы сможем дальше вместе вести расследование. У нас слишком разные методы.
– Вы еще скажете спасибо, что я спасла вам жизнь, – парирует Лукреция.
– Лучше узнать и умереть, чем жить в неведении.
– А я предпочитаю, чтобы вы жили в неведении.
– Рано или поздно вы заснете, и я украду сумку.
Лукреция убирает шкатулку в гостиничный сейф и запирает его, набрав код из четырех цифр.
Исидор обреченно пожимает плечами и предлагает:
– Ладно, сыграем в три камешка? Если я выиграю, вы отдадите шкатулку.
– Нет. – Лукреция непреклонна.
– А в обмен на поцелуй скажете код? – спрашивает Исидор.
В этот момент раздается стук в дверь.
118
Артист приходит к директору цирка.
– Господин директор, у меня необыкновенный номер. Вы просто обязаны принять меня в труппу.
– Необыкновенный номер?.. Расскажите!
– Я поднимаюсь на сорокаметровую высоту, прыгаю вниз, изображая летящего ангела, делаю три пируэта и штопором вхожу в простую бутылку, стоящую посреди арены…
