Лукреция поудобнее устраивается на колосниках и собирается фотографировать все, что произойдет дальше.
– И победительница предыдущего раунда, удивительная и неустрашимая Кати по прозвищу Серебристая Ласка. Напоминаю, что бой идет без правил. Правило одно – быть остроумным.
Себастьян Доллен достает белый камешек и получает право нанести первый удар.
Его привязывают к креслу.
Он кажется совершенно расслабленным, в то время как его соперница еще не успокоилась после предыдущего состязания.
Звучит сигнал начинать.
Себастьян Доллен внимательно смотрит на противницу. Потом спокойно рассказывает анекдот.
В зале раздается смех.
Соперница реагирует вяло. Гальванометр показывает двенадцать делений.
Толпа выказывает признаки нетерпения – свистит, улюлюкает, начинает скандировать:
– Смеши или умри!
Кати рассказывает анекдот о собаках.
Зрители смеются, а Себ – нет. Он снова демонстрирует свое умение подавлять эмоции. Показания гальванометра даже не превышают одиннадцатой отметки. Борьба явно будет жесткой.
Анекдот про младенцев. Результат Кати: тринадцать.
Анекдот про испанцев. Результат Себа: одиннадцать.
Анекдот про русских. Результат Кати: четырнадцать.
Анекдот про врачей. Результат Себа: одиннадцать.
Анекдот про священников. Результат Кати: тринадцать.
– Себ! Себ! – скандирует половина зала.
– Кати! Кати! – отвечает другая половина.
Соперники отлично владеют собой и не поднимаются выше двенадцатого деления. Напряжение разочарованной публики растет. Кровь гладиаторов не льется, зрители недовольны.
Половина зала скандирует:
– Смеши!..
Другая отвечает:
– Или умри!
Себастьян рассказывает анекдот про военных. Реакция Кати: пятнадцать.
Кати рассказывает анекдот про полицейских. Реакция Себа: одиннадцать.
Зал перевозбужден. Лукреция продолжает фотографировать.
Соперники никак не могут нащупать слабое место в психологической обороне друг друга. Оба ожесточаются.
Себастьян рассказывает анекдот про коров. Ошибка. Реакция Кати: десять.
Кати отвечает анекдотом про кур: девять.
Каждый лихорадочно ищет слабое место в обороне противника. Зал улюлюкает и скандирует:
– Смеши или умри!
Перерыв, и новый раунд. Все без изменения.
Неожиданно, может быть от усталости, взмокший Себастьян проявляет слабость. Его щеки подрагивают. Он негромко смеется, хотя Кати еще не рассказала анекдот.
Вот где таится опасность. Нервный смех от напряжения. У него уже пять делений, а Кати еще даже рта не раскрыла. Он, наверное, выпил для храбрости.
Анекдот Кати взламывает первую линию психологической обороны Себа. Это чувствует весь зал. Гальванометр показывает уже пятнадцать делений. Шутка Кати, словно торпеда, преодолевает вторую линию сопротивления. Шестнадцать. Зал застывает. Третья линия укреплений прорвана: семнадцать, восемнадцать.
Абсолютная тишина. Слышен только смех Себа, усиленный микрофоном, прикрепленным к дулу пистолета.
Девятнадцать…
Лукреция фотографирует без остановки. Ей кажется, что все происходит как в замедленной съемке.
В нескольких метрах от Себа включается электромеханическое устройство, которое давит на спусковой крючок пистолета. Боек ударяет по патрону, вспышка, порох воспламеняется и выталкивает пулю из дула. Малокалиберный унитарный патрон кольцевого воспламенения двадцать второго калибра пролетает несколько сантиметров, пронзает кожу, пробивает череп, проникает сквозь массу мозга и выходит из другого виска. Себ, с лица которого еще не исчезла улыбка, обмякает в кресле.
Зрители вскакивают с радостными воплями:
– ПЗС! ПЗС! ПЗС!
«Девушки Дария» появляются на ринге, отвязывают тело и уносят на носилках, прикрыв красным покрывалом.
Тадеуш Возняк берет микрофон.
– Ну что ж! Значит, нашему Себу Ученому было чему поучиться!
В зале смех. Тадеуш, улыбаясь, продолжает:
– Не помню, кто сказал: «Опыт – это накопленные нами ошибки!» Итак, победитель – Кати Серебристая Ласка. Она – чемпион недели и участвует в следующем турнире. Победит ли она Артуса, который продержался две недели? Мы узнаем об этом… в следующий понедельник!
– ПЗС! ПЗС! ПЗС! – ревет толпа.
Тадеуш Возняк закрывает тремя пальцами правый глаз. Все повторяют его жест.
Лукреция чувствует, как к горлу снова подкатывает тошнота, но она справляется с собой. Она настраивает фотоаппарат на крупный план, но тут из ее кармана выскальзывает клочок бумаги, на котором Себастьян Доллен написал три буквы: «G.L.H.». Записка, кружа, словно осенний лист, опускается на ринг между двумя ярко освещенными креслами.
Зрители поднимают глаза и видят под потолком молодую женщину с фотоаппаратом.
47
Разговаривают три мышки.
Первая гордо заявляет:
– Я умею доставать сыр из пружинных мышеловок, а на мне – ни царапины. Секрет в том, что это нужно делать очень быстро.
Вторая говорит:
– Подумаешь! Видела крысиный яд в розовых гранулах? Я им выпивку закусываю!
Третья смотрит на часы и небрежно произносит:
– О, уже пять! Пока, девчонки, мне пора. Пойду кота насиловать.
Отрывок из скетча Дария Возняка «Наши друзья животные»
48
Рискованные повороты, скрежет тормозов, летящие по ветру длинные волосы, выбившиеся из-под шлема.
Лукреция прибавляет газа, металл грохочет, мотоцикл мчится вперед. В зеркале заднего вида растет маленькая точка. С каждым поворотом она все ближе. Теперь Лукреция может ясно рассмотреть преследователя.
За ней на «Харлее» мчится телохранитель, похожий на питбуля. На груди его ядовито-розовой куртки зеленые буквы: «Дарий». Пещерный человек даже не надел шлем. Он не торопится, он уверен, что Лукреции не уйти.
Мужчины постоянно недооценивают женщин, и напрасно. Предрассудки мачо за последний век нисколько не изменились. Особенно среди мотоциклистов.
Лукреция проносится на красный свет, петляет между машинами. К счастью, улицы в этот поздний час свободны.
Она замечает еще двух телохранителей – на таких же мотоциклах, в такой же одежде.
Черт! Я сама недооценила Исидора! Он же сказал: «Я так и знал, что вы меня не послушаете», чтобы заставить меня туда пойти. И я, конечно, пошла! И более того… Он оказался прав. Он бесит меня.
